Мчч. Евстратия, Авксентия, Евгения, Мардария и Оре́ста (284–305). Мц. Луки́и (304). Прп. Аркадия Новоторжского (XI). Прп. Мардария, затворника Печерского, в Дальних пещерах (XIII). Преставление прп. Германа Аляскинского (1836). Прп. Арсения (VIII–XI). Свт. Досифея, митр. Молдавского (1693) (Румын.). Сщмч. Александра Юзефовича пресвитера и мч. Иоанна Менькова (1920); сщмчч. Владимира Лозины-Лозинского, Александра Поспелова, Иакова Гусева, Алексия Рождественского, Григория Фаддеева пресвитеров (1937); сщмч. Николая Амассийского пресвитера (1938); сщмчч. Емилиана Киреева, Василия Покровского пресвитеров (1941). Утр. – Мф., 36 зач., X, 16–22. Лит. – Евр., 321 зач., IX, 8–10, 15–23. Мк., 34 зач., VIII, 22–26. Мчч.: Еф., 233 зач., VI, 10–17. Лк., 106 зач., XXI, 12–19.
Тропарь мучеников, глас 4: Му́ченицы Твои́, Го́споди,/ во страда́ниих свои́х венцы́ прия́ша нетле́нныя от Тебе́, Бо́га на́шего,/ иму́ще бо кре́пость Твою́,/ мучи́телей низложи́ша,/ сокруши́ша и де́монов немощны́я де́рзости./ Тех моли́твами// спаси́ ду́ши на́ша. Или тропарь мучеников, гластот же: Му́ченик всечестны́х све́тлость,/ пяточи́сленных страстоте́рпцев воспое́м,/ сла́ву земны́х презре́вших,/ со́лнца све́тлаго Евстра́тия,/ прему́драго вити́ю со страда́льцы,/ на огнь и му́ки дерзну́вших за всех Царя́ Христа́/ и от Престо́ла Того́ сла́вы по́честьми венце́в обдаре́нных./ Тех моли́твами, Христе́ Бо́же,// спаси́ ду́ши на́ша. Кондак мучеников, глас 3: Вити́йствуя пред беззако́ннующими Боже́ственная,/ бие́ния претерпе́л еси́ му́жественнейшим се́рдцем,/ облиста́л еси́ богозна́меньми, пречу́дне,/ угаси́л еси́ возвы́шенный пре́лести пла́мень,/ сего́ ра́ди тя честву́ем, всеблаже́нне,// му́чениче Христо́в Евстра́тие. Ин кондак мучеников, глас 2: Свети́льник яви́лся еси́ светле́йший/ во тьме неве́дения седя́щим, страстоте́рпче:/ ве́рою бо, я́ко копие́м, обложи́вся,/ враго́в шата́ния не убоя́лся еси́, Евстра́тие,// ри́торов сый благоязы́чнейший.
Каждому известно, какие неприятные чувства и даже боль вызывает человек, указывающий на наши недостатки, – нередко одного этого достаточно, чтобы он стал для нас врагом. Но душа уязвляется и тогда, когда мы, размышляя о своей внутренней жизни, сами обличаем себя. Всякая мысль о собственных грехах, о своей неправде для нас тяжела – вот почему мы всегда стараемся такую мысль отогнать. Чтобы успокоить себя, убаюкать собственную совесть, мы чаще всего сравниваем свои поступки с поступками окружающих людей, подчеркивая при этом, что те, мол, согрешают куда больше нас. Но, болезненно воспринимая всякое указание на свои собственные грехи, исходящее как со стороны, так и от самих себя, мы с легкостью осуждаем других. По слову евангельскому, мы видим сучок в глазе брата своего (Мф. 7, 3–5). Более того, осуждение ближнего доставляет нам чувство удовлетворения и даже удовольствия. Происходит это оттого, что, обличая другого, мы неявно превозносим себя. Именно поэтому этот порок так распространен среди людей. Размышляя на эту тему, египетский отшельник авва Исаия сказал мудрые слова: «Тот осуждает ближнего, кто не плачет о грехах своих». Действительно, если мы плачем о своих грехах, видим свое беззаконие, то куда уж нам порицать других! Вот почему видение своих пороков неразрывно связано с грехом осуждения: зрим свои грехи – не осуждаем ближнего, не замечаем своей греховности – с легкостью и удовольствием судим других.
