Седмица 20-я по Пятидесятнице (ев. чтения 22-й седмицы). Апостола и евангелиста Луки (I). Обре́тение мощей прп. Иосифа, игумена Волоцкого, чудотворца (2001).
Мч. Марина (IV). Прп. Иулиана (IV). Вмц. Златы (Хрисы) (1795) (Болг.).
Сщмчч. Андрея Воскресенского, Сергия Бажанова, Николая Соколова и Сергия Гусева пресвитеров, мц. Елисаветы Крымовой (1937).
Утр. – Ин., 67 зач., XXI, 15–25. Лит. – Флп., 241 зач., II, 12–16. Лк., 43 зач., IX, 18–22. Ап.: Кол., 260 зач. (от полу́), IV, 5–9, 14, 18. Лк., 51 зач., X, 16–21.
Тропарь апостола и евангелиста Луки, глас 5:
Апо́стольских дея́ний сказа́теля/ и Ева́нгелия Христо́ва све́тла списа́теля,/ Луку́ препе́таго,/ сла́вна су́ща Христо́ве Це́ркви,/ пе́сньми свяще́нными свята́го апо́стола похва́лим,/ я́ко врача́ су́ща,/ челове́ческия не́мощи,/ естества́ неду́ги и я́зи душ исцеля́юща// и моля́щася непреста́нно за ду́ши на́ша.
Кондак апостола и евангелиста Луки, глас 2:
И́стиннаго благоче́стия пропове́дника/ и та́ин неизрече́нных ри́тора,/ звезду́ церко́вную, Луку́ боже́ственнаго восхва́лим:/ Сло́во бо его́ избра́, с Па́влом му́дрым язы́ков учи́теля,// Еди́н ве́дый серде́чная.
***
Несколько лет назад я имел возможность освятить храм в Савватиевском скиту Соловецкого монастыря, который погрузил меня в воспоминания, связанные с жизнью моего деда, заточенного на Соловки и за веру в Бога, и за верность Патриаршей Церкви, и за неготовность склонить главу свою перед обновленческим расколом. Он проходил каторгу в Савватиевском скиту, а затем за участие в тайной Литургии, которую совершали там же находившийся архипастырь и несколько священников, был сурово наказан и отправлен в штрафной изолятор на Секирной горе. По милости Божией, он остался жив, а позднее Господь снова привел его в места заключения, и только в 1952 году он освободился, а затем стал диаконом и священником. Поэтому соприкосновение с Савватиевским скитом сегодня погрузило меня в воспоминания о дорогом для меня человеке, который значительную часть своей жизни провел в испытаниях, гонениях, тюрьмах, ссылках и лагерях, и не потому, что он занимался политикой, а потому, что он хотел оставаться христианином и не поступался совестью.
