На этот мультфильм собирались вести всех знакомых мне «церковных» детей: плакаты по всем храмам, реклама в метро, постоянный вопрос от знакомых: «Ходили уже? А собираетесь?». И как-то даже неприлично не сходить. Не комильфо. Но для меня самым весомым аргументом была волна первых откликов в ФБ, где у мужчин превалировало «хороший фильм, обязательно надо», а у женщин совершенно для меня волшебное слово «плакала». Когда я прочитала это второй раз, от очень ценимой мной ФБ-«подруги» (из тех, которых относят к «лидерам общественного мнения»), то поняла, что обязательно хочу не просто отправить на этот мультик сына (с папой, бабушкой, друзьями семьи – главное, чтоб посмотрел), но и посмотреть его сама. Хочу оценить. Иметь собственное мнение. И… да, хочу «плакать» — хочу катарсиса, хочу, чтобы жизнь после киносеанса снова (как после любого «настоящего» фильма, книги, стихотворения, песни) стала немножко другой.
Обычный кинотеатр в ТЦ. Перед мультиком зрителям показывают подборку рекламных роликов «скоро на экране». Фильтр отбора прост и очевиден – все, что для аудитории «6+». Разумеется, один из роликов – про ужастиков (новые приключения Дракулы, как-то так). Становится ясно, что для администрации кинотеатра «Необыкновенное путешествие Серафимы» стоит в одном ряду с другими коммерческими проектами, включаться в миссионерскую составляющую они не хотят. Семилетний сын «в теме», на ужастиков смотрит со сдержанным негодованием. А вот новый фильм про «Питера Пэна» вызывает у него неподдельный интерес (Питер – один из любимых наших героев), хотя мне по ролику кажется, что режиссеры и там накрутили много всего лишнего.
И вот наконец наш мультик. Первые кадры заставляют меня нервничать – ФБ-друзья обещали, что лубка не будет, но как-то уж слишком… благостно… На эпизоде кропления верб святой водой сын удовлетворенно шепчет мне: «Прямо как у нас все». И я понимаю, что, наверно, боязнь «слащавости» и «приторности» (вечный вопрос о «православном ежике») — это во многом проблема сильно умных взрослых, у детей как-то проще все.
С первых же кадров – немного неприятное ощущение от того, как «сделаны» герои. Мы с сыном не «поколение 3D» и (шепотом) не смотрели ни одной серии «Маши и Медведя» (это не значит, что мы не смотрим мультиков – смотрим, и много; но этот сериал нашему папе показался… м-м… ну, в общем, мы как-то прожили без него), поэтому лица и движения героев вызывают у нас обоих ощущение чего-то неживого, искусственного.
Это все, повторюсь, ощущения первых минут. До выстрела. После этого забываешь обо всем и «ныряешь» в сюжет полностью.
…Я не кинокритик, не специалист по анимации и визуальным текстам, не педагог. И все, что я скажу сейчас, это никакое не глобальное итоговое обобщение, а всего лишь частное мнение мамы (при этом немножко филолога) семилетнего сына.
Фильм сделан здорово. Очень мастерски соотнесены и переплетены события из жизни верующей девочки в советской системе, события из жития прп. Серафима и – фоном, контекстом, намеком, листом календаря, фреской в разрушенном храме и т.п. – события Страстной Седмицы.
Фильм сделан сложно. Для того, чтобы эти переплетения и пласты «сработали» и «сыграли», ребенок должен многое знать и понимать. Для 6+ это практически нереально. Именно поэтому это фильм для семейного просмотра – и у нас в зале весь сеанс стоял фоном шум родительского шепота: каждый взрослый, в меру своего понимания и знаний, объяснял ребенку, что именно сейчас произошло. Нецерковных родителей мне было при этом немножко жалко, и даже мелькнула мысль о том, что хорошо бы им какую-то брошюрку-комментарий перед сеансом выдавать (все ли из них поняли, например, что страшная линейка с коллективным криком школьников «Бога нет! Бога нет!» происходила в Страстную пятницу?).
