Мчч. Маркиана и Мартирия (ок. 355). Прпп. Мартирия диакона и Мартирия затворника, Печерских, в Дальних пещерах (XIII–XIV). Мч. Анастасия (III). Прав. Тавифы (I). Прп. Матроны Власовой исп. (1963). Флп., 244 зач., III, 1–8. Лк., 57 зач., XI, 14–23. Мчч.: Еф., 224 зач. (от полу́), IV, 7–13. Мф., 34 зач. (от полу́), X, 1–8.
Тропарь мучеников Маркиана и Мартирия, глас 4:
Му́ченицы Твои́, Го́споди,/ во страда́ниих свои́х венцы́ прия́ша нетле́нныя от Тебе́, Бо́га на́шего,/ иму́ще бо кре́пость Твою́,/ мучи́телей низложи́ша,/ сокруши́ша и де́монов немощны́я де́рзости./ Тех моли́твами// спаси́ ду́ши на́ша.
Или тропарь мучеников Маркиана и Мартирия, глас 1:
Му́ченик дво́ица единонра́вная,/ Маркиа́н с Марти́рием сла́вным,/ А́риево нече́стие разруши́ша/ и Соприсносу́щна Сы́на Отцу́ и Ду́хови ве́ровати научи́ша,/ Па́влу повину́ющеся, и́стинных повеле́ний учи́телю,/ те́мже мече́м убие́ни, умро́ша,/ и при́сно со Христо́м живу́ще,// о нас Того́ мо́лят спасти́ ду́ши на́ша.
Кондак мучеников Маркиана и Мартирия, глас 4:
Подви́гшеся до́бре от младе́нства,/ Маркиа́не с му́дрым Марти́рием,/ отсту́пника А́рия низложи́сте,/ невре́дно сохра́ньше Правосла́вную ве́ру,/ Па́влу после́дующе, му́дрому учи́телю,/ те́мже с ним обрето́сте живо́т,// я́ко Тро́ицы побо́рницы изря́днейшии.
Не всегда свидетельство о том, что Господь есть Мессия, обетованный пророками Ветхого Завета, было спокойным и безопасным. Напротив, на протяжении большей части истории это свидетельство сопровождалось очень большими рисками. Что было во времена господства языческих культов, хорошо известно; гонения продолжались и на окраинах Римской и Византийской империй, где христианство соприкасалось с другими религиями. Но, наверное, никогда не было так опасно проповедовать Слово Божие, как в нашем Отечестве, которое вошло в совершенно нелогичное состояние полного разрыва с Богом и Церковью в связи с Октябрьским переворотом. И потому с особым чувством я и, думаю, многие из вас возносили сегодня молитву ко Господу. Потому что свидетельство о том, что Иисус есть Сын Божий, Мессия, Спаситель, мы с вами, люди XXI века, повторяем в совершенно иных исторических, культурных и политических условиях.
