«Причащение Апостолов» и «Тайная Вечеря»: одно событие – две традиции
До скончания века
Каждый Божий день в течение всего года (за редчайшими исключениями) Церковь совершает таинство Евхаристии. Поэтому образ Тайной Вечери или Причащения Апостолов находится в самом иконостасе, непосредственно над царскими вратами, через которые священник выносит Чашу с Телом и Кровью Христовой для причащения народа.
Но в церковном году есть один единственный день – Великий Четверг Страстной Седмицы, когда совершается воспоминание этого священного исторического события, которое произошло в Сионской горнице.
Когда собрал Господь Своих учеников, для того чтобы разделить с ними Свою последнюю трапезу, когда преломил самый простой хлеб, благословил самое простое вино и Своею властию Божией преложил их в Свои Тело и Кровь.
И благословил своих учеников это таинство совершать до скончания века, сказав, что в этом таинстве – залог жизни с Ним и в Нем, пребывания в Боге и сейчас, в этой земной жизни, и в жизни будущего века. Потому в течение всех двух тысяч лет по всей вселенной, по всему земному шару каждый день, за исключением будней Великого поста и еще нескольких редчайших дней в году исполняется это благословение Христово.
«Нас же всех соедини друг ко другу»
Литургия в переводе с греческого – «общественное служение», «общее дело», общее дело всех христиан, поэтому Литургия по определению не может совершаться в пустом храме, не может священник для самого себя ее совершать. Принципиально важно, чтобы хоть несколько человек даже в самые «незначительные» будние дни, участвовали в Божественной литургии, причащались Тела и Крови Христовых.
Но Великий Четверг – это тот день, когда все без исключения стараются принять участие в этом таинстве, разделить трапезу Господню, быть вместе и друг с другом, и со Христом, когда Спаситель соединяет всех нас воедино.
Сейчас мы поговорим о композиции «Причащение апостолов», которую мы видим, например, здесь, в иконостасе Никольского придела храма Святителя Николая в Кленниках.
А в Казанском приделе нашего храма на алтарной преграде мы увидим белокаменный барельеф, изображающий Причащение апостолов. Справа и слева от апостолов мы видим такую надпись: «Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу во единаго Духа Святаго причастие», – это слова из текста божественной литургии святителя Василия Великого.
Как они важны, как они должны быть дороги для каждого из нас. «Всех нас, от единого Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друк ко другу, в причастие единого Святого Духа» – это призыв к единству и друг с другом, и со Христом, и во Христе.
Начало Церкви Христовой
Как образ Евхаристии являет нам то, что совершалось в Сионской горнице? На второй, на третий, на десятый план по смыслу отходят эмпирические подробности, не так важно, как на самом деле выглядел интерьер Сионской горницы.
На дальнем плане мы видим некие городские строения города Иерусалима разнообразные, иногда очень сложные. Их покрывает покров, который называется «велум» Таким образом наброшенная ткань – это символ того, что изображаемое происходит не где-то на открытом воздухе, а в интерьере, внутри Сионской горницы.
Но самое главное, мы видим, как Спаситель преломляет хлеб и раздает каждому из апостолов Тело Свое, видим, как он преподает ученикам Чашу с вином, которое стало Его Честною Кровью.
Изображение Тайной Вечери мы можем увидеть на фреске Леонардо да Винчи, на картине художника Николая Ге, на многих других полотнах и настенных изображениях художников ренессансной или классицистической культуры. Перед этим искусством ставились совершенно другие задачи.
Фреска да Винчи
А искусство иконы стремится передать самое существенное из происходившего. Да, тут присутствуют и человеческие эмоции, мы видим апостолов вовсе не безучастных, и личность каждого из них здесь раскрывается присущими ей особенностями. Но все же главное на этом образе, как Христос в этом таинстве напояет Самим Собой, окормляет Самим Собой тех, кто и стал началом Церкви Христовой.
