Виталий Лейбин
– Скажите, пожалуйста, семейные конфликты, в которых мужчина, пользуясь деньгами и влиянием, борется против матери своего ребенка, препятствуя их встречам и общению, пытаясь ее морально уничтожить — это частное дело или общественное? Должна ли пресса об этом писать? — спрашиваю у протоиерея Александра Ильяшенко.
— Если дело дошло до суда, оно уже не частное. Если речь идет о том, нужно ли журналистам попытаться помочь несчастной матери, то, конечно, да, мой ответ позитивный. В этом смысле — это не частное дело, а имеющее общественный интерес и значение. Другое дело, нужно знать как помогать, делать это аккуратно, не навредить. — говорит отец Александр.
В журналисткой профессии, насколько я со своим редакторским опытом могу судить, есть два самых больших риска. Первый — моральный. Это когда мы невзначай можем навредить героям публикации, вторгнувшись в их жизнь, подвергнув их опасности или страданиям. Второй — физический. Риск подвергнуть опасности самих журналистов, авторов публикаций. Профессионалы стремятся быть осторожными, хорошо зная и о том, и о другом, поэтому большой общественный интерес вызывают случаи, в которых проявляются обе проблемы одновременно.
4 августа в Савеловском суде города Москвы рассматривается гражданский иск в в связи с публикацией на сайте Эксперт.ру материала одного из лучших российских репортеров Марины Ахмедовой под названием «Мы будем жить долго и счастливо».
По жанру эта публикация — интервью, то есть журналист в нем не высказывал свою позицию, а дал слово героине. Молодая москвичка Анна Мексичева рассказала, что ее гражданский муж забрал при помощи охраны их общего ребенка, препятствует ее встречам с ним, более того, используя деньги и влияние, попытался выставить ее сумасшедшей. За долгие месяцы судебных тяжб Анна виделась со своим малолетним сыном всего несколько раз, да и то в присутствии охраны своего гражданского мужа, которая, по ее словам, при каждой встрече предпринимала немотивированные провокационные действия.
Анна Мексичева в этом интервью назвала имя своего мужа — Тихонков К.С. Он-то и подал в суд, оспаривая не факты, а настаивая на незаконности публикации личных данных и требуя 4 миллиона рублей компенсации. Тихонков по социальной природе может быть условно отнесен к третьему эшелону правящего класса: из известной московской номенклатурной семьи, в прошлом чиновник Центробанка, принимавший важные для участников банковского рынка решения, ныне — муниципальный депутат в Новодугинском районе Смоленской области.
И этот пример самого опасного в журналисткой практике конфликта: они не приносят славы, одни только неприятности. Считается смелым и важным задирать первых лиц стран или крупнейших корпораций, а вот опасности от таких конфликтов возникают относительно редко: лидеры всегда на виду, ошибка стоит дорого. А вот второй-третий эшелон чиновников и бизнесменов имеют достаточно власти и влияния в своих вотчинах, но при этом не чувствуют ограничения своей власти, потому что незаметны для общественности. Вот у них-то иногда и возникает искушение разобраться с обидчиками. Причем, если задеваются их политические или коммерческие интересы, то это не так опасно, опять же потому, что на местах «все схвачено» и редко кому интересно (как никого не интересует, почему в Новодугинском районе земельные торги нередко выигрывают родственники депутата Тихонкова и соответствует ли его официальная декларация о доходах реальности), а вот если задевается личная жизнь, то это воспринимается как оскорбление.
Есть разные политические культуры, скажем во Франции личная жизнь политиков — это легитимная часть политического обсуждения, а вот в России — нет. В России мужчины, в том числе политики, считают ключевой ценностью защиту чести семьи, и я это, конечно, хорошо понимаю. Более того, и случаи насилия в семьях общественное мнение часто считает частным делом.
Так что, репортеру Марине Ахмедовой надо было пройти мимо это случая, понимая, что славы материал не принесет, а проблемы – может? Марина Ахмедова обычно не избегает риска: она на протяжении всего конфликта работала в Донбассе, она работает на Северном Кавказе, не избегая самых опасных тем, включая пытки в полиции и убийства чести. Ее позиция гуманистическая: она на стороне человека, поэтому одним из результатов ее публикаций часто бывает если не решение проблемы, то благотворительная помощь испытывающим страдание людям. Именно поэтому, когда Александр Гезалов, известный благотворитель, защитник прав детей-сирот, рассказал Марине о случае Анны Мексичевой и ее ребенка, она взялась за дело. Тем более, что некоторые другие СМИ, к которым обращалась Мексичева, по загадочным причинам не могли довести дело до конца.
Марина Ахмедова
Марина Ахмедова, видимо, почувствовала те же признаки присутствия зла, которые так хорошо выучила в горячих точках. Зло нередко бывает частным делом: оно типично и обыденно. А кроме того, все уважаемые люди, с которыми мы обсудили эту тему, однозначно говорят: этот случай имеет общественный интерес и общественное значение. Более того, есть общественная организация мам, которые оказались в похожей ситуации, и Марина начала записывать и другие истории, каждый раз драматичные.
— К сожалению, это вполне обычная история – говорит председатель Фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская. — Про чувства родителя, который начинает мстить второму, делая ребенка заложником и инструментом этой мести, не понимает и не думает. Ещё, конечно, это проблема права сильного, права денег. Увы, в нашем государстве право денег очень часто пока еще оказывается выше права закона.
