На днях я закатила истерику на плече у мужа на тему: «Надо срочно переезжать в деревню, заводить козу и цесарок, потому что в городе мы умрем!». Я была уверена, что ребенок болен. Моя девочка закатывала истерики, была гиперактивна, плохо засыпала, не ела ничего, кроме макарон. Вдобавок по телевизору и Интернету постоянно шла речь о боевиках ИГ (террористическая организация, запрещенная в РФ — Ред.), и я точно была уверена, что нашу бутовскую многоэтажку, где мы собираемся жить, в ближайшее время разбомбят террористы. Они обязательно доберутся и до ядерной бомбы. Все! Надо продавать квартиру и бежать на Алтай! Отказаться от телевизора и городских овощей с нитратами!
Муж спокойно рассказал мне все, что знал про ядерную бомбу, рассчитал вероятность такого сценария развития, и, уверенный, что вняла его логическим доводам, добавил, что не готов бросать свою любимую работу в центре Москвы. Но если я хочу, то летом он отвезет нас с детьми к бабушке на дачу и даже позволит завести одну цесарку.
«Эгоист!» — в сердцах подумала я и заснула. «Бегством от конца света» меня накрывает уже не первый раз. Обычно в таких случаях я еще всю ночь думаю о том, что раз муж меня не понимает — нам точно надо развестись. Правда, у меня уже давно есть иммунитет от таких закидонов – моя профессия. И накрывает меня ненадолго.
Будучи журналистом, я много общалась с всевозможными фанатиками и сектантами. Сыроедами, анастасийцами, вегетарианцами, язычниками, сбежавшими в экопоселения. У каждой семьи был свой перечень врагов (мясо, прививки, городские продукты, городская вода, «паразиты» в мозгу, которых они выводили «чистками» и которых там, конечно, не было…). Так вот, почти у всех из них была одна и та же история: весть о том, что они «жили неправильно и травили себя», приходила всем в одно и то же время. В перинатальный период.
Способствовал такому развитию событий один маленький пунктик в психологическом портрете персонажей: враждебное отношение к незнакомым людям. Деление мира на «своих» и «чужих». Уверенность, что кто-то (производители детского питания, ученые, врачи…) хочет целенаправленно нанести тебе вред.
Я не имею достаточной квалификации, чтобы разбирать в этой колонке причины такого психологического портрета. Как журналист, я наблюдаю следствие: если у вас в подсознании есть некий «враг», то в перинатальный период под воздействием окситоцина у вас усилится агрессия к этому условному врагу. И если раньше эта агрессия была нужна, чтобы убежать от тигра, то сейчас, в период условной безопасности окружающего пространства, наше воображение выискивает врагов само.
И помните о том, что агрессия может быть перенесенной. Не всегда она будет направлена именно на того врага, который сидит в подсознании (отца, мать, себя самого, например). Это будет мясо, антибиотики, врачи, прививки… Список продолжите сами. И если не разобраться в себе и не обратиться к специалисту – такую женщину и ее семью может ожидать печальный сценарий.
Видела я детей, выращенных на сыроедении. Эти стертые зубы, кривые ножки и рахитовые головы. Видела я городских людей, сбежавших из города в деревню, наслушавшихся пасторальных бредней о том, что на природе и без лекарств наши предки были здоровее. Не умеют они там жить, не могут построить крепкое хозяйство. Потому что сначала нужно было решить психологические проблемы. От себя не убежишь.
Здоровый выход из «окситоциновых бзиков» — христианское миропонимание, где грех отделяется от грешника, а мир не делится на «своих» и «чужих».
У практикующей православной женщины враг находится внутри нее самой, но только это не она, а грех.
Сейчас я понимаю, что отделяя себя от своего греха (это не я) и борясь именно с грехом, а не с собой — я люблю себя, я не испытываю агрессию к себе, мне не нужно переносить ее на мясо (я была веганом два года и выглядела как спичка, у меня сбились месячные. Это ли не агрессия к себе?). Так же я отделяю «грех» от других людей и понимаю, что врачи сами по себе не хотят мне вреда. Их враг, так же, как мой – недостаток квалификации. Повышать свою (в том числе научной разборчивости) квалификацию и искать тех, кто квалифицирован – вот адекватный выход.
И когда у меня случаются «закидоны», я говорю себе: ох, милая, помни: во-первых, это окситоцин. Тебе будет наплевать на науку и на законы логики. На разумные доводы мужа. Если переклинит – поможет только внутренняя пауза и успокоение: подожди, приди в себя, это – окситоцин. Во-вторых, давай искать настоящих виновников твоих проблем. Не жизнь в городе как таковая. Не телевизор как таковой. А то, как ты это используешь.
Обычно наутро я вспоминаю о четвертом законе логики — законе достаточного основания: «Всякое утверждение должно иметь достаточное обоснование». И о принципе Оккама, который более понятно сформулировал биолог Дмитрий Жуков: «К более сложным объяснениям следует прибегать, когда простые не объясняют имеющихся фактов». И я поняла, что гиперактивность моего ребенка вызвана недостаточной физической нагрузкой (в беременность я не могла гулять с ней столько, сколько раньше) и обилием мультиков. Увеличив прогулки и сократив мультики, я получила улучшение. В деревню удирать не пришлось.
