Время пришло
Находясь даже в самой сложной ситуации, не нужно никогда отчаиваться, ведь никто не знает, какие приятные жизненные изменения ждут впереди…
Какова была причина моего увольнения? Для себя я давно нашел и причину, и повод оправдания спрашивающим. Но, пожалуй, реальная причина складывалась постепенно, на протяжении не одного года. В конце концов сложилась ситуация, когда я собрал свои вещи покинул свое рабочее место, без объяснения причин.
Придет время и когда-нибудь все встанет на свои места, а пока все так просто не объяснишь, возникло чувство, когда понимаешь, что все что мне здесь больше делать нечего, что пора уходить, вот и все. Когда ты больше не можешь находиться на определенном месте, оно больше не твое, так произошло и в тот день. Я собрал свои вещи, решение было принято мгновенно, только спустя пару дней я явился забрать свою трудовую книжку и прочие документы. Конечно, процесс ухода не был таким скорым, как мне этого хотелось, на подписание обходного листа ушла почти неделя, благо еще руководство согласилось на увольнение по соглашению сторон, нужно было купить и сдать ненайденные учебники в библиотеку, сдать необходимую документацию…
Вперед, в новую жизнь
Прошло три месяца, как Ванька жил в приемной семье. Приемных родителей для Ваньки выбирали. После выхода программы «Право на маму» откликнулось три семьи. Две из Москвы и одна семья из Санкт-Петербурга. Выбор был за Ванькой. Лично я был склонен к семье из Петербурга. По счастливому стечению обстоятельств именно петербуржцы и приехали раньше всех знакомиться с Ваней, что во многом определило выбор. Еще до их приезда я общался с Аленой в социальной сети, именно так звали будущую Ванькину маму, беседовали с ней о Ване, о его особенностях и склонностях.
О том, что Алена хочет приехать и познакомиться с Ваней, я узнал еще тогда, когда он был в интернате, дело было в мае и всех ребят воспитатели готовили к летним лагерям, Ванька тоже собирался. Нужно было подготовить Ваньку к встрече, так как сам я в ту смену не ехал работать. Я предупредил его о том, что его хотят взять в семью. Сперва Ванька испугался, но я объяснил ему все возможные плюсы его будущего положения. Сам-то я понимал, что в интернате он не получит должного развития, а о том, что будет после интерната, когда он останется один, вообще было страшно представить. Ванька меня внимательно выслушал и согласился со мной, так или иначе я свою задачу выполнил, он был готов к встрече. Встреча состоялась, и прошла вполне позитивно для обеих сторон. В сентябре Ваня попрощался с интернатом и улетел на самолете в новую жизнь.
О том, как у Ваньки идут дела, я постоянно видел в Интернете. Алена часто присылала фотографии с Ванькой. Вот он на Финском заливе, а вот в Кронштадте, вот в Петропавловской крепости, а вот на «Коньке Горбунке» в Мариинке. Сравнительно быстро ему нашли школу наиболее для него подходящую, со щадящим подходом, но на уровне общеобразовательной.
Я еще не успел забрать все документы и полностью оформить увольнение, когда в переписке об уходе из школы написал Алене, в тот же день она предложила приехать в гости в Санкт-Петербург и поискать работу в этом прекрасном городе.
Сначала эта идея мне показалась сумасбродной. Вот так бросить все… Алену я видел в реальности один раз в жизни, когда она приезжала за Ванькой. И вот так вот собрать вещи и уехать в незнакомый город, к людям которые почти не знают меня. В город писателей и поэтов, в город императоров и императриц, в город, где неоднократно вершилась судьба страны.
В душе заскребло. И я стал советоваться с друзьями, на что почти от всех получил один ответ – «Покупай билет и не думай!».
Моя душа начала метаться. Для себя решил, что перед тем, как размышлять о Питере, нужно в первую очередь решить вопрос с увольнением, собрать подписи на обходной лист, забрать документы, получить расчет. Вся эта процедура растянулась на неделю. Мысль о Санкт – Петербурге не уходила у меня из головы. Искать работу тоже было не так просто, тем более ту, которая была бы мне интересной и могла позволить продолжить работать над собой. Я осознавал, что почти ничего не теряю, но совершить новый скачок в неизвестность всегда страшно. Оставить больную маму с младшей сестрой, друзей было трудно. Но и все они, кого я оставлял, понимали, что, находясь на одном месте, нельзя идти вперед. И я принял решение.
