Статья протоиерея Андрея Ткачева «Православная империя» затронула актуальную для многих православных христиан проблему противоречия между существующим политико-экономическим устройством общества и естественным стремлением верующих создать такой социум, который бы в наибольшей мере отвечал их представлениям о нравственности и справедливости.
Острый диссонанс между суровыми жизненными реалиями и желанием совершенства во всем, включая политико-экономические, вопросам побуждает нас к тому, что мы начинаем идеализировать различные государственные образования прошлых эпох и пытаемся, порой совершенно неосознанно, представить присущие им особенности как альтернативу существующим порядкам.
Подобные рефлексии у многих верующих русских людей пробуждают довольно определенные стереотипы, существование которых порождено нашим восприятием истории.
Они часто связаны именно с опытом имперского бытия, что и неудивительно: воспринятая на Руси редакция христианства разрабатывалась именно в империи – Византии. После ее крушения русские цари воспринимали себя преемниками ее миссии в деле защиты истинного христианства (возникновение концепции «Москва – Третий Рим» в том историческом контексте было неслучайным), что, естественно, накладывало отпечаток на сам характер управляемого ими государства.
Два века – с XVIII по XX – Россия и вовсе совершенно официально именовалась империей, которая апеллировала к православию как одной из своих идеологических основ.
photosight.ru. Фото: Светлана Захарова
Вопрос о том, хороша ли была для русского народа такая форма политического бытия, я сознательно выношу за скобки, однако интерес многих православных людей именно к имперской составляющей нашей истории вполне закономерен. В этой связи хотелось бы развить некоторые мысли о. Андрея, высказанные им в своей статье.
Я полностью солидарен с выводом автора о том, что «не должен христианин нуждаться в приказах правителей, ни демократически избранных, ни венценосных, чтобы творить добро и угождать Христу». Однако вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что одни формы государственного устройства в большей степени благоприятствуют ведению праведного образа жизни, освященного церковным писанием и преданием, чем другие.
Мой коллега Александр Сотниченко в своем коротком комментарии на статью протоиерея Андрея полагает, что одной из наиболее оптимальных форм существования нашего общества на современном этапе была бы «христианско-мусульманская империя, создающая такие условия, чтобы христиане и мусульмане могли жить друг с другом в одном государстве, не мешая праведности друг друга».
Смею предположить, А.Сотниченко подразумевает возможность нового объединения стран бывшего СССР на основе некоей сакральной идеологии. Он не описывает суть этой идеологии в деталях, но вполне раскрывает ее raison d’etre: «создание максимально высоких возможностей для населения по спасению своей души».
Какой православный христианин, стремящийся воплотить в своей жизни евангельские идеалы, не одобрит идею создания такой империи?
Мне, как человеку, выросшему в верующей семье, где православно-монархическая литература всегда была на книжных полках, такой подход тоже не может быть априори чуждым. В годы моей юности именно православная империя во главе с царем-помазанником Божиим виделась мне абсолютным и законченным идеалом государственного устройства.
Однако приходившее с возрастом понимание того, сколь сильно отличается дореволюционное общество от современного, заставило меня несколько усомниться в перспективах восстановления православной империи в XXI веке, хотя я и не мог воплотить свои сомнения в форму рационального объяснения.
Смутную картину довольно неожиданно прояснил мой научный руководитель в Университете. На лекции, посвященной особенностям восприятия западноевропейцами XIX в. порядков, господствовавших в странах Востока, он обратил внимание на следующий момент. «Монархия, — сказал он, — как и любая другая форма правления, апеллирующая к неким сакральным ценностям, — может быть реализована на практике только в таком обществе, бОльшая часть которого имеет устойчивое религиозное мировоззрение».
Только в этом случае народ будет воспринимать действия своих правителей, включая борьбу с порочными деяниями отдельных подданных, как проявление сакральной воли. Только тогда у власти будет, как сказали бы древние китайцы, «мандат Неба» на проведение такого курса, который на первый взгляд кажется неразумным и даже жестоким – ведь его в конечном счете определяет Божественный Промысел.
Основным критерием легитимности власти служило её соответствие в глазах народа тем сакральным идеалам, верность которым она формально декларирует.
