Как говорится, лучший способ развалить дело – это организовать и возглавить.
Протоиерей Игорь Прекуп
«Рекомендации», разработанные Православной Церковью в Америке и опубликованные в русском переводе на Правмире, производят, в общем, какое-то гнетущее впечатление. Понятно, что сетевое общение – реальность, с которой надо считаться как с данностью. Понятно и то, что, во избежание соблазна, надо как-то регламентировать общение в сети православных, особенно духовенства. Все это не вызывает сомнений… Так что ж тогда осадок такой противный?
Позволю себе предположить, что дело в искусственности рекомендаций. Повод жизненный, а реакция – мертвящая. А потому что не исходит из живого переживания и руководствуется не стремлением созидать, а попыткой предотвратить «несчастные случаи на производстве». В основе должно быть всегда созидание, тогда и правила техники безопасности не будут нагонять тоску. Не буду анализировать весь текст, в котором, кстати, есть немало отдельных дельных (простите за каламбур) советов, отмечу только несколько рекомендаций.
Священникам настоятельно рекомендуется не принимать запросы на добавление в «друзья» от лиц, с которыми они не были знакомы ранее. Число «друзей» в страницах социальных сетей нужно ограничивать только теми людьми, с кем вы раньше встречались лично.
Социальные сети тем и ценны, что дают возможность познакомиться людям, у которых, быть может, никогда в жизни не будет возможности «встретиться в реале». Я не говорю о множестве суррогатных «друзей». Нельзя из-за распространенности злоупотреблений перечеркивать добро, которым злоупотребляют. Оно, конечно, труднее найти формы и средства общения, которые свели бы эти злоупотребления на нет, но при желании, да при компетентности в инфотехнологической сфере, думаю, добиться можно многого.
Лично я не люблю добавлять в друзья тех, кого не знаю, если не в реале, то хотя бы по публикациям. Стараюсь перед тем, как «френдить», заглянуть в «инфо» и посмотреть посты. Если меня что-то категорически не устраивает, я не добавляю в друзья, и всё.
Например, меня усердно теребит насчет дружбы в «ВКонтакте» один заштатный клирик с коммунистическими политическими убеждениями. Я со счету сбился жать на кнопку «отклонить приглашение». А сообщение с пояснениями писать неохота, потому что опасаюсь, как бы в ответ на вопрос: «а почему коммунизм – это плохо?» не послать его: «пошел вон, извращенец!» Но если у человека подобных патологий не наблюдается, я скорее всего приму приглашение. Потому что, если через меня, убогого, он/она что-нибудь такое прочтет, что заставит задуматься о вечном – смысл в нашем взаимном контакте есть; если через меня он/она выйдет на кого-нибудь из таких моих друзей, общение с которыми окажется им полезным – не зря мы числимся друг у друга в списке друзей.
Священникам, которые желают общаться с прихожанами через страницу в социальной сети, настоятельно рекомендуется создать групповой аккаунт, к которому всякий прихожанин может присоединиться. Цель создания личного профиля и группового аккаунта состоит в том, чтобы создать канал частного общения и сохранять разумные границы, разделяющие общение с прихожанами и кругом семьи, друзей и коллег.
А стоит ли так уж стараться провести эту разделительную линию между прихожанами и «прочими человеками»? А если среди моих прихожан мои друзья? Вот, так получилось, что именно мне он доверяет как священнику, хочет именно ко мне ходить на исповедь, у меня в храме молиться, причащаться?
Или, допустим, коллега по школе (преподаватель, завуч, директор) благодаря нашему общению на работе преодолел условности и предрассудки, расположился к тому, чтобы ходить в храм и, естественно, хочет ходить к тому священнику, которого знает, которого не боится, с которым уже немало побеседовал на веро- и нравоучительные темы – мне его что, послать? «Не бывать тебе, Иван Иваныч, прихожанином нашим, эх! не бывать»?
А у меня конкретный случай был: назначили меня на приход, а среди прихожан – завуч одной гимназии, которая возжелала меня как педагога для своей школы. И мы стали коллегами. Теперь что, я должен был ей сказать: «Идите-ка, Людмила Николаевна, в какой-нибудь другой приход»?
Вероятно, хорошо как-то создавать разные круги общения по специфике, но не думаю, что стоит «настоятельно рекомендовать» священникам искусственно резать по живому свои отношения с людьми и сортировать их по секциям как продукты в холодильнике.
Когда заканчивается служение священника на приходе или в других местах, он должен удалить прихожан и подопечных из «друзей» или других списков контактов во всех формах электронной коммуникации.
А это вообще здорово! Как бы в продолжение предыдущей проблемы. «Вот, братья и сестры, никакие мы с вами больше не братья и не сестры. Мы теперь друг другу никто и звать нас никак!»
По этой логике получается, что священник должен рвать всякие отношения с теми, с кем породнился духовно за время своего служения. Ведь, если предписывается рвать эти отношения в социальных сетях, логично то же самое проделать в «реале»? Ладно, опустим тему духовного окормления, а просто человеческие отношения у священника с мирянами могут быть? Что это за духовные отношения, которые можно по указу устанавливать и по указу же разрывать?
Отсутствие душевности – это еще не духовность, а скорее прикрывающееся личиной духовности бездушие, от которого да сохранит нас Господь!
Не… Как пел в 90-е Сергей Крылов:
Не поеду!
Ни за что-о!..
В страшную Америку!!!
Примерно так.
Если же устанавливать правила поведения для священников в сети, то, в двух словах, они будут те же, что и в обычной обстановке. Только вот тут мы, думаю, можем себе представить каждый свою картину. Чтобы хоть чуточку унифицировать ее, скажу так: не следует диктовать, как надо. Лучше напомнить об идеале, наметить желательные черты поведения, учитывая специфику аудитории, ну и обозначить пределы, за которыми начинается недопустимое.
Идеал нам всем известен: он соткан в Евангельском образе Спасителя. Желательные черты располагаются в русле идеала, с упором на искренность, естественность, живой ум, хороший слог, деликатность, чуткость, терпеливость, снисходительность к немощным – без этого всего в сетевом общении можно серьезно навредить, если о тебе знают, что ты – священник.
Ну, а пределы… Понятно, если священник позволяет себе в сети мат, иное явное сквернословие – это должно пресекаться жестко. Если унижает беззащитного, если клевещет, издевается над чувствами того, кто подобного себе не позволяет, и прочие подобные низости – к виртуальным пингвинам на вечное поселение!
Читайте также:
Священник Димитрий Свердлов: Нужны объективные критерии оценки интернет-деятельности