Сюрприз для Ваньки
Когда купил билет, было еще страшно, я собирал сумки как в тумане, даже когда я сел в поезд все было, как во сне, я непринужденно улыбался и до конца отказывался верить в то, что делаю. Осознание того, что я в этом удивительном городе, не пришло ни тогда, когда мой поезд прибыл до конечной, ни когда меня встретила Алена на Московском вокзале. Лишь после небольшой экскурсии по городу, когда мне показали ростральные колонны, Васильевский остров, Адмиралтейство, Сенатскую площадь, Исаакиевский собор, я стал понимать, что я попал в другой мир, другой пласт реальности. Я сидел на кухне. Для Ваньки я был сюрпризом.
«Василич!», – удивленно пролепетал Ванька. Уже позже сын Алены, Матвей, сравнил эту встречу с эпизодом из известного мультфильма про попугая Кешу «Возвращение блудного попугая». У меня рефлекторно с лица не сползала улыбка.
Совсем другой
Ванька был уже не тот, каким я обычно его представлял. Несмотря на то, что прошло всего три месяца, изменения были видны явно. Сейчас он свободно разъезжал на метро, из школы ехал в Аничков Дворец, где занимается в Морском клубе «Юнга», и домой. Ванька изменился внешне, за небольшое время проживания в Питере он даже вырос на 7 сантиметров. Его словарный запас расширился, появилось чувство юмора. Вечером я вышел с ним прогуляться. В декабре в Питере еще не было снега, он рассекал на подаренном ему еще в сентябре, на день рождения, велосипеде, хвалясь своим мастерством.
— Мне как-то не верится, что вы здесь! – признался, улыбаясь, Ванька.
— Поверь, Вань, мне тоже не очень верится, что я в Питере! — ответил я.
Фото: Оксана / experience.tripster.ru
Год спустя…
Время шло. Через месяц я нашел работу, еще через некоторое время решился вопрос с жильем. Выходные дни я проводил с Ванькой и его приемными родителями. Хотя сам Ванька всегда злился, когда я называл Алену и ее мужа Сабина приемными родителями, было видно, как он искренне привязывается к своей новой семье. Год спустя, во время прогулки по ночному Петербургу, мы с Ванькой разговорились о прошлом… Ванька внезапно задумался и задал вопрос, который заставил меня растеряться, я даже не знал, как сразу на него ответить…
— Я вот думаю, а моя мама на небе обидится, если я буду называть Алену мамой?
Я ответил, что, конечно же, нет, ведь для нее, там, наверное, важнее, чтобы ты был счастлив.
Трудные судьбы
Время летело очень быстро. В школе Ванька делал успехи, хотя учеба и продвигалась с трудом. В морском клубе Ваньку полюбили, там у него тоже все продвигалось успешно. Но все же Ванька иногда грустил, ведь в Чапаевске в интернате у него оставался лучший друг Мишка. Мишка был на год старше Ваньки и судьба у него была не лучше, чем у Ваньки.
Судьба странная штука…Иногда жизнь наказывает безгрешного, за что? Я часто говорю, наши дети с разными судьбами, и все вроде это понимают, но насколько?
Детей, с которыми мы работаем в интернате, часто называют трудными… Может, это и так, но чаще они трудные не потому, что плохо себя ведут, а потому, что судьба у них трудная, и может не нужно об этом говорить, но мне иногда кажется нужно, чтобы знали…
Ваньку нашли зимой без сознания в сугробе у дороги рядом с мамой, рядом с мертвой мамой… Как Ванька потом вспоминает, они переходили дорогу, а дальше он не помнит, а дальше… пустота. Так Ваня оказался у нас в коррекционной школе-интернате для детей-сирот.
«Это был жуткий холод»
Миша родился в большой семье. Были в самом раннем детстве у него и мама, и папа, а еще два брата и три сестры. Однако эта семья не была счастливой. Вечно пьяный отец постоянно избивал мать, были ссоры, были скандалы. А потом отец умер, еще чуть позже сгорел дом, пятеро детей и женщина остались на улице. Но рядом с домом находился сарай, Мишка был самый младший в семье и как никто был привязан к матери. Миша до сих пор помнит эти дни: «Это был жуткий холод, а я был в одной маечке, я жался к матери».