Фильм, при этом, «настоящий». И как любое настоящее, талантливое произведение, многоплановое, глубокое, оно действует на зрителя даже тогда, когда не все он понял и не все контексты подключил. Тем более что почти все «центральные» эпизоды понятны ребенку просто в силу его жизненного опыта: как тяжело и при этом правильно заступиться за слабого перед сильным, как неожиданно бывает предательство друга, как важно в своем одиночестве найти близкого человека, как горько и трудно жить без папы и мамы, как страшно бежать одному по улице ночью… Это эмоциональное соучастие помогает ребенку вжиться и в самую главную сюжетную линию мультфильма: в то, как трудно было хранить и отстаивать свою веру в тот страшный богоборческий период. И какие чудеса происходили, если ты, несмотря на все беды и гонения, оставался верным Богу. Чудеса и с тобой, и с миром вокруг.
Сын много слышал об этом страшном периоде нашей истории. Что-то мы с мужем ему рассказывали, что-то читали. Он видел разрушенные большевиками храмы, мы с ним молились у икон и на могилах новомучеников, пересказывая ему их жития. Он даже, в свою очередь, пересказывал кое-что младшему брату.
И все-таки до «Серафимы» это были для него по большей части просто слова. Важная, но все-таки отвлеченная «информация».
Благодаря этому мультфильму он вдруг оказался «там». Он увидел это своими глазами – и я никогда не видела у него таких глаз.
И – да, мы плакали. Оба. Не сговариваясь. В самом конце. Когда случилось чудо.
Потом мы много разговаривали, обсуждали. И хотя прошла уже неделя, он продолжает возвращаться к фильму и что-то спрашивать, что-то говорить. И просит посмотреть его еще раз (многие из моих друзей водили детей по второму разу – уже не под влиянием «тренда», а по просьбе самих детей).
…Вокруг мультфильма много дискуссий в ФБ. Кто-то из тех, кто критикует, говорит, что все-таки есть «лубочность» и «излишнее разжевывание», кому-то кажется, что «до Диснея не дотянули», кому-то – что, наоборот, слишком уж «диснеевским» получились некоторые эпизоды, в частности, само «небесное путешествие».
А я помню радость на лице сына, когда он повернулся ко мне: «Мам, смотри, это ведь рай! Она в рай попала. Как красиво, да?» А я смотрела с замиранием сердца, как смотрят на «смертельный номер» акробатов в цирке, смотрела с томительным ожиданием, с затаенной мольбой («миленький, ну пожалуйста, не оступись, не сорвись, не упади!..») потому что по логике сюжета было понятно, Кого Серафима должна встретить в раю, и мне было просто страшно представить, как можно эту Встречу показать в диснеевском формате.
Не оступились. Не сорвались. Показали. И ТАК показали – выбрав, пожалуй, самый верный, самый красивый, самый трогательный и укорененный в церковной традиции вариант, — что на секунду перехватило дыхание, а потом хотелось просто хлопать режиссерам и сценаристам за этот мастерский, духовно и анимационно безупречный ход (как хлопаешь акробату, когда он справился со своим невероятно сложным номером).
…Вокруг «Необыкновенного путешествия Серафимы» много дискуссий. И это нормально. Это признак того, что фильм состоялся (почему-то все время тянет называть его «фильмом», хотя это и неправильно). А дальше уже – история любого талантливого произведения, ставящего человека в ситуацию духовного выбора. Кого-то фильм поразил — «перевернул» душу или заставил что-то уже «известное» пережить по-другому, кого-то зацепил лишь по краешку, кого-то и вовсе не «пробил» (реплика церковного десятилетнего ребенка знакомых: «Ну интересно было, да… Но (с легким сожалением от несбывшегося) мне кажется, на «Миньонах» было бы еще интереснее»). И в этой «палитре» реакций ничего нового тоже нет – мы встречаем ее на протяжении всей церковной истории.
Самое новое, самое потрясающее во всей этой истории то, что эта удивительная и талантливая «проповедь» прозвучала (и продолжает звучать) действительно почти «на всю страну», ставя в удивительную и непростую ситуацию Встречи с Живым Богом почти каждого (не только церковного!) ребенка от шести до десяти лет. Со взрослыми в нашей стране такое уже случалось (вспомним хотя бы фильм «Остров», также вызвавший широкий резонанс), дети же – в таком масштабном и широкоформатном варианте – испытали это, пожалуй, в первый раз. Дай Бог, чтобы не в последний.