История первая. «Лет в девятнадцать я начала выпивать…»
Родители мои были порядочные и честные люди. Разговоров о вере никогда не было. Что отец был крещен, я узнала через двадцать пять лет после его смерти. Меня не крестили. Окончила школу. Были беспорядочные связи с мужчинами. До замужества сделала два аборта. Через некоторое время родила дочь. Сразу после ее рождения снова стала делать аборты. С мужем разошлись. Потом снова вышла замуж. До тридцати лет сделала одиннадцать абортов. Прости, Господи, многогрешную рабу Твою Нику и помилуй по Твоему неизреченному милосердию и человеколюбию. В тридцать лет я стала бесплодной. Жизнь со вторым мужем тоже не удалась. Мою дочь растили в основном родители. Я уже давно работала на заводе. Было много случайных и постоянных связей с различными мужчинами.
Лет в девятнадцать я начала выпивать. И так, незаметно для самой себя, я шла к алкоголизму. Компании, подруги, друзья, застолья, рестораны, мужчины… Тут остро встал квартирный вопрос. Я вышла замуж в третий раз из-за жилья. От мужа я быстро отделалась. Жила, тварь, как хотела и с кем хотела. Пила. Меня увольняли за прогулы с одного места, я устраивалась на другое. И всё больше и больше пила.
Дочь подросла, окончила школу, пошла учиться, затем работать. Из-за моего пьянства дома были постоянные скандалы. А я всё пила и пила и незаметно для себя спивалась. Преступала заповеди человеческие и Божии. Могла украсть, богохульствовала, сквернословила. В Бога не верила. Но Господь Вседержитель и Матерь Царица Небесная не отвернулись от меня. У меня родился внук. Через два года после его рождения дочь с внуком приняли Святое Крещение.
Я продолжала жить греховно и стала выпивать еще сильнее. Сплю. А продолжение снов – наяву. Разговариваю со знакомыми, с дочерью, с внуком. Вот они – и нет их, а я их вижу. Но это только начало. Короче, начинается, как считают, «белая горячка». Дочь хотела положить меня в больницу, но не решилась.
В ушах слышались стуки, голоса, смех, разговоры в два-три часа ночи. Встаю, проверяю: ничего нет. Однажды сижу, звоню по телефону и вдруг вижу: сквозь плотно закрытую дверь пролезает черная кошка, заглядывает мне в глаза и исчезает. Я ее больше не вижу. И всё время чувствовала толчки в бока, в спину. Ни сидеть, ни лежать долго я не могла. Мне было очень страшно. Почему-то казалось, что в квартиру забежал котенок. Пытались поймать его с соседкой, а он от нас убегал, и шторы колыхались от его прикосновения. А однажды зимой из дивана вылетел шмель. С дикой злобой прожужжал и опять влетел в диван.
Все думали, что у меня «белая горячка». А когда ночью ходила в магазин за водкой, от меня расходились три тени. Я всё рассказала знакомой. Она мне сказала одно слово «бесы» и посоветовала сходить к «бабке», но я не пошла. Я уже давно не могла нормально спать, и упросила ее остаться ночевать. Мы с ней напились, и она сразу уснула. А со мной начался такой ужас!
Лежу, в голове стуки, крики, смех, и думаю: «Ну всё, конец мне». И вдруг в голове как будто щелкнул «Полароид» и перед глазами фотография моего лица: слюни текут, беззубая, невменяемая. В квартире мы двое: я и спящая соседка. Слышу, как со мной разговаривают какие-то люди, но о чем – даже не могу вспомнить. Они о чем-то просят, но на мои вопросы не отвечают. Мне стало очень страшно. Я вышла на лестничную клетку с бутылкой вина. Меня стали звать домой назад. Я не пошла, а заперла дверь на ключ. Меня продолжали звать. Господи! Помилуй! И вдруг я увидела, как дверная ручка сама собой повернулась на триста шестьдесят градусов и дверь открылась. Не помню, испугалась ли я или нет. Но в три часа ночи зимой я побежала к соседке за святой водой. Она мне дала очень немного. Так я, скверная, окаянная тварь, неверующая, бессознательно искала Божией помощи. Окропила в коридоре этой водичкой и встала на это место. Голоса тут же прекратились.
