Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
Преподобный Иов Анзерский: духовник Петра I
Государь Петр Алексеевич, вошедший в историю России как император Петр Великий, был человеком, безусловно, незаурядным. Его трудолюбие и стремление вывести Российское государство на мировую арену не напрасно вошло в школьные учебники. Но говоря об успехах и подвигах царя, нельзя забывать и о его спорных, а по большому счету и преступных деяниях.
Так, именно Петру I принадлежит сомнительная честь борца со свободой совести. Новатором он в этом вопросе не был: и сестра его, царевна Софья, и отец, царь Алексей Михайлович Тишайший без лишнего гуманизма боролись с расколом, и к моменту вступления на престол Петра жестокая казнь старообрядцев — сожжение в срубах — была широко распространена. Но император посягнул на святое — на сами церковные таинства, на личную духовную жизнь, а именно на исповедь. У священников появилась обязанность доносить об услышанных на исповеди сведениях о готовящихся преступлениях. И эта «бездуховная» правовая норма стала судьбоносной для царского духовника.
Фамилии скромного московского священника отца Иоанна история не сохранила, как и подробностей биографии. Кто были его родители, в каком храме он служил — неизвестно.
Был он отзывчив на чужую нужду: много жертвовал, пускал в дом нищих, а самое главное — внимательно и вдумчиво исповедовал.
Слух об этом дошел до императора, и священника перевели в придворную Крестовоздвиженскую церковь, а вскоре он стал духовником государя.
Казалось бы, жизнь удалась. Правда, у отца Иоанна было совершенно расстроено здоровье, но ему не надо было задумываться о куске хлеба, а это уже залог общего комфорта.
Его погубило в бытовом отношении именно то, что он был хорошим священником. В 1700 году некий книгописец Григорий Талицкий начинает распространять специфический самиздат — написанные им «тетради», в которых обвиняет Петра в том, что он ни много ни мало — антихрист. Такие высказывания государственные люди и в наши времена редко прощают, а уж тогда — тем более.
Преподобный Иов Анзерский
Через два месяца «Гришку» поймали, допрашивали и пытали. Смутьян признался во всем — и в том числе дал показания против царского духовника: якобы он ему на исповеди о своих взглядах рассказывал, а батюшка на путь истинный не наставил да и «куда следует» не сообщил. После этого за отцом Иоанном пришли как раз «откуда следует» и отправили по царскому приказу в далекий Соловецкий монастырь.
Пожилой и нездоровый человек в суровом климате и на физически тяжелых послушаниях, он не пал духом, а принял свое новое положение даже с каким-то энтузиазмом: наложил на себя строгий пост, подолгу молился. В постриге он получил имя Иова.
Одна из особенностей монархии в России — это следование за волей государя, которую можно охарактеризовать как «чего левая пятка пожелает». В какой-то момент Петр Алексеевич решил, что погорячился, и захотел освободить старца от монашеских трудов и назначить на прежнюю должность.
Анзерский скит
И тут преподобный повел себя совершенно несознательно.
Вместо того, чтобы воспользоваться случаем и вернуться к духовному окормлению государя, он решительно просит оставить его на Соловках.
Его отправляют настоятелем в знаменитый Анзерский скит — тот самый, в котором сначала принял постриг будущий патриарх Никон, а затем оказавшийся своеобразным дипломатическим центром во время Соловецкого восстания (противостояние братии Соловецкой обители реформам Никона).
Нет смысла рассказывать обо всех достижениях преподобного Иова, получившего в схиме имя Иисус, в честь ветхозаветного вождя Иисуса Навина, на новой должности — достаточно напомнить, что именно он по прямому указанию Пресвятой Богородицы и основателя Анзерского скита преподобного Елеазара построил на том же острове Анзер скит Голгофо-Распятский (в нем сейчас и пребывают мощи святого), ставший в XX веке новой Голгофой — местом страдания новомучеников. Устав скита был крайне суров, он включал в себя огромное монашеское правило с тремястами земными поклонами в день и строжайший вечный пост (даже рыбу насельники не ели).
Маленький человек
Свято-Троицкий Анзерский скит. Соловки. Фото: Юрий Гнатюк
Насмешливым эхом отзовется через два с лишним столетия распорядок в Соловецком лагере особого назначения с его баландой и бессмысленной, невыносимо тяжелой работой. Символично: старец и сам оказался на Соловках, претерпевая гонения от власти светской, и невольные наследники его — жертвы безбожной власти. Память и о преподобном, и о новомучениках — немой укор государству, которое во все времена стремится превысить свои полномочия, раздавить «маленького человека». И во все времена именно маленький человек, а не сильный мира сего, царь или комиссар, оказывается перед Богом святым.
Читайте также: