В 2016 году лаборатория «Социология религии» ПСТГУ провела опрос общественного мнения. Исследование показало: хотя пришедшие освящать куличи люди и называют себя православными, процент осведомленных о церковной жизни мал: 30% опрошенных не причащались ни разу, еще 22% делают это реже, чем раз в год. В большинстве своем люди потенциально открыты для церковной проповеди и готовы воцерковиться, если, конечно, Церковь сделает шаг им навстречу.
Мать, которая присматривала невест
«Белые парадные кофты, темные юбки, словом, нас видно, – рассказывает Надежда. – Люди не боятся подходить, задавать вопросы. Одна женщина попросилась принять участие в экскурсии, которую я проводила.
В конце благодарила со словами: «Посмотрите, этот красивый молодой человек – мой сын. Вообще у меня их двое. У вас тут в храме столько очаровательных девиц, все в белых платочках, вот я и пришла невест своим мальчикам присмотреть».
Бабушка, которая ни разу не причащалась
У Плащаницы всегда дежурят волонтеры, готовые подсказать, как себя вести в храме. И вот наши девушки подлетают ко мне и говорят: «Надежда, там бабушка лет восьмидесяти с лишним пришла. Стоит, плачет. Мы не знаем, что делать». Оказалось, старушка, которая каждый год приходит куличи святить, ни разу за свою жизнь не исповедовалась и не причащалась. Я ласково спрашиваю ее: «Ну почему же так? Что вам мешает?» Она в ответ: «Да брезгую. Как же я эту ложку-то в рот возьму, вон сколько людей ее облизало. Я же заражусь».
Предложила ей к нашим священникам подойти и прямо тут исповедоваться. Она отнекивалась, хотя видно было, что ее тяготит эта невозможность переступить через себя. При этом старушка нахваливала наших девочек: «Какие все красивые, как же светитесь, как улыбаетесь!» «А к Чаше после вот этой девушки вам будет брезгливо подходить?» – спрашиваю, указав на ту, что позвала меня к бабушке. «После этой? Нет, не будет», – ответила она».
Фото: Hram Preobrajeniya / Flickr
Женщина, которая потеряла сына
«Женщина потеряла сына. Он погиб при каких-то невыясненных обстоятельствах на отдыхе, – вспоминает Анна. – Подошла ко мне, когда я раздавала листовки, заговорила сама. Меня поразило в ней удивительное смирение. Обычно человек, который не воцерковлен, крайне тяжело переживает утрату, не имея внутренних опор.
Но она говорила, что старается молиться о погибшем каждый день дома. «Видимо, на то была воля Божия, раз сын погиб», – говорила она. Слышать подобные вещи от человека, считающего себя неверующим, бывающего в храме раз в год, непривычно. Еще больше удивило ее смирение. Я правда не знала, как утешить эту мать в печали, поэтому просто слушала и наблюдала, как в процессе своего рассказа она преображалась. Без осуждения, без впадения в злость на близких, на Бога она говорила о своем горе.
Я же была свидетелем того, как в скорби пробуждалась ее душа. Меня потрясло, что начало ее утешению было положено именно в Церкви, где нет смерти.
И в тот день была полная уверенность, что стоило развернуть всю нашу миссионерскую деятельность ради одной этой женщины!
Малыш, который дал кадетам урок
Пришли однажды на мою экскурсию кадеты. Надо сказать, что храм наш в петровскую эпоху служил войсковым храмом Преображенского полка, был последней взорванной в СССР церковью. После восстановления в 2015 году стал главным храмом сухопутных войск, поэтому-то кадеты – наши завсегдатаи.
Смотрят юноши на икону, увешанную кольцами, серьгами, цепочками, удивляются. Рассказываю им, что икона чудотворная, а оставленные украшения – память о том, как по молитвам людей совершались чудеса. Тут маленький мальчик, знаю, что в храм с бабушкой он ходит лет с четырех, решил меня дополнить и дать кадетам урок. Глубокомысленно так говорит: «Вообще-то нет не чудотворных икон. Даже икона, только вышедшая из-под пера мастера, уже чудотворная. Ведь все они с молитвой сделаны!»