Мне было очень плохо. Это была не горячка, а мои грехи. По квартире метались тени, слышались смех, голоса. Меня всю толкало. На другой день я собралась и уехала к матери. Но и там я не находила себе места. Однажды утром встаю, а в голове мысль: «В церковь. Надо освятить квартиру». Но пришла я в церковь только дня через три. Что-то меня задерживало, не хотелось.
В церкви я никогда не была и пошла в близлежащий Николо-Кузнецкий храм. Подошла со своей проблемой к женщине за свечным ящиком, она мне сказала, что надо подойти к священнику. Я так и сделала. И всё ему рассказала. Он мне тоже сказал «бесы» и принял всё это как исповедь. Договариваемся об освящении квартиры. Потом он спрашивает меня: «Все ли родные у тебя крещеные». Я отвечаю: «Батюшка, я сама не крещеная». Он мне говорит: «Прими крещение, тогда и разговаривать с тобою будем». В тот день можно было окреститься, но мне стало плохо, и какая-то неведомая сила увела меня из храма.
Крестилась я только спустя два дня. Я ничего не знала, даже не знала, как надо осенять себя крестным знамением. Надели мне на шею крестик, но ко Святому Причастию в этот день не допустили. На следующий день в храм я почему-то не пошла. Мне говорили, что надо соблюдать пост, но я не очень понимала, что это такое. После крещения на моих ногах зажили трофические язвы, которые я безуспешно пыталась лечить около трех лет.
Позже я причастилась. После принятия Святого Крещения Господь даровал мне прощение и спасение. Но я, тварь, ничего не поняла. Не поняла, что нельзя напиваться, как свинья. Под руководством своего духовника начала читать молитвенные правила. Не пила ровно неделю. А потом сорвалась – снова запила. И будучи пьяной, молитв не читала. Не осознавала того, что по Божиему милосердию и человеколюбию получила прощение грехов и исцеление души. Ни разу, даже внутри себя, я не сказала Господу спасибо, каюсь, что всегда была неблагодарной свиньей. Духовник просил меня хотя бы понемногу поститься. Но я ничего не хотела делать неудобного для себя. Духовник всё время звал меня в храм Божий. Но я снова сорвалась и запила, а когда опомнилась, то с большим трудом заставила себя приехать в церковь на исповедь.
Батюшка наложил на меня епитимью: не пить месяц. Ровно столько я и смогла продержаться. А потом всё началось сначала. 25 февраля того года начался Великий пост. Мой духовник снова просил меня бросить пить и хоть немного поститься. Я не понимала или не хотела ничего понимать. Продолжала пить.
И тут начался такой ужас, что страшно вспоминать даже сейчас. Сходила я в храм на вечернюю службу. Пришла домой очень спокойная. Вдруг мне стало как-то нехорошо. Потом еще хуже, появились какие-то видения. Всё время звенело в ушах. Вдруг раздался треск, как будто пытался прорваться телефонный абонент из другого города. Мужской голос сказал мне в ухо: «Будь осторожна». Я в ужасе бросилась к иконам, но не смогла прочитать даже «Отче наш». В голове была пустота.
Потом пошла на кухню. Я уже точно не помню сейчас, в какой последовательности всё это произошло. Была ночь. Великий пост. Вдруг сама по себе распахивается запертая створка окна. На десятый этаж поднимается снизу серый вихрь и в окно зигзагом влетает что-то типа молнии, у двери ванной комнаты она исчезает. У меня зашевелились волосы на голове. Я бросилась в комнату к иконам, упала на колени. В голову не приходила ни одна молитва. Читаю молитвослов и чувствую, что сзади есть кто-то или что-то. Чувствую у себя на шее ледяное дыхание этого «чего-то». Очень хотелось оглянуться. Это необъяснимо. Божия милость безгранична. Господь дал мне силы не оглянуться. Мне было жутко. Вдруг я вся содрогнулась. Было такое впечатление, что из меня что-то вышло. И в тот же миг я почувствовала облегчение, затем силы оставили меня.