А еще я думала о том, что как хорошо, что я дала себе слово когда-то использовать принцип «Муж всегда прав», который тоже взяла из этики христианской семьи. Когда в период «окситоциновых закидонов» а-ля «А-а-а, мой ребенок умирает!» муж меня успокаивал логикой, я не верила в логику, потому что – окситоцин. Потому что паника за родного. Я говорила себе: ОК, давай сейчас послушаем Сашу, а когда тебя отпустит, разберем, чего это он там говорил и чьи доводы вернее. И это помогает!
Как правило, на мужа окситоцин не влияет в той степени, в какой он отравляет мозг любимой женщине, и он способен сохранять разум и апеллировать к науке. Я наблюдала, что творится в семьях, где жена – глава семьи. Вот ее «окситоциновые бзики» никто не может сдержать. Семья тратит лишние деньги, лишнее время на последствия этих «бзиков», на вот это «надо что-то делать прямо сейчас, иначе все мы умрем!».
Итак, окситоцин усиливает привязанность к «своим» и враждебность к «чужим». И чтобы избежать невротических поступков, во время декрета очень нужно разобраться, кто в тебе эти «чужие» и с кем ты борешься на самом деле.
Торможение памяти и мотивации на фоне грудного вскармливания
Теперь поговорим о других психотропных эффектах волшебного гормона кормящей мамы. Это эффект торможения мыслительной деятельности и снижения мотивации.
В первые месяцы кормления грудью мне приходилось прилагать сверхусилия даже для того, чтобы поднять трубку и позвонить в парикмахерскую. Я панически боялась забыть выключить плиту, а в поликлинику мы ходили только вместе с мужем, потому что я была не в состоянии запомнить порядок посещения врачей и разобраться в бумажках и кабинетах. Я напоминала себе Ежика в тумане: «Я Ежик, я упал в реку. Пусть река сама несет меня вниз по течению».
Как известно, ничего хорошего внизу по течению быть не может, особенно, если это плавание неуправляемо. Известно, что окситоцин снижает уровень тревоги. Но одновременно с этим он ослабляет мотивацию, потому что для мотивации необходим некоторый уровень тревоги.
Окситоциновое торможение памяти наряду с другими рисками декрета обусловливает неспособность матери «выйти за пределы» текущего момента и понять, например, что крик ребенка вечно продолжаться не может. Образуется т. н. «туннельное восприятие»: зацикленность на проблеме, когда женщине кажется, что она находится в состоянии безысходности, а сил менять что-то нет (помните про ослабление мотивации!). Однако маме необходимо начать перестраивать жизнь так, чтобы удовлетворять и свои интересы. Если не начать управлять «несением по «окситоциновой» реке» – вы рано или поздно окажетесь в депрессии.
Посмотрите, что мы получаем: вызовов много, а окситоциновое торможение обусловливает ограниченную способность женщины справиться с ними самостоятельно. Вот и получаются такие мысли: «Вроде все хорошо: чудесный ребенок, чудесный муж, отдельная квартира. Казалось бы: вот оно, счастье, бери руками и вкушай. А мне так тошно – хоть из окна прыгай». Со стороны ваша жизнь будет казаться очень счастливой. Поэтому ни муж, ни врач, ни подруги не смогут понять ваше состояние. Самой себе помочь тяжело. Выход я вижу в создании родительских групп поддержки.
Как преодолеть окситоциновое торможение и когда это делать не стоит
Ваш мозг будет работать избирательно, но можно попасть в эту «избирательность», сделав что-то своим приоритетом помимо ребенка. Любая интересная матери деятельность сводит психотропный эффект амнестического гормона на нет. В первые месяцы жизни ребенка я очень быстро написала и отлично защитила диплом на интересную мне тему. В то же время сдать госэкзамен на фоне лактации оказалось делом почти невыполнимым, и мне поставили хорошую оценку из жалости. В первом случае я запоминала и перерабатывала огромное количество информации легко, во втором мне это не удалось из-за отсутствия интереса и мотивации. Вот и ответ: если вам что-то интересно – это тут же становится приоритетом. Найдите какой-то побочный интерес в том занятии, которое вам не дается на фоне лактации.
Однако имейте в виду, что сопротивление окситоциновому торможению может быть опасно. Ведь не зря природа предусмотрела все именно так! Если женщина сосредоточена на чем-то кроме ребенка (например, на своей страшно важной работе), то ребенок на какой-то момент буквально выпадает из приоритетов. А так, как мозг работает избирательно, кормящая и очень любящая мать может, например, забыть этого самого спящего ребенка в раскаленной машине. Она может быть уверена, что отвезла его в пункт назначения – к няне или бабушке. Но что-то ее отвлекает, и момент собственно «передачи ребенка» просто выпадает из памяти, заменяясь намерением. Именно поэтому «страшно важные дела» в декрете, которые занимают слишком много вашего внимания, должны быть делегированы кому-то другому – например, мужу.
И, конечно, не стоит ожидать от себя слишком многого в этот период и заставлять себя достигать, достигать и достигать. Иногда сопротивляться окситоциновому торможению все же не нужно, иногда важно разрешить себе получать удовольствие от того, что ты – Ежик, ты упал в реку и – пусть река сама тебя несет. Лишь бы это был ваш выбор и «несение» было управляемым не окситоцином, а вами.