Притча о блудном сыне

Евангельская притча о блудном сыне — о чём она? В этой статье Вы сможете найти текст притчи, его толкование и посыл, который несёт эта история.

Притча о блудном сыне

Начнем с замечаний по поводу учения Святых Отцов — главным образом “христологической эпохи” — о человеке и человечестве, которое на протяжении веков оставалось в забвении. Это есть учение о единосущии человечества, то есть о том, что люди были сотворены, чтобы быть единосущными друг другу, оставаясь различными ипостасями по образу бытия Святой Трои­цы.

Об этом, в частности, пишет преподобный Анастасий Синаит в трак­тате “О создании человека Богом по образу и подобию”¹. Он называет Адама, Еву и сына Адама тремя единосущными ипостасями по образу Единосущной Троицы; при этом говорит, что Адам не был рожден и не имел причины. Его сын рожден от него. Ева не рождена, но исходит из сущности Адама². Таким образом, пишет преподобный Анастасий, Адам есть образ Вседержителя Бога и Отца, его сын — образ Сына Божия, а Ева — образ Духа Святого. Далее он пишет, что потому и не было вдунуто в Еву дыхание жизни, что она сама являлась образом Духа Святого и Его дыхания³.

Святая Троица единосущна потому, что “Бог есть любовь”. Единая Сущность Бога значит то, что каждая Божественная Ипостась, то есть Личность — отдельное и неслиянное с другими Самосознание — не претендует на “Свою” сущность, но в устремлении кенотической любви жертвует ею ради Других, и таким образом Божественная Сущность “становится”, то есть является общей — Единой. Эта устремленность кенотической любви выражена в Евангелии от Иоанна: “И Слово бе к Богу” — καὶ ὁ λόγος ἣν πρὸς τờν Θεόν

.

По этому же образу должно было осуществляться единосущие человечества — через самопожертвование любви. Это самопожертвование значит отказ от всяких прав на себя, от “сво­их” мыслей, “своих” желаний, “своих” чувств — все в пользу другого. Однако первым людям не удалось жить таким подвигом любви, и единосущное человечество распалось на индивидуумы, каждый из которых почувствовал, что имеет право на самого себя. Такое обособление человеческого естества дошло до своего логического завершения в убийстве Каином Авеля.

В Церкви человечество опять получило возможность достичь единосущия, то есть Церковь есть человечество в своем замысле. Единосущие первохристианских общин описано в Деяниях Апостольских: “Все же верующие были вместе и имели все общее <…> И каждый день единодушно пребывали в храме” (2:44,46). Имели все общее не значит только имение, но все — то есть и душу, и мысли, и чувства. Никто ни в чем не обособлялся: “У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее” (4:32). Словом имение здесь переведено ὑπάρχον.

Начало притчи о блудном сыне говорит о расколе единосущного человечества на отдельные осколки индивидуумов:

Лк 15:11–12

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения.

Что это за имение? В греческом оригинале оно обозначено словом οὐσία, которое действительно имеет значение имения, однако означает также сущность: δός μοι τὸ ἐπιβάλλον μέρος τῆς οὐσίας.

Таким образом сын предъявляет права на свою сущность и хочет единолично ею владеть, не желая по любви разделять ее с другими. Это же значит и выражение ἐπιβάλλον μέρος, которое на русский язык переведено как положенная часть. Однако ἐπιβάλλον значит “на-кладывать” — ἐπιβάλλω. То есть сын предъявляет права на ту часть сущности, на которую он может наложить свою волю, которая ему подвластна — на свои тело и душу.

То же самое и в тексте Вульгаты: da mihi portionem substantiae, quae me contigit.

Он просит сущность, хотя в латыни substantia значит также и ‘имение, состояние’.

Однако в латинском переводе не так ясно, как в греческом тексте, выражено то, что эта сущность находится под началом воли, не прослеживается иерархия: ἐπιβάλλον — движение сверху вниз. Но сказано: quae me contigit — ‘которая меня касается, относится ко мне’.