Миша, сколько помнит свою маму, говорит, мол, я всегда был рядом, я просто не мог без нее. Потом Дядя Миши, брат отца, забрал всю семью к себе. Но и тут не так все было просто, старшая сестра Миши еще при живом отце предпочитала гулять на улице, она очень рано стала бродяжкой, где она гуляла и что делала, Миша не знает. Другую сестру Мишин дядя постарался поскорее выдать замуж, Миша говорит, она была хорошей девушкой и всегда тяготела к дому и к семье. Миша и у дяди находился рядом с матерью, что тоже вполне можно понять — младший, маленький самый, но Миша тогда многого не знал. Мама начала пить, сильно пить. Среднего сына забрала сестра отца, Мишкина тетя, она понимала, что ребенок мог пропасть.
Со временем и дядя Миши не выдержал, маме Миши пришлось уйти, вместе с мамой ушел и Миша, и еще старший брат, благо мама нашла квартиру, но пить продолжала. Так и продолжалась, однако Миша и его брат рос. Со временем брат Миши начал бродяжничать, Миша все реже и реже стал замечать брата дома, потом брат начал нюхать клей, воровать, познакомился с нехорошей компанией.
Миша остался с мамой один на один, он был очень к ней привязан. Положение становилось все хуже и хуже. Иногда с мамой случался приступ «белой горячки».
Как-то раз, взяв Мишу с собой, мама отправилась к своему брату в Рузаевку, перемещались на электричке с пересадками, мама как обычно переборщила с алкоголем…. И не узнала Мишу.
Слезы не помогали, на все Мишкины причитания, мама только кричала: «Где мой сын?» Мишке тогда было лет 9 -10, сколько точно Мишка уже не помнит, но страх ребенка, оставшегося на чужой территории с невменяемой матерью, которая к тому же тебя не узнает, очевиден.
Уличная романтика
Пожалуй, страшнее всего для Миши было даже не потеряться, а то, что самый любимый человек на свете, тебя не узнает. Однажды мама пыталась броситься под поезд, опять Мишкины слезы, которые здесь, видимо, все — таки помогли. Так Миша и рос, не удивительно, что уличная романтика привлекла и его. Он стал все чаще ездить в гости, к дядям и тетям, гулять по городу, стал потихоньку подворовывать, иногда ночевал на улице, ворованные деньги приносил матери.
Однажды Мишку поймала полиция, потом было медицинское обследование, а потом приют. Но в приюте Мишка долго не задержался, просидев четыре дня в «изоляторе», как только его оттуда выпустили, несмотря на морозный декабрь, в шортах, майке и шлепанцах Мишка ринулся домой к маме. Мишка помнит, что мама, увидев его, плакала от радости. На следующий день в дом пришли две женщины из опеки, долго разговаривали с мамой. Миша понимал, что его могут забрать от мамы навсегда, но этого на радость Миши не случилось. Все стало по-старому, Миша продолжал гулять на улицах, воровать, мама, как и прежде, продолжала пить. Через некоторое время вернулась старшая Мишина сестра, до этого она где-то бродяжничала. Как-то вечером она вышла из дома, Миша увязался за ней.
Чем сестренка занималась в темноте одна Миша не понял, но почуял резкий запах, в руках она держала пакет, в нем оказался клей, она предложила попробовать Мише, Миша согласился и ему понравилось.
Со временем Миша за день использовал до 8 тюбиков клея. Все чаще и чаще Миша стал воровать, бродяжничать по улицам города, все чаще он стал попадать в полицию, в полиции он вместо своего постоянно давал адрес одной из своих теть. Как-то раз к этой тете нагрянула полиция, тетя все рассказала о жизни Мише, о его матери, так он оказался опять в приюте.
Однако и в приюте Миша не остепенился, начались постоянные побеги, сбегал Миша, в основном к матери, продолжал воровать, ворованные деньги то приносил матери, то тратил их на клей, иногда на карусели и кинотеатры. Но каждый раз Мишу ловили и отправляли в ЦВИМП (Центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей). Потом снова возвращали в приют, все начиналось по кругу пока однажды директор приюта просто не сказал Мише собрать вещи. Так Миша попал в наш интернат.