Обладает ли в современное общество потенциалом для принятия подобной власти? Учитывая, что процессы секуляризации сознания и формирования рациональной картины мира зашли уже очень далеко (в России как и других христианских странах абсолютное большинство людей видят в Православии лишь элемент национальной традиции, и перспектив кардинального изменению ситуации не видно даже в среднесрочной перспективе), ответ будет сугубо отрицательным.
Однако означает ли это, что современное государство не может хотя бы частично благоприятствовать жизни верующих?
Возьмем, например, православную Грецию. По своему устройству это такое же национальное государство, как и остальные европейские страны. Она является членом ЕС и НАТО.
Как сказался опыт многолетней евроинтеграции на здоровье общества? Думаю, такие объективные показатели, как относительный уровень абортов, разводов и доля детей, родившихся вне брака, достаточно много говорят о нравственном состоянии той или иной нации с точки зрения христианина. Так вот, все эти показатели у Греции, наряду с православным Кипром – самые низкие среди стран Евросоюза (данные Евростата).
Это не мешает им, несмотря на ряд значительных проблем, иметь далеко не самый низкие стандарты жизни и степень развития демократических институтов среди той же группы государств.
Такое благополучие достигается во многом благодаря активному взаимодействию греческой Церкви с гражданским обществом. Будучи формально отделенной от государства, члены церковной иерархии тем не менее служат авторитетом для представителей самых разных социальных слоев и укрепляют тем самым позиции «морального большинства», отражающего национальные интересы греческого народа, не боясь в определенных ситуациях выступить и против политики правящего режима.
Таким образом, на сегодняшний день представляется целесообразным говорить не о необходимости учреждения каких-то «православных» формах правления, но о пользе опосредованного влияния Церкви на жизнь общества путем участия в его гражданских институтах.
Скажем, ее представители могли бы принимать активное участие в социальных проектах, общественных дискуссиях, культурных мероприятиях и именно посредством такой деятельности способствовать усвоению отдельными его членами, включая политиков, христианских ценностей.
Несомненно, позитивные идеи будут поддержаны социально активными русскими людьми, независимо от их отношения к религии. Мой личный опыт показывает, что в Русской Церкви есть авторитетные люди, понимающие действительные, а не виртуальные потребности русского общества.
Попытки же навязать умозрительные системы, не имеющие отношение к сегодняшнему дню и обусловленные казенным догматизмом их авторов, как верно заметил о. Андрей, выродятся в конечном счете в «насилие и бутафорию».
В заключение хотелось бы сказать еще несколько слов о чисто технической возможности возрождения империи в нашей стране сейчас.
Независимо от эпохи, создание империи – это привилегия сильного пассионарного этноса. Безусловно, империя была высокой фазой развития Русского государства, которое после объединения и максимально возможного расширения ареала обитания собственно русского народа сумело объединить в своем составе и другие народы, исповедующие различные конфессии.
Увы, сейчас русское ядро Империи находится в очень тяжелом состоянии и в настоящий момент физически не может стать ее восстановителем. Потому имперские проекты — это дело послезавтрашнего в широком смысле дня.
Пять лет назад патриот СССР и «имперец», депутат Государственной Думы прошлого созыва Виктор Имантович Алкснис написал симптоматичную, актуальную и сейчас статью «Прощай, Империя! (Накануне русской России)». Ее он закончил следующими словами (с ними соглашусь и я):
«Я писал эту статью с болью в сердце. Я всегда был и останусь человеком с имперским мышлением, и мне очень трудно было согласиться с тем, что моя Великая Империя погибла.
Но это не значит, что погибла Русская Имперская Идея.
Да, надо признать, что на сегодняшний день русский народ, очевидно, надорвался, неся на своих плечах в течение сотен лет огромную страну с десятками народов. Он надорвался, пройдя через немыслимые испытания XX века. Он просто устал. И я принимаю его выбор.
Но я знаю, что пройдет некоторый промежуток времени и великий русский народ, пройдя через этап «русской России», возродившись и набрав силы, вновь пойдет «встречь солнцу»…
ИМПЕРИЯ ПОГИБЛА. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРИЯ!»
Читайте также:
 |
|
 |
Православная империя: тоталитаризм или право? Протоиерей Андрей Ткачев Православная империя — о ней мечтают верующие. Какой ей быть, если вдруг Бог даст ей быть? Правовой или тоталитарной? Или смешанной? |