Великий Пяток. Воспоминание Святых спасительных Страстей Господа нашего Иисуса Христа. Прп. Марии Египетской (522). Прп. Евфимия, архим. Суздальского, чудотворца (1404–1405). Прп. Варсонофия Оптинского (1913). Мч. Авраамия Бо́лгарского, Владимирского, чудотворца (1229). Прп. Геронтия, канонарха Печерского, в Дальних пещерах (XIV). Прп. Макария, игумена Пелики́тской обители (ок. 830). Мчч. Геронтия и Васили́да (III). Прав. Ахаза. Сщмч. Сергия Заварина пресвитера (1938). Утр. – Евангелия Последования Святых Страстей Господа нашего Иисуса Христа: 1-е. Ин., 46 зач., XIII, 31 – XVIII, 1. 2-е. Ин., 58 зач., XVIII, 1–28. 3-е. Мф., 109 зач., XXVI, 57–75. 4-е. Ин., 59 зач., XVIII, 28 – XIX, 16. 5-е. Мф., 111 зач., XXVII, 3–32. 6-е. Мк., 67 зач., XV, 16–32. 7-е. Мф., 113 зач., XXVII, 33–54. 8-е. Лк., 111 зач., XXIII, 32–49. 9-е. Ин., 61 зач., XIX, 25–37. 10-е. Мк., 69 зач., XV, 43–47. 11-е. Ин., 62 зач., XIX, 38–42. 12-е. Мф., 114 зач., XXVII, 62–66. На 1-м часе: Гал., 215 зач. (от полу́), VI, 14–18. Мф., 110 зач., XXVII, 1–56. На 3-м часе: Рим., 88 зач. (от полу́), V, 6–11. Мк., 67 зач., XV, 16–41. На 6-м часе: Евр., 306 зач., II, 11–18. Лк., 111 зач., XXIII, 32–49. На 9-м часе: Евр., 324 зач., X, 19–31. Ин., 59 зач., XVIII, 28 – XIX, 37. На веч.: 1 Кор., 125 зач., I, 18 – II, 2. Ев. составное*: Мф., 110 зач., XXVII, 1–44; Лк., XXIII, 39–43; Мф., XXVII, 45–54; Ин., XIX, 31–37; Мф., XXVII, 55–61. Литургии не положено. Строгий пост. Обычно в четверг вечером совершается утреня с чтением 12-ти Евангелий Святых Страстей Господа нашего Иисуса Христа. 1-й час к утрене не присоединяется. Отпуст в конце утрени: «Иже оплевания, и биения, и заушения…». Утром в пятницу совершается Последование часов Великого Пятка с изобразительными. Во второй половине дня совершается вечерня, в конце которой во время пения тропарей по «Ныне отпущаеши» из алтаря через северные двери износится Святая Плащаница. Отпуст часов с изобразительными и вечерни: «Иже нас ради, человеков…». После отпуста вечерни – малое повечерие с каноном «О распятии Господни и на плач Пресвятыя Богородицы». Отпуст повечерия малый. Во время целования Плащаницы принято петь стихиру «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятнаго…».
* О чтении Евангелия на вечерне Великого Пятка см. в приложении к «Богослужебным указаниям на 1999 год» (с. 597–598). В соответствии с традицией, зафиксированной в Богослужебном Евангелии, состав чтения: Мф., 110 зач., XXVII, 1–38; Лк., XXIII, 39–43; Мф., XXVII, 39–54; Ин., XIX, 31–37; Мф., XXVII, 55–61.