От пережитого ужаса я не могла оставаться дома и поехала к дочери. Думала, убегу. Но нет: толчки, видения и ко всему – телефонный звонок. У дочери к телефону я никогда не подходила. А тут бегом побежала. Глухой женский голос назвал мое имя. Я бросила трубку, перекрестилась, помолилась и легла спать. Но уснуть не могу: толчки в спину, как будто кто-то возится внутри дивана или под стулом. С большим трудом задремала. Разбудил меня голос духовного отца, звавший по имени. Вернулась снова домой. Страх не оставлял меня ни на минуту. Даже спиртное не действовало на меня так, как раньше.
От страха я поехала к матери, полагая, что там мне станет легче. Шла первая неделя Великого поста. Господи! Помилуй! У матери два дня не пила. Ей было плохо от моего присутствия. Вечером я решила подмести пол, а отовсюду выкатываются шарики – видения. Я решила немного выпить на ночь для успокоения. И сразу же услышала голоса, веселье, как будто гуляет где-то недалеко шумная компания… Вроде бы ничего этого нет, а я слышу. Вдруг под окном остановилась машина. Из нее выходит компания. Чувствую, что сейчас придут за мной. И точно, в подъезде топот ног, а входная дверь не стукнула. Поднимаются по лестнице и стучат в квартиру. По Божией милости я не подошла к двери. А перед глазами стоит ОН – с рожками, во фраке, в белой рубашке, в окружении девиц.
Упала я перед иконами Спасителя и Матери Царицы Небесной на колени, припала к святыням сердцем и душою и кричу: «Помогите, спасите, не дайте погибнуть».
Мать испугалась, подумала, что у меня началась «белая горячка». А я ей говорю: «Мама, молись Богу за меня. Пришли за мною. Не отдавай им меня». И она молилась вместе со мной, а ведь тогда она была еще не крещеная. Тогда я не знала, что всё это из-за спиртного. На коленях перед иконами я дала обет: не пить и даже не нюхать ни вина, ни водки, ни пива до конца дней моих; поститься как положено. После этого я немного успокоилась и уснула на плече у матери.
Утром поднялась ослабевшая, но обновленная. Потом купила икону Божией Матери «Неупиваемая чаша», перед которой молятся об исцелении от недуга пьянства. Как я могла раньше жить без веры? И еще я знаю – это дано мне свыше – что если я выпью, мне конец. Один или два раза я хотела поднести рюмку ко рту, но не смогла. Мне опять было очень плохо.
И вот Господь послал мне радость. Я молилась о матери и она – почти в 85 лет – приняла Святое Крещение. Я не знаю, сколько времени мне еще отмерено, но до конца дней моих буду раскаиваться и просить прощения у Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы за то, что жила вне Церкви и не по Закону Божиему!
История вторая. Принцип анонимности
Я пил, наверное, всю свою сознательную жизнь. И, оглядываясь назад, пытаюсь понять – почему не пришел в церковь раньше? Почему я пришел к Богу только на закате своей жизни? Может быть, из-за того, что с детства, в закоренелые годы социализма, материализма я воспринимал Бога как нечто наказующее, карающее? Я всегда слышал: «Бог тебя накажет!», «Кара небесная настигнет тебя!» А если приходил в церковь, то для меня это было пыткой. Там – строжайшие запреты и неукоснительные правила во всём. Да, всё здесь величественно, красиво. Но ты (т.е. я) – тварь дрожащая, недостойная, пшёл отсюда…
И вот только на группе анонимных алкоголиков (АА) примерно через год ко мне пришло диаметрально противоположное понимание Бога. Как озарение! Бог – это, в первую очередь, Любовь. Он всепрощающий и всепонимающий Отец. Это озарение, как вспышка, пришло внезапно. И под впечатлением от этого всего я нахожусь до сих пор. Я понял, что никогда в жизни не ощущал настоящей отцовской Любви, которая защитит, спасет, поймет! Я просто не знал, что это такое. Осознав это, я и пришел в первый раз на исповедь в 48 лет. Я пришел к Отцу!
Который любит и поймет! Ему я смог покаяться!