Обратите внимание, на этой иконе нет Иуды, но есть изображение апостола Павла, который не присутствовал тогда на Тайной Вечере. Но именно он стал вместе с апостолом Петром первоверховным апостолом, он оставил для нас с вами наибольшее количество посланий, поучающих нас в жизни во Христе.
Причастниками Божественного естества стали те, кто после сошествия Святого Духа разошлись по всей вселенной, для того чтобы проповедывать Евангелие, возвещать тайны Царствия Небесного.
Днем рождения, а вернее – актуализации Церкви, началом воплощения ее практической деятельности называют день Пятидесятницы, день сошествия Святого Духа.
Но ведь зачинается Церковь именно с этого события, с Тайной Вечери Великого Четверга. Мы видим то, чем стала жива церковь – Телом и Кровью Христовыми. Именно поэтому этот образ помещается над Царскими вратами для явления того, что именно совершается и в алтаре, и во всем храме, и для всего верующего народа.
И сколько бы веков и тысячелетий ни проходило, как бы далеко мы ни жили от града Иерусалима, за каждой Литургией совершается все та же Евхаристия, которую совершил Господь на Тайной Вечере. Она длится, совершается и сейчас.
Реальность наполняется смыслом вечности
Попробуем внимательнее вглядеться в некоторые важные элементы иконы. Мы видим, например, стол, а над ним – сень. В то время в реальности был такой стол? Нет, конечно. Тогда, наверное, стола, как такового, и не было в Сионской горнице.
На иконе мы видим то, что мыслится уже как Престол, необходимый для совершения Евхаристии. Спаситель причащает своих учеников, жителей самого начала нашей эры, но у Престола, за которым мы сейчас совершаем Божественную литургию. Изображаемое на иконе выходит из понятия исторической правды – это уже Священная история. Реальность в иконе через символизм переплавляется, преображается, наполняется смыслом вечности.
Мы знаем примеры большей повествовательности на иконах русских, балканских и поздних греческих изображений, где на столе Тайной Вечери изображено множество приборов с ножами и ложками, разнообразные яства с рыбой, горькими травами и прочими подробностями, характерными для того времени, когда создавалась фреска или икона.
Но мы помним икону преподобного Андрея Рублева, где он символически изобразил Предвечный Совет Пресвятой Троицы. Там на столе находится одна единственная Чаша с главой жертвенного Ангца.
Это и есть та самая Чаша, со спасительными Телом и Кровью, которую Господь Иисус Христос заповедал пить своим ученикам и всей Церкви. Так исполнился Предвечный Совет о спасении мира через Жертву Христову за каждого из нас.
Символизм и реализм Тайной Вечери
Интересно, что существует две иконографии этого праздника, сходные по сюжету, но отличающиеся по смыслу, по степени повествовательности и символичности – Причащение апостолов и Тайная Вечеря.
На иконе Тайной Вечери мы видим именно Сионскую горницу, мы смотрим словно сверху, чуть отстраненно. Круглый стол, за которым сидят равные между собой ученики Христовы и их Божественный Учитель. Впрочем Он может быть несколько выделен по масштабу, фигура Его может быть чуть крупнее.
На этой иконе могут не совпадать геометрический и смысловой центры иконы, Спаситель может располагаться ближе к краю композиции, но мы всегда первый взор обращаем именно на Него, потому что Он является видимым смысловым центром этого образа.
Спаситель начинает Вечерю, как обычную иудейскую пасхальную трапезу, но вслед за этим начинает происходить что-то необычное. И слова Спасителя, и Его священнодействия перестают укладываться в какие бы то ни было традиции. Он говорит, что отдает Себя, свои Тело и Кровь ради спасения Своих учеников и всего мира…
А еще во время трапезы Спаситель говорит, что один из ближайших учеников предаст Его.