Фото: Hram Preobrajeniya / Flickr
Мусульманин, который спорил и вернулся
«Подошел ко мне мужчина. Сначала про храм, про его историю, про иконы спрашивал, – вспоминает Надежда. – Тут же стал интересоваться, зачем мы вообще молимся и как это делаем. Все с нарастающей и заметной агрессией вдруг начал обвинять в идолопоклонстве всех христиан в моем лице. На миссионерских курсах нас учили на агрессию не откликаться, поэтому я довольно спокойно отвечала на все его вопросы, хотя, признаюсь, было совсем непросто.
«Это же идол!» – почти кричал он, указывая на икону. «Не идол, а образ, через который мы обращаемся с молитвенной просьбой к Богу и Его святым», – объясняла я. Мы проговорили с ним часа полтора. Он разнервничался и вышел, кинув на прощание, что вообще-то мусульманин. Позже, в другой день, вернулся снова, опять спрашивал, опять спорил.
Бабушки, которые ходили во взорванный храм
Из Тушино или со Сходненской, точно не помню, освящать куличи приехали две старушки. Оказалось, обеих крестили в храме на Преображенке.
«Да я девочкой была, – рассказывает первая, – когда 18 июля 1964 года храм взорвали. В день памяти Сергия Радонежского народ поехал в Лавру. Обратные электрички отменили, и когда люди вернулись, все уже было чисто. Быстро, буквально за день, заасфальтировали место, где еще накануне стояла церковь».
«Помню, что плакала моя бабушка. Ведь они кольцом стояли на защите храма. Помню, как жители Преображенки мельком крестились, проходя мимо этого места», – говорила вторая.
Ездить по воскресеньям в восстановленный в мае 2015 года храм эти старушки уже не могут, живут теперь далеко. Но раз в год, собравшись с силами, преодолевают расстояние, чтобы помолиться в месте, некогда любимом их родителями».
Женщина, которая остановила очередь на час
«Внутри храма мы поставили компьютер и принтер. Я вела проект «Небесный покровитель», – вспоминает Юлия, – рассказывала людям о святых, имена которых они носят, и по желанию распечатывала жития. Востребовано это было невероятно.
Выстроилась гигантская очередь. Люди терпеливо ждали, стоя со своими корзинками. Для одних было открытием, что у них вообще есть святой покровитель, другие подходили поделиться историей, как их крестили в нашем храме.
И тут женщина лет пятидесяти буквально остановила очередь на час, если не больше. Попросила найти жития святых на всю семью: на мужа, детей, внуков, правнуков, невесток, зятьев. Один за другим она вспоминала имена родных. В этом было очень много любви.
Когда человек воцерковлен, знать о святых естественно, как и молиться своему небесному покровителю. Когда же человек приходит в храм раз в год, на освящение воды, куличей или верб, житие святого оказывается для него настоящим открытием».
Фото: Hram Preobrajeniya / Flickr
Мужчина, который дал понять, что я – «новенькая»
«Я стояла у Плащаницы, и это было радостное для меня послушание, – вспоминает Мария. – Конечно, я удивлялась, что хотя многие не знают про Плащаницу и редко ходят в храм, все равно живо откликаются, когда им что-то начинаешь объяснять. Физически чувствовала, как они, преодолевая свое стеснение, устремлены к святыне. В храм людей приводит Господь, я же – маячок на своем послушании, моя задача – быть «включенной», чтобы другие «не заблудились».
Тут к иконе подошел интеллигентный и скромный пожилой мужчина. Раз он в храме впервые, мой долг миссионера, решила я, – его просветить. Стала рассказывать о Плащанице, а он вдруг прервал: «…Когда-то давно на этом месте был храм, его взорвали, меня в нем крестили…» И вот стою я, обескураженная, и понимаю, что это я здесь новенькая, а он пришел восстановить утраченную на время связь, домой вернулся».
Девушка, которая просто зашла в храм
«У каждого сердца есть стремление к Небесному Отцу. Ведомое тело, как бы пафосно ни звучало, доходит до храма. Однажды в Великую Субботу к нам в храм зашла девушка. Ни куличей, ни яиц при ней не было, – вспоминает Анна. – Мы заговорили, я дала ей миссионерскую листовку.
Оказалось, девушка лежит в больнице и просто вышла погулять в свободный час. Быстро стало ясно, что она понятия не имеет, что такое литургия, причастие, исповедь. Но она дошла, выслушала, откликнулась. Тем яснее мне стало, что по своему устроению каждая душа христианка. Не зря же святые отцы так говорили».
Фото: Hram Preobrajeniya / Flickr