Почему именно АА? В первую очередь, меня, неискушенного, поразила атмосфера неосуждения и понимания! Впервые я очутился в такой атмосфере. В АА категорически нельзя оценивать поведение, слова, личность другого человека. На первых порах сколько раз меня останавливали: «Сергей! Пожалуйста! Говори о себе! Не надо оценивать других людей, общество, политику, государство! Только ты и твои переживания, чувства». Это был крутой поворот в моем сознании. Если ранее в моем питии виноваты были и жена, и теща, и тяжелая жизнь, и чиновники, и Ельцин, то вот это переключение на свой внутренний мир помогло мне увидеть совершенно другие причины моей болезни.
Я сейчас вспоминаю, что я говорил в первые месяцы хождения на группы, и мне становится смешно. Такой тип, полный гордыни, апломба и «крутости», я старался поразить всех своим интеллектом, специально готовился к группам, цитировал классиков. Я старался не делиться своим опытом, впрочем, которого в тот момент еще и не было, а доказать, какой я умный и знающий. И меня никогда и никто не имел права остановить или перебить (это не положено, за исключением случаев, когда в своем выступлении я начинаю оценивать других). Все сидели и молча слушали мой бред, а под конец аплодировали и благодарили за мое «выступление».
Да, сейчас мне смешно. Но когда я вижу новичка на группе и слышу, что он говорит, вижу в нем себя четыре года назад. И какую бы он «пургу» и «чушь» ни нес, я его не остановлю и не перебью – я его выслушаю!
Еще меня поразило полное отсутствие какого-либо диктата в отношении меня. Я волен во всем: ходить или не ходить на группы; свободен выбрать, на какую именно группу сходить; говорить что-либо или молчать; кидать в шляпу «десятку» на чай или нет. Работать или не работать по программе. Удивительно, но в АА нет руководителей или контролеров. Есть ведущий собрания, у которого нет никаких прав, а только обязанности. Есть председатель группы, который обязан обеспечивать организацию деятельности группы. Члены АА не платят ни вступительных, ни членских взносов.
И последнее – самым для меня важным явился, наверное, все-таки великий принцип анонимности. Только благодаря ему я смог раскрыться и открыть себя Богу и могу откровенничать. Я могу быть искренним, и если меня ударят – «Алкаш, пропойца, куда ты со своим рылом!» – этот принцип меня защитит!
Когда пьющий человек отвержен и чувствует себя изгоем и кругом виноватым, то для него единственный путь – закрыться от всех в своем узком внутреннем мирке и заливать свое горе водкой. И не достучаться до него ни проповедями, ни наставлениями. Я уверен, Господь говорит с нами посредством других людей, и как же Он может передать Свою волю и Свои Откровения человеку, который закрыт от всех глухой стеной отрицания и вины.
На группе же АА человек попадает в атмосферу открытости и взаимопонимания. И не сразу, а постепенно алкоголик начинает понимать, что он не одинок в своих бедах. Что люди, которые рядом, испытали или испытывают то же самое, что испытывает он. На примере других и опыте других он начинает понимать, что ЕСТЬ ВЫХОД! Человек раскрывается, и тогда Бог приходит к нему. Это мой личный опыт!
Насчет «умеренных пьяниц» – это еще одна отговорка, еще одна «зацепка» для спивающегося человека. Кто из нас не говорил: «Я не алкоголик, я просто пью, потому что жена ушла (на душе тревожно, люди-сволочи меня не понимают, или просто холодно и пью для согреву), захочу и брошу пить, не буду пить». Я так говорил лет пятнадцать! Кстати, так говорит и самый последний пропойца из канавы. И это, наверное, самое сложное – признать, что я зависим от алкоголя! Что он мной управляет! Что он мой главный враг, который к тому же сильней меня!
Если человеку еще нравится пить и он получает от этого удовольствие, то здесь трудно чем-либо помочь. То есть я не знаю – как! Если же он страдает и у него есть желание бросить пить, то, мне кажется, в этом случае очень много зависит от окружающих, от близких. Мне очень помогло осознание того факта, что алкоголизм – это не порок! Что это болезнь! И отношение со стороны моего окружения ко мне не как к порочному, а как к больному человеку.