«Если со мной что-нибудь случится, возвращайся в интернат»
В первый год учебы и жизни в интернате все протекало по-старому, Миша продолжал сбегать то к родственникам, то к матери, нюхать клей, воровать. Когда я пришел работать в Чапаевскую специальную (коррекционную) школу-интернат для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, Миша находился в интернате уже год, по иронии судьбы я увидел Мишу в первый же день посещения школы. Тогда я пришел обсудить трудовой договор, показать себя.
Миша стоял в кабинете заместителя директора по воспитательной работе, его отчитывали за очередной побег из летнего лагеря, Миша стоял с опущенной головой, но с непреклонным взглядом. Видно было, что ему безразличны все сделанные замечания, но из вежливости он стоял, молчал и слушал. На вид Мишке было лет 10, это был упитанный, с огромными глазами и выразительной мимикой лица паренек.
Мишка учился в интернате уже второй год, но продолжал совершать побеги, преимущественно к матери. Выяснилось, что мама Миши тяжело больна. Мишка прибегал к ней в больницу, все чаще она молчала и на все Мишкины вопросы о ее здоровье, отвечала молчанием. Маме становилось все хуже, это был цирроз печени.
— Мама ты умрешь? – спрашивал Мишка маму, но мама молчала. Мишка плакал у ее кровати, понимая, что это конец. Только раз мама ответила: «Если со мной что-нибудь случится, возвращайся в интернат». Миша вернулся…
Мишка играл с братом, когда узнал, что мамы не стало, после ее смерти выбора не было, кроме как вернуться в интернат, воли мамы Миша не ослушался.
Фото: David Gillander
Встреча с морпехами
Я работал в интернате второй год, когда ребята нашей школы познакомились с морскими пехотинцами из Самарской Региональной Общественной Организации Участников Боевых Служб Военно – Морского Флота «Центр военно-патриотического воспитания «Контингент» и подопечного им военно-патриотического клуба «Тайфун». Встреча состоялась в летнем лагере ДЦ «Березки», где ребята отдыхали в летние каникулы. Морпехи проводили в лагере военно-патриотические игры, зарядки, активно работали с детьми. Активно принимал участие в мероприятиях морпехов и Мишка. В то лето ребята вообще сильно подружились с морпехами и студентами из «Тайфуна». Со временем эта дружба стала расти. После летних каникул, были военно-туристские сборы, участие в параде, участие в военно — спортивных областных играх.
Миша был еще достаточно мал, чтобы принимать участие во всех мероприятиях, поэтому в первые полгода особой активности не проявлял, однако всегда с нетерпением ждал приезда морпехов в интернат, ждал когда его позовут тоже на мероприятия… Он стал стараться посещать занятия, пытаться бросить курить. И он своего дождался, когда позже стало ясно, что команда «Родионовцев», именно так прозвали ребят журналисты и общественники, требует расширения в своем составе, Миша стал активным участником парадов, военно- спортивных игр, автопробегов. Позже в интернате открылся свой военно -патриотический клуб «Гардемарины». Мишка стал фактически одним из его лидеров. Участвуя в мероприятиях, со временем Мишка не только развил в себе определенные навыки и умения, но и научился передавать свой опыт, не раз находился в качестве инструктора на этапах военно-спортивной игры «Зарница».
Расставание друзей
Ванька постоянно тянулся к Мишке, немного завидовал его успехам. Мишка сначала особо не подпускал к себе Ваньку. Однако участие в совместных мероприятиях, общие интересы и увлечения сближали их. В конце концов они стали друзьями. Мишка с грустью провожал Ваню, когда он уезжал в Питер.
И снова сюрприз…
Ваньке почти до последнего не говорили, что Мишку решили тоже взять в Ванькину новую семью. Было принято решение, что Ванька об этом узнает этим летом, в поездке под предлогом навестить друзей в интернате. Но планы нарушились, Ваньку как одного из лучших воспитанников уже Питерского морского клуба «Юнга» решили наградить путевкой в «Артек». С одной стороны Ванька радовался награде, а с другой сильно расстроился, что не сможет навестить друга, и тогда ему раскрыли карты. Ванька еще раз оказался счастливцем.