Тропарь, глас 4: Искупи́л ны еси́ от кля́твы зако́нныя/ Честно́ю Твое́ю Кро́вию,/ на Кресте́ пригвозди́вся, и копие́м пробо́дся,/ безсме́ртие источи́л еси́ челове́ком,// Спа́се наш, сла́ва Тебе́. Кондак, глас 8: Нас ра́ди Распя́таго, прииди́те, вси воспои́м:/ Того́ бо ви́де Мари́я на Дре́ве и глаго́лаше:// а́ще и распя́тие терпи́ши, Ты еси́ Сын и Бог Мой. Ексапостиларий: Разбо́йника благоразу́мнаго во еди́ном часе́ ра́еви сподо́бил еси́, Го́споди, и мене́ Дре́вом Кре́стным просвети́ и спаси́ мя. Тропарь первого часа, глас 1: Распе́ншуся Тебе́, Христе́, поги́бе мучи́тельство,/ попра́на бысть си́ла вражия./ Ниже́ бо А́нгел, ниже́ челове́к,// но Сам, Го́споди, спа́сл еси́ нас, сла́ва Тебе́. Тропарь третьего часа, глас 6: Го́споди, осуди́ша Тя иуде́е на смерть, Жи́знь всех,/ и́же чермно́е мо́ре жезло́м проше́дшии,/ на Кресте́ Тя пригвозди́ша,/ и и́же от ка́мене мед сса́вшии,/ желчь Тебе́ принесо́ша./ Но во́лею претерпе́л еси́,/ да нас свободи́ши от рабо́ты вра́жия,// Христе́ Бо́же, сла́ва Тебе́. Тропарь шестого часа, глас 2: Спасе́ние соде́лал еси́ посреде́ земли́, Христе́ Бо́же,/ на Кресте́ пречи́стеи ру́це Твои́ просте́рл еси́,/ собира́я вся язы́ки зову́щия:// Го́споди, сла́ва Тебе́. Тропарь девятого часа, глас 8: Ви́дя разбо́йник Нача́льника жи́зни/ на Кресте́ ви́сяща, глаго́лаше:/ а́ще не бы Бог был вопло́щься, И́же с на́ми распны́йся,/ не бы со́лнце лучи́ своя́ потаи́ло,/ ниже́ бы земля́ трепе́щущи трясла́ся.// Но вся терпя́й, помяни́ мя, Го́споди, во Ца́рствии Твое́м. Стихира, певаемая во время целования Плащаницы, глас 5: Прииди́те, ублажи́м Ио́сифа приснопа́мятнаго, в нощи́ к Пила́ту прише́дшаго, и Живота́ всех испроси́вшаго: даждь ми Сего́ Стра́ннаго, И́же не име́ет, где главы́ подклони́ти, даждь ми Сего́ стра́ннаго, Его́же учени́к лука́вый на смерть предаде́, даждь ми Сего́ стра́ннаго, Егоже Ма́ти зря́щи на Кресте́ ви́сяща, рыда́ющи вопия́ше и ма́терски восклица́ше: увы́ Мне, Ча́до Мое́! Увы́ Мне, Све́те Мой и Утро́ба Моя́ возлю́бленная! Симео́ном бо предрече́нное в це́ркви днесь собы́стся: Мое́ се́рдце ору́жие про́йде, но в ра́дость воскресе́ния Твоего́ плачь преложи́. Покланя́емся страсте́м Твои́м, Христе́, покланя́емся страсте́м Твои́м, Христе́, покланя́емся страсте́м Твои́м, Христе́, и свято́му воскресе́нию.
Христос пришел и по любви Своей пострадал ради нас. Он не стал ни великим философом, ни великим политиком, ни царем, ни императором, Он даже не стал богатым человеком. Он был в самом низу социума – там, откуда ничего значимого не могло произойти. Вот почему первосвященники, книжники и Пилат не могли принять мысль о том, что от Человека, стоящего перед ними, может исходить истина. Истина в их понимании связывалась с усилиями людей, которые были образованны, обладали обширными знаниями, занимали высокое положение, были наделены властью, – а перед Пилатом стоял Человек поверженный, не имеющий никакой власти, и говорил об истине! Но мы знаем, что из этой поверженности, из этого уничижения произросло древо спасения. Господь не случайно отказался от силы человеческой, но для того, чтобы каждый из нас понял: послание, которое Господь принес всем нам, не есть человеческое послание, ибо оно входит в логическое противоречие со всем, что было до Христа, с мироощущением, с философией жизни людей. Все это доказывает Божественное происхождение Евангелия, и мы должны с доверием относиться ко всему, чему учит нас Господь, – именно потому, что спасение наше не от человеческой силы, а от полного человеческого бессилия, ведь спасение не от человеков, а от Бога (см.: Мф. 19, 26).