Если образно сказать, то я – алкоголик нахожусь в скорлупе своих страхов и обид. Я закрывался от мира и окружающих, чтобы, не дай Бог, кто-либо тронул мое сокровенное и дорогое дерьмо, называемое «личностью» алкоголика. Я начинал деградировать и, естественно, пытался скрыть это от всех. Вот разбить эту скорлупу отчуждения и отрицания можно только любовью, тактом и… твердостью. И самое главное – это молитва за больного, просьба Богу, отчаянная и искренняя.
Мой путь к Богу за эти четыре года был очень сложен. Я испытывал и раздражения, и разочарования, и обиду на Бога. Я три раза срывался. И, оценивая этот промежуток времени, я с удивлением обнаружил, что всё, что со мной происходило в жизни хорошего, происходило не благодаря каким-то моим усилиям, а вопреки им. Настолько сильны были во мне мои своеволие, амбиции и желание управлять своей жизнью. И я вдруг понял, что моей жизнью управляет Он. Что моя жизнь мне не принадлежит. За эти годы со мной происходили некоторые случаи – я их называю «открытия» – которые резко поменяли мои взгляды на жизнь, на себя и на свое место в этом мире. Первое открытие я уже описал в самом верху топика – мое понимание Бога, как любовь.
И второе «открытие». Ранним утром, в 5 часов я был по рабочим делам в центре Москвы, было очень тихо, безлюдно. И я как-то вдруг увидел во всём окружающем меня мире величие, могущество и гармонию – большое чистое небо, деревья, цветы и творения рук человеческих – высокие здания, красивые машины. Я понял, что меня окружает гармоничный, совершенный мир, в котором множество людей со своими ошибками, проблемами, радостями. И перед лицом этого мира для меня вдруг стали очевидны мелочность моих амбиций и желаний, ограниченность восприятия мира. Я вдруг понял — ЧТО Я НЕ ПУП ЗЕМЛИ! И я, наверное, принял, что мое воспитание, мой жизненный опыт, мои жизненные ценности и амбиции – уродливы изначально и усугублены в годы пития.
Я понял, что я не могу общаться с людьми, не умею выражать свои чувства, и – главное – не умею ЛЮБИТЬ. Что мой ум, мой интеллект и мой жизненный опыт чрезвычайно ограничены, а я пытаюсь на них опираться. Я пришел, наверное, к самому главному выводу: я как личность практически полностью разрушен. Да и именно тогда, в тот день, когда я произнес последние слова на группе, пришло громадное облегчение. Я как бы перестал размахивать руками, пытаясь плыть против течения, не умея при этом плавать. Я просто сложил руки и понял, что не тону! Что получил поддержку. И куда принесет меня волна? Наверное, туда, куда мне нужно и где я нужен. А не туда, куда я хочу. Аминь.
Еще чрезвычайно важным шагом в обретении трезвости и нового сознания стала, конечно же, первая в моей жизни исповедь. Я готовился к ней почти всё лето 2004 года. Женщина, которая привела меня в АА и стала моей духовной наставницей, говорила, как мне нужно это делать. Я, конечно, не мог быть с ней откровенным до конца (все-таки женщина!), но на многие мои вопросы она дала мне ответы. И еще в то время моей настольной книгой была маленькая синяя брошюрка митрополита Антония Сурожского «О покаянии». Главный смысл был в том, что исповедь должна быть личным подвигом, и я должен был через стыд, через страх, через боль сделать это.
И в конце августа 2004 года я уехал в глухую подмосковную деревушку, где была церковь (она оказалась церковью староверов), переговорил со священником о времени и на следующее воскресенье приехал уже на исповедь. Когда я исповедовался, с меня сошло, наверное, семь потов. Я помню, что у меня в течение всей исповеди дрожали колени и я очень волновался. Я был готов и сказал всё что мог, через стыд и через страх. Но! В глубине души я все-таки себя оправдывал! Все-таки я себя жалел! До конца испить всей горькой чаши я не смог! И поэтому, наверное, в полной мере не ощутил ту «радость покаяния», о которой писал Антоний.
Еще я помню, как изменилось всё в церкви, когда мы вышли с батюшкой из исповедальной. Там были одни старушки, и они, вероятно, видели, что со мной происходило, и поэтому я вдруг почувствовал с их стороны какое-то расположение, участие. И батюшка как будто продолжал службу именно для меня. Как я благодарен ему! Тогда впервые, наверное, для меня служба прошла как один миг. И я впервые причастился в сознательной жизни с осознанием того, что я чист и имею право сделать это.
Зимой, на Рождество, я предпринял еще одну попытку исповедоваться – уже в Москве, и сознательно соблюдал пост и готовился. Но, когда уже пришел в церковь на праздник, было очень много народу. И исповедь носила массовый и конвейерный характер – я не смог это сделать! А на следующее лето исповедоваться я уехал опять в ту же деревушку. Главная мысль: наверное, с помощью исповеди я смог в какой-то мере снять с себя тяжесть прошлого и стал способен на следующие действенные шаги. Это прошлое давило и давит неосознанным чувством вины и раскаяния, которые как путы под ногами прижимают к земле и гонят в магазин – «заливать нелегкую судьбину».
История третья. «Добровольно сдался медицине»
В первую очередь, человеку необходимо осознать – зачем он живет на этом свете, и как и для чего нужно жить. Тогда пьянство для него станет проблемой, а не удовольствием. Так было со мной. А дальше Господь управит. Смысл жизни, если кратко – «Ищите прежде всего Царствия Небесного…» Если человек не осознаёт, что он пьет лишнего и что это ему мешает и портит жизнь, наверное, никакие способы не помогут. Это образ жизни, жизненные ценности, стремления.
Я ездил по святым местам, ездил в источник в местечке Талиж Давидовой пустыни, что под Чеховым Московской области, добровольно сдался медицине на 45 дней в наркологическую больницу. Это было лет 15 назад. На Крещение…
Положительно содействовал мне в преодолении этой напасти курс видеолекций профессора Жданова «Наркотический и алкогольный террор» и про лечение зрения. Там пропагандируется здоровый образ жизни и всякие способы избавления от пьянства.
Господи, Слава Тебе.
История четвертая. «Лечился и снова падал»
Я бросил пить больше трех лет назад. И за это время я прожил больше, чем за всю остальную жизнь. Такое вот внутреннее ощущение. Прости меня, Господи, если в прелесть впал, если ошибаюсь в чем, поправьте меня. Всего три года с малым я не пью вообще, в смысле не пью спиртного, ни в каком виде. И нет ни отвращения, ни тяги. Это всё превратилось для меня в обычные химические соединения, именно для протирки процессора, скажем, или дезинфекции. И всего лишь. Так просто? Так сложно! Несоизмеримо сложно – до умопомрачения, до слез в подушку и кома в горле от осознания своей немощности. Это когда ты вдруг читаешь про мытаря, стоящего на коленях, бьющего себя в грудь кулаком, и в слезах умоляющего – помилуй мя, Господи!..
Спросить меня – почему не пьешь? Боишься? Ведь кодируют, «зашивают», еще как-то там иглоукалывают – вселяют страх. Страх искусственный. Ненастоящий. Значит, не от Бога. Не в том дело, что страх умереть – ненастоящий. А страх в том, что боятся заблудшие не того, что надо бы.
Любой, кого Господь миловал такую страсть и падение познать, всё равно имеет страх Божий. «Закодированные» и «зашитые» если и имеют страх, то страх физический, а это другое. И откуда оно, большинству из нас понятно.
Никогда не зашивался, не кодировался с помощью гипноза или как там еще, потому как, Божьей волею, не действует на меня оно. Либо мне так кажется. Не пробовал напрямую. Я вообще стараюсь относиться к «чудесам» с очень большой осторожностью. Самым большим чудом я считаю результат труда, «по кирпичикам», день за днем, в молитве и с Господом.
Искал дальше правду. Лечился и снова падал, пытался выбраться, и опять срывался. Между срывами – промежутки адовы для себя самого и окружающих, для семьи. Опять ком греховный, пытающийся в лавину сорваться. Как и многие, дошел до предела, за которым – тьма, конец без начала, бесконечность, бесконечность тьмы. Если и не сразу физически – туда, то какую тогда роль играет тут время?