Эти слова Он произносит так, что ученики замирают, один лишь Иоанн по просьбе Петра спрашивает: «Кто это?», Христос отвечает: «Омочивший со мною руку в солило». Но ведь все апостолы принимают трапезу из одних и тех же сосудов…
На иконе мы видим жест одного единственного человека. С малых лет родители учат детей: не тянись через весь стол! А здесь мы видим руку Иуды, тянущуюся к чаше. Этот жест не просто не этичен, здесь речь идет не только лишь о нарушении условных договоренностей между людьми, речь идет о верности и измене Богу.
На этой иконе показано то, что было сокровенно для учеников в тот момент, который описывает данный евангельский текст: мы видим безнравственность измены. Икона являет этот жест Иуды, ставший очевидным лишь для Самого Спасителя.
И в этом превосходство иконы над иллюзорными реалистическими изображениями, в этом – символизм в иконографии Тайной Вечери. Этот символизм выражается и в отстраненном – не в активном, действенном, деятельном, а именно отстраненном взгляде на Тайную Вечерю, за которой не было никого, кроме ближайших учеников; и в видении этого события с некоторой высоты Священной истории; и в дерзком жесте Иуды, с которого началась его измена…
Мы видим и других апостолов: и нежного, возлежащего на груди или на коленях Спасителя, Иоанна Богослова, и самого горячего, пылкого и эмоционального апостола Петра. При всем их равенстве мы видим неповторимые характеры учеников Христовых, и икона не скрывает, а выявляет это.
Замковый камень
Но есть и совсем иная иконография этого же события, которая еще более возвышается над историзмом и повествовательностью, еще один вариант образа Причащения апостолов – их шествие ко Христу. В ряд расположены подходящие с обеих сторон ученики, среди которых и апостол Павел, а в центре, в Горнем месте – Христос.
Это изображение часто помещается на втором ярусе алтарной апсиды. Во время совершения Божественной литургии священнослужители и народ Божий, созерцая образы Тайной Вечери и Причащения апостолов в глубинах алтаря или в иконостасе над царскими вратами, снова и снова переживают событие происходившее и 2000 лет назад, и сегодня, и в вечности…
В отличие от камерной композиции Тайной Вечери, иконография Причащения апостолов, особенно в алтарном, имеющем, как правило, сферическую поверхность, изображении, такова, что в нее включаются и все люди, стоящие в храме, мы с вами.
Лики некоторых апостолов обернуты к нам, словно говорящие: «Мы идем, а вы идете?» Вот еще символ: содержание настенных росписей может приглашать к себе, включать в себя и зде предстоящих и молящихся.
Когда священнослужители стоят рядом с образами апостолов у Престола, мы видим начало того апостольского преемства, которое дошло и до сего дня. А ведь есть фрески Причащения апостолов, где вместе с человеческим миром явлен и ангельский, участвующий в Литургии: «Ныне силы небесные с нами невидимо служат».
Есть множество разнообразных изображений этого события – икон разных веков, стилей, которые передают богатство этого непостижимого содержания. Давайте вместе посмотрим на композицию Причащения апостолов, которая располагается на алтарной преграде в Казанском приделе храма святителя Николая в Кленниках.
Когда только начинал создаваться иконостас, мы с другими художниками понимали, как именно изображать его верхние ярусы, но когда дошел черед до нижних ярусов, возникла некая заминка.
И только тогда, когда мы вспомнили одновременно и о художественной, и о смысловой, богословской значимости Евхаристии, стало понятно, что именно это изображение и должно стать тем «замковым камнем», священным камнем. Архитекторы знают, что такое «замковый камень», как он важен, как на нем держится вся арка.
Когда мы ввели в эскиз проекта эту барельефную композицию, иконостас получил свое логическое завершение – стройность и цельность.
Видите, эта композиция Евхаристии значима не только сама по себе, она соединяет и киоты с образами Спасителя и Божией Матери. В центре за Престолом мы снова видим фигуру Христа, который раздает Свое Тело и Кровь апостолам и со всеми кто приходит в храм, чтобы разделить Трапезу Господню со всей Церковью.
Подготовила Алиса Струкова
Видео: Виктор Аромштам