Седмица 26-я по Пятидесятнице. Апостола Филиппа (I). Прп. Филиппа Ира́пского (1527). Правоверного царя Иустиниа́на (565) и царицы Феодоры (548). Свт. Григория Паламы́, архиеп. Фессалонитского (1357). Сщмчч. Димитрия Беневоленского, Александра Быкова, Виктора Ильинского, Алексия Нечаева, Михаила Белюстина, Михаила Некрасова, Феодора Баккалинского, Петра Титова, Алексия Никологорского, Сергия Знаменского, Николая Дунаева, Василия Лихарева, Александра Покровского, Николая Виноградова, Димитрия Лебедева, Порфирия Колосовского, Василия Никольского, Георгия Извекова, Василия Розанова, Сергия Спасского, Александра Чекалова, Сергия Руфицкого пресвитеров, Николая Богородского диакона, прмч. Аристарха Заглодина-Кокорева, мчч. Гавриила Безфамильного, Димитрия Рудакова, мц. Анны Зерцаловой (1937); сщмч. Феодора Грудакова пресвитера (1940); cщмч. Сергия Константинова пресвитера (1941). Утр. – Ин., 67 зач., XXI, 15–25. Лит. – 1 Тим., 278 зач., I, 1–7. Лк., 75 зач., XIV, 12–15. Ап.: 1 Кор., 131 зач., IV, 9–16. Ин., 5 зач., I, 43–51. Заговенье на Рождественский (Филиппов) пост.
Тропарь апостола Филиппа, глас 3: Апо́столе святы́й Фили́ппе,/ моли́ Ми́лостиваго Бо́га,/ да прегреше́ний оставле́ние// пода́ст душа́м на́шим. Или тропарь апостола Филиппа, глас тот же: Благоукраша́ется вселе́нная,/ Ефио́пия ликовству́ет,/ я́ко венце́м красу́ема,/ тобо́ю просвети́вшися,/ све́тло торжеству́ет па́мять твою́,/ богоглаго́ливе Фили́ппе,/ вся бо ве́ровати Христу́ научи́л еси́/ и тече́ние соверши́л досто́йно Ева́нгелия./ Те́м дерзнове́нно вари́т Ефио́пская рука́ к Бо́гу,// Его́же моли́ дарова́ти нам ве́лию ми́лость. Кондак апостола Филиппа, глас 8: Учени́к и друг Твой и подража́тель стра́сти Твоея́,/ вселе́нней Бо́га Тя пропове́да богоглаго́ливый Фили́пп;/ того́ моли́твами от враго́в пребеззако́нных// Це́рковь Твою́ и всяк град Твой Богоро́дицею соблюди́, Многоми́лостиве.
То, что Бог говорит, является непререкаемой истиной, в соответствии с которой и устроена нравственная природа человека. Казалось бы, слово Божие должно непременно находить отклик в душе, должно быть всем понятно. Но в жизни происходит иначе. Люди не могут понять смысла искупительной Жертвы, не могут связать жертвенность с любовью. И происходит это не потому, что Божественному слову противится человеческий разум, пытающийся опереться на какие-то философские взгляды и убеждения, а потому, что грех стал нашей второй природой. Несмотря на нравственное начало, Богом созданное и призванное откликаться на слово Божие, грех вошел в нашу природу. Этот грех и мешает нам понять смысл религиозного образа жизни и увидеть его красоту. Но как бы ни был силен грех, Бог сильнее диавола. И даже сегодня, когда греховный образ жизни не только не порицается, но и предлагается массовому сознанию как одна из моделей поведения, причем вполне респектабельная и даже достойная подражания, когда в сознании людей само понятие «грех» потеряло свое изначальное значение, – голос Божий сохраняется в человеческой природе, ее нравственной составляющей, и звучит в нас голосом нашей совести.
