16 сентября 2012 года преподаватель бальных танцев и йоги некий Пиотровский приехал из Мюнхена, где постоянно проживает, в Москву и, исходя из своих религиозных представлений, а также в знак протеста против несправедливого приговора печально известной группе, облил чернилами две иконы — «Рождество Христово» и «Спаситель» — в храме Христа Спасителя.
Поступок кощунственный, отвратительный во всех смыслах, который в чистом виде подпадает под ставшую теперь знаменитой статью 214 УК («Вандализм, совершенный по мотивам религиозной ненависти и вражды»). Грозило Пиотровскому до трех лет лишения свободы. И вот вчера мировой судья Хамовнического суда Москвы приговорил Пиотровского к одному году ограничения свободы условно. Сам 62-летний вандал признал свою вину и, как пишут СМИ, «подчеркнул, что осознанию своей вины способствовала позиция его сокамерников, которые «осудили его поступок», из-за чего Пиотровскому пришлось сменить 14 камер: из всех его изгоняли».
Я понимаю, что Пиотровский раскаялся, что уголовный мир наставил его на путь истинный и разъяснил ему его неправоту. Пишут, что Пиотровский возместил материальный ущерб. Но кто мне может объяснить, почему очевидный факт вандализма фактически оправдан судьей? Почему человеку за порчу имущества, глумление над иконами, осквернение святыни дали год условно?
Куда пропали, почему мы не слышим ранимого охранника со свечницей? Ходит ли теперь охранник на работу или опять слег на две недели? Может ли считать деньги и давать сдачу знаменитая свечница? Почему мы не слышим никаких постановлений Трульского собора, осуждающего обливателей икон чернилами? Есть только тихий и мирный голос неназванного в СМИ представителя Церкви, сказавшего следующее: «Господь ему судья, мы не возражаем против ограничения свободы».
21 февраля в Храме набезобразничали четыре девицы. Арестованы трое. Долгие месяцы следствие не могло установить личность четвертой участницы хулиганской группы, и о ней до сих пор ничего не известно. Трудно поверить, что эта девица так тщательно скрывается от следствия (сменила пол, фамилию, прячется по конспиративным квартирам, сделала подложные документы), что ее невозможно вычислить. Когда наши власти хотят, они раскрывают куда более сложные преступления довольно быстро. Очевидно, что ее никто не искал и не ищет. Слова про неотвратимость наказания тут почему-то дали осечку. Почему?
Говорят, нужно было использовать случай, чтобы показать недопустимость проведения каких-либо политических или антицерковных акций в храме. Как мы помним, во время знаменитого молебна возле Храма Христа Спасителя даже демонстрировали иконы, изрубленные топором каким-то сумасшедшим. Облить чернилами или изрубить топором — все это одинаково чудовищные и недопустимые преступления. В случае с Пиотровским нужно сказать, что человек делал это осознано, исходя из своих соображений о вере. Он считает, что «Иисус — Лжехристос», и даже написал об этом книгу. Сумасшедшим признан не был, а это значит, что совершал свой вандализм осознанно именно «по мотивам религиозной ненависти и вражды».
Итоги.
Преступление: облить чернилами две иконы — т.е. кощунство осознанное и спланированное, вандализм, порча имущества, уничтожение культурных и художественных ценностей… Наказание: год условно.
Преступление: 40 секунд молчаливых дрыганий на амвоне с наложением звука при монтаже. Наказание: «двушечка» для двух участниц, помилование для третьей и никакого наказания для четвертой.
Хочу еще раз подчеркнуть свою позицию — считаю поведение девиц отвратительным и недопустимым ни при каких обстоятельствах. Их поступок нельзя оправдать никакими, пусть даже и благородными мотивами. Вопрос о наказании может обсуждаться (многие не согласны с решением суда), но моральное осуждение безобразным пляскам на амвоне общество выразило практически единодушно.
Почему наше правосудие столь избирательно — объяснить логически нельзя. Не стоит даже и пытаться. У нас давно известно, что можно украсть тарелку супа и сесть в тюрьму на год, а можно наворовать миллиарды и жить в свое удовольствие без каких-либо ограничений. Ну может (извиняясь и краснея) попросят в интернет не выходить. Мы уже привыкли, что кого-то власть наказывает по всей строгости и даже больше положенного, преступая закон, а кто-то вообще уходит от ответственности. Обсуждать парадокс нашего российского бытия нет смысла — бесполезно.
Но мне хочется задать другой вопрос: почему наша православная общественность столь странно реагирует на два процесса — столь активно негодует против кощунственных слов и дерганий хулиганок и не желает обсуждать вандализм Пиотровского и столь мягкий ему приговор? Почему? Может быть для нас, православных христиан, действительно страшнее и отвратительнее прокричать что-то против власти кесаря, чем осквернить, разрушить, облить краской наши святые образы? Тут ведь даже не знак равенства поставлен между танцами и уничтожением икон. Судя по обсуждению в обществе, первый случай в тысячи страшнее второго. А Хамовнический суд нам только в очередной раз напомнил, что каков народ такова и власть. Все в нашем мире не только относительно, но и крайне избирательно. Особенно в нашей стране.