Не буду описывать перипетии жизненные, которые привели меня к Богу. Они у каждого свои, и тем же одинаковы. И путь к Господу у каждого свой. В том-то и живость нашего Православия – в его свободе. Свободе выбора. И нет тут четких рецептов. Скажу лишь, что глубину падения и тьмы (а она, как выясняется, возможна и на земле, и ее полно вокруг нас) осознаёшь в полной мере, побывав там собственной персоной. И потом встает выбор – извечный, выбор по сути Божественный – свет или тьма. Этот дуализм можно продолжать до бесконечности. В миллиардный раз скажем – «свято место пусто не бывает». А если оно вдруг пусто – чем заполнится?
Тому, кто жаждет исцеления, надо понять, ощутить, проникнуться до глубины своего сердца, что третьего не дано – только Он, или нет. Альтернативы нет. Как это ни прискорбно, но очень много людей это понимает слишком поздно, именно дойдя до известной грани.
И вот. В последний раз, когда я шел к тому же врачу (иглоукалывание), от которого уже уходил год до того назад и просил тогда «вернуть назад всё как было», я не просто понял, думал, переживал. Я ощутил такой тихий, почти беспомощный внутренний призыв (не услышал, но ощутил)… Не знаю, как назвать это непередаваемое состояние, внутреннее – о том, что это – в последний раз. Именно в последний, больше «шуточек» и «проб» не будет. На этот раз всё очень серьезно. Назад хода нет.
И потом, уже просидев в прихожей больше часа, буквально перед тем, как я вошел в кабинет, я вдруг вспомнил мытаря, и с душевным смирением и с полным отречением, с тем чувством сказал про себя: «Помилуй мя, Господи! Помоги!»…
И как это ни странно покажется, хотя я и не настаиваю, со стороны может быть виднее, но вышел я оттуда не со страхом умереть или повредиться. Со страхом Божиим, со страхом, что если дам слабину, попущу «темное», то кто же сделает всё то в жизни, что Богом мне уготовано сделать. Кого потом буду винить, как не себя? И сделалось так спокойно, так светло и в то же время сила такая пришла, как не бывало за все 12 лет, что я в грехе этом был.
…С тех пор в жизни моей есть два отрезка. До и после. Без и вместе. Без Него и вместе с Ним. Но не просто так, по велению «чуда», или «волею» (и если волею, то не совсем моей). А с маленьким законом – утреннее и вечернее правило преподобного Серафима, как закон для себя, как наказание и отпущение, заставление себя – что бы ни было, как бы ни хотелось спать, есть, пить и т.д. А позже и остальное пришло, появилась тяга и жажда молитвы, жажда не только веры, но и знания, пусть и малые поначалу. Ибо малое ведет за собой и большое. На этот раз светлое. Но это уже о другом. (Хотя всё равно остается ощущение, что этого так несоизмеримо с нашими земными понятиями мало, и хочется сделать чего-то большего).
Возможно, случай мой проще других. Много проще. Ибо я захотел изменить жизнь и сделать шаг к Нему. Шаг, которого Он так ждал. И нет смысла рассказывать само собой разумеющееся, НАСКОЛЬКО изменилась моя жизнь.
Простите меня, братья и сестры, если длинно вышло и путано. Дай вам Бог смирения и благодати!
Помогай вам Бог!
История пятая. «Дальше – смерть»
Муж бросил пить, когда понял, что дальше – смерть. С Божьей помощью, по молитвам к святой старице Матроне. Ему хватило душевных сил и смелости признать, что он болен. А вообще бывших алкоголиков не бывает. Людям, имеющим пристрастие к алкоголю (алкоголь подменяет собой некоторые ферменты на уровне обмена веществ), приходится всю жизнь бороться со своим недугом. На психологическом уровне что-то должно заменить то время, которое занимала пьянка. Возможно, какие-то хобби, дела, перемена работы, рождение ребенка… Однако ничего не будет, пока человек не осознает, что болен, и что ему нужна помощь близких и профессиональных специалистов.