…Болезнь была лютой, душа никак не могла разрешиться и покинуть утружденную постом и бдениями, трудами и лишениями «темницу» плоти; казалось, ей не было дороги ни к небу, ни к земному свету. Братия молились о нем семь дней. Тихо беззвучно подходили они к жесткому ложу измученного страданиями инока, и, отдавая поклон, так же беззвучно уходили вглубь пещер, сливаясь с тенью каменных сводов. Псалтирь и Евангелие, молитвы об исцелении тяжко болящего…
Преподобный Еразм Печерский
Соборно и келейно перед неровным огоньком свечей они возносили Богу молитву. И чье сердце могло в эти дни не быть охвачено робостью? — На одре болезни лежал тот, кто, подобно купцу из евангельской притчи, променял все богатство свое на драгоценную жемчужину — Царство Небесное.
Монашеская одежда скрывала лицо человека, бывшего некогда там, в миру, в этом благолепном городе, с его белокаменными дворами и муравленой глазурью, изумрудными рощами и улицами, сбегавшими к Днепру, необыкновенно богатым. Столбовые палаты, мягкие ковры и стол, заставленный тяжелым серебром, медные зеркала, привозные украшения и заморские яства, тонкие вина и душистые яблоки — все, чего желала душа, было у него под рукой, и все это в один день необыкновенного воодушевления, вызванного проникновенной евангельской проповедью, было распродано, а вырученные деньги отданы на благоукрашение Великой Печерской церкви.
Он не мог угодить Господу искусством, как прибывшие из Царьграда греческие художники и трудившийся вместе с ними Печерский иконописец Алипий, он мог только жертвовать, и с детской любовью принес к ногам Пресвятой Богородицы и честным мощам упокоенных в Киево-Печерской лавре подвижников все достояние свое, все, что имел. Золото мира было перелито в тонкую вязь алтарной преграды и ризы для икон.
Как велика была вера русских людей, как свято было благочестие, если украшение храмов для многих становилось делом жизни, делом спасения души! В основания церквей полагались целые состояния. Богатые и бедные заботились о храме Божием больше, чем о своих домах, зная, что это наследие не оскудеет, но послужит к духовной пользе их дальних потомков…
Подобно многим современникам, разрешившись от попечения о земном имении, преподобный Еразм не пожалел и самой жизни своей, вступив в обитель переподобного Антония простым иноком. Прежде не нуждавшийся ни в чем, окруженный услужливой челядью, теперь он разделял с братией все тяготы монашеского жития. Самая скудная пища, приправленная золой вместо соли, грубая одежда, полудремотное состояние, разгоняемое полунощным пением, безвестность и полное послушание духовнику, отказ даже от собственного имени, — такой была жизнь ничем не выделяющегося среди других, растворившегося в монашеской семье инока.
Сколько уроков ожидало его на узком подъеме к ангельскому чину: от любого послушника мог услышать он, непривычный к телесному труду, слово укоризны. И все же, подчинить духу хотения плоти, добиться послушания тела, оказалось не так сложно, как одолеть мирскую гордость, уязвляющую, подобно змее, способную обратить в прах все плоды иноческого подвига.
Каждый подвижник ведет невидимую брань со страстями, постепенно научаясь различать их, издалека предугадывать их действие. Монаху Еразму предстояло жестокое противоборство: совершенное им благое дело восстановило против него целые полчища духов злобы, внушавших ему помысел сожаления о выборе пути и о щедрой жертве. Киево-Печерский Патерик содержит упоминание об этом: «И стал он отчаяваться, что не получит награды за истраченное богатство, потому, что в церковь, а не на милостыню роздал его. Диавол вложил это ему в сердце. И стал он нерадеть о житии своем, во всяком небрежении и безчинстве дни свои проводил.»
Мучивший его грех — сожаления — казался ему настолько тяжелым, что он не решался открыть его духовнику.
Патерик повествует о том, что однажды Еразм разболелся так, что лежал, едва дыша, семь дней, и не мог вымолвить ни слова.
Но милостью Божией, святой подвижник был избавлен от бесславного конца. Огневица и беспамятство внезапно отступили и перед ним предстали в свете преподобные Антоний и Феодосий, основатели Киевской Лавры и покровители этого святого места. Преподобный Антоний известил больного брата о том, что ему даровано время для принесения покаяния. По монастырскому преданию, за этим явлением предстала перед монахом и Пресвятая Богородица, утешая его надеждой на прощение и великую награду от Бога. Исповедовав свой грех, Еразм принял схиму и мирно отошел ко Господу. Ныне и он торжествует в сонме великих киевских преподобных, оставив образец жертвенного служения для многих поколений русских людей.
Преподобный Серафим Вырицкий, бывший до ухода в монастырь миллионером и крупнейшим поставщиком пушнины; богатейшая наследница рода Орловых, графиня Анна Орлова-Чесменская; московский род бояр Романовых, — на каждой странице отечественной истории мы находим имена тех, кто, подражая преподобному Еразму Печерскому, стремились угодить Богу, и, расточая богатство на благоукрашение святынь, получали богатство нетленное, становились участниками духовной вечери Господней.
В историю Русской Православной Церкви преподобный Еразм Печерский вошел как образ искреннего ученика Христова, преодолевающего немощь человеческую при содействии Божией благодати, через познание и смирение…
Киево-Печерский Патерик. По древним рукописям. Репринтное издание. С добавлением гравюр XVIII века. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1991. С 49
* По результатам современных исследований известно, что в момент преставления преп. Еразму было примерно 45 — 50 лет.