В таких случаях, конечно, журналист должен обращать внимание не только на общественный интерес темы, но и на то, как не навредить. Бывает так, что вмешиваясь в тяжелый семейный конфликт, журналист ухудшает ситуацию. Но это нет тот случай, Анна Мексичева обратилась к прессе в тот момент, когда досудебное соглашении о воспитании ребенка уже было сорвано, а в ход пошли силовые методы: охранники, лживые статьи про семью Анны на мусорных ресурсах в интернете, попытки «найти» и «создать» доказательства ее невменяемости, препятствия к встречам с ребенком.
В июле Анна Мекесичева выиграла у своего бывшего сожителя в Московском городском суде в апелляционной инстанции дело об определении места жительства ребенка, маленького Кирюши. Это не значит, что малыш уже у нее дома, добровольно решение суда никто выполнять не собирается, более того, Тихонков и его адвокаты предпринимают еще одну попытку решения дела в свою пользу.
Анна Мексичева. Фото из личного архива / expert.ru
Я был на этом заседании в Мосгорсуде, после вердикта Анна Мексичева назвала себя самым счастливым человеком на планете, было очень трогательно, даже на нашей работе не так часто видишь, как удается привлечением общественного внимания к теме помогать людям. Несмотря на общественный резонанс, который был вызван в том числе публикацией Марины Ахмедовой, далеко не было уверенности, что суд учтет все обстоятельства дела.
Это была уже апелляционная инстанция, в суде первой инстанции суд назначил место жительства маленького Кирилла с отцом, Тихонковым К.С., ссылаясь только на хорошие условия проживания и достаточные доходы и уход, и назначил алименты, которые должна выплачивать Анна. Защита Анны утверждала, что суд вынес решение неправомерно, поскольку не учел материалов дела, в частности того, что у Анны тоже хорошие условия, а по документам и лучшие (загородный дом оказался не оформлен, а официальные доходы Тихонкова К.С. всего 15 тыс. руб., то есть меньше, чем зарплата Анны), и что Анна разлучена с ребенком и не может его видеть, а это самое главное в ее жизни, что суд не учел, что отец препятствует общению матери и ребенка, фактически его отобрал.
Защита Тихонкова, в отличие от Анны и ее защитницы, выступала коротко и спокойно, как будто даже несколько самоуверенно. Адвокат сказал только, что не видит в жалобе оппонентов указаний на нарушения в первой инстанции, а ведь только это должно рассматриваться в апелляции, и что никаких препятствий для общения матери и ребенка нет. Но так оказалось, что сам Тихонков К.С. опроверг ключевой довод своей защиты свои необдуманной репликой:
— Я потратил много денег на лечение Анны. Оказалось, лечили не то, надо было лечить голову. Но я готов заплатить за любого психиатра для нее.
Тут уже язвительно вмешалась судья (хорошие судьи не любят переноса явного не юридического, а коммунального конфликта прямо в зал заседаний):
— Как вы заплатите, вы же сами востребовали с нее алименты!
Суд вынес решение в пользу Анны Мексичевой, и это похоже на знаменитое решение царя Соломона, в котором он предложил разорвать спорного ребенка пополам, и таким образом нашел настоящую мать, которой важнее не владение ребенком, а его жизнь и счастье. Анна Мексичева не против общения сына с отцом, а вот отец, Тихонков К.С. вместо того, чтобы договориться с матерью своего ребенка, начал войну, ведь если он даже в суде без аргументов настаивает на невменяемости Анны, то уже точно общаться с ребенком не даст.
— Я в принципе не делю родителей на мам и пап, только на добросовестных и недобросовестных, то есть на тех, кто борется за ребенка (эти обычно, рано или поздно, все равно садятся за стол переговоров и разрешают худо-бедно все разногласия мирным путем) и на тех, кто борется друг против друга, используя ребенка как главное оружие. — говорит адвокат Виктория Дергунова.
— И кто бы что ни говорил, но по-прежнему актуальна поговорка — без отца — безотцовщина, а без матери — сирота. — говорит психолог Ольга Лобач. — Делающим своих детей сиротами при живых и добрых матерях нужно понимать, что нарушаются нормальные условия возрастания детей. И чтобы улучшить это положение, нужно давать оценку мужчинам, бьющимся со своими женами, как в наваждении.
И этот случай — не частное дело, для таких как Тихонков К.С. борьба, видимо, стала наваждением, попыткой доказать свою «крутость», что прямо вредит ребенку: вырывая из его жизни одного из родителей, он наносит вред своему сыну. Хорошим завершением этой истории был бы конец наваждения, какая-то из форм примирения родителей ради будущего ребенка. Но пока, увы, Тихонков К.С. воюет с матерью своего сына и с прессой.
Безнаказанность, наваждение «понтов» у локальных начальников — это системная проблема нашего общества, новая российская «элита» всерьез считает себя людьми более высокого сорта, чем люди попроще. Религиозные толкователи Достоевского говорят о том, что путь ко греху Раскольникова начался с вопроса о том, что он считал себя выше других: «вошь я или право имею».
В иске Тихонкова К.С. против Эксперт.ру и Марины Ахмедовой дело не только в деньгах, но и в том, что если журналисты проиграют, то вне закона станет целый класс журналистских текстов — интервью с упоминанием любых личных данных даже публичных людей, невозможно будет освещать многие общественно-значимые конфликты. Поэтому мы и призываем к журналисткой солидарности в этом деле.