Далее говорится: И отец разделил им имение. — ὁ δὲ διεῖλεν αὐτοῖς τὸν βίον.

Отец разделяет βίον ‘жизнь’. Речь здесь идет не только об имении, но и о всем том, что составляет жизнь: о мысли, душе, желании и т. д. Он разрешил им жить порознь, не единой сущностью. В латыни опять смещен смысл греческого текста: et divisit illis substantiam; речь здесь опять о сущности, тогда как в греческом тексте когда сын просит, чтобы была разделена οὐσία, разделяется βίος.

Возможно, это потому, что человек, как только предъявил права, не может все сразу подчинить себе, но еще некоторое время живет в общении, которое многогранно и осуществляется на всех уровнях иерархии человека. Начинается же разобщение с обособления жизни в ее внешних проявлениях — то, что в греческом языке называется βίος. Этот нюанс не подмечен в Вульгате.

Лк 15:13

По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.

Тем временем этот процесс владения своим через немного дней достигает определенного уровня. Сказано: καὶ μετ’ οὐ πολλὰς ἡμέρας συναγαγὼν a πάντα ὁ νεώτερος υἱὸς.

Хотя в тексте и сказано собрав все, полностью собрать “под себя” все человек не может, потому что как любовь, так и эгоизм не имеют предела. Образом эгоизма может быть модель “черной дыры”, как она сконструирована наукой: постоянно схлопывающееся, коллапсирующее вещество, бесконечно интенсивно “засасывающееся” к центру, который бесконечно мал, то есть которого по сути, физически, как бы и не существует. Он мним, как мним предмет нашей гордости собой. Тем не менее, несмотря на свою мнимость, он “тянет” все на себя с беспредельной скоростью и силой. Процесс этот бесконечен и бесконечно усиливается; он и есть ад.

Ушел: ἀπεδήμησεν — от глагола αποδημώ, которое имеет корень δῆμος — ‘страна, народ, община’. Сын уходит из своей страны и тем самым от общения.

Греческое слово ‘общество’, κοινωνία, происходит от κονωνῶ — ‘общаться, приобщаться’. Это же слово в свою очередь имеет один корень со словом ‘общее’ — κοινόν. Та же этимология повторяется в русском: общество — общение — общее. Другой смысл несет в себе латинское societas; оно значит ‘со-жительство, со-существование, соединение интересов’.

Расточил свое имение — διεσκόρπισεν τὴν οὐσίαν αὐτοῦ. Διεσκόρπισεν – διασκορπίζω ‘рассеивать’. Чем больше блудный сын хочет собрать “под себя” сущность, тем больше она “рассеивается”, то есть не подчиняется ему. Личность, ипостась человека переходит в обладание сущности. Ум теряет свою опору — сердце. Плоть побеждает дух. Извращается и становится с ног на голову иерархия человеческого бытия. Душу начинают раздирать страсти, ум — бесконтрольные и неуправляемые мысли.

Живя распутно — ζῶν ἀσώτως. Ἀσωτία в Новом Завете значит ‘блуд’. В таком значении это слово употреблено трижды: 1 Пет 4:4; Тит 1:6; Еф 5:18. Это слово происходит от глагола σώζω ‘спасать’. Ἄσωτος — это тот, кто не спасается. Во всем Новом Завете это слово употреблено только у Луки в этом месте.

Иероним перевел его как ‘роскошно’ luxuriose, что, понятно, лишь косвенно соответствует греческому ἀσώτως.

Лк 15:14

Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться.

Сказано: прожил все — δαπανήσαντος δὲ αὐτοῦ πάντα. Одним из значений глагола δαπανῶ является ‘разрушаю’, ‘поглощаю’. Таким образом эту строчку можно было бы перевести следующим образом: разрушил в себе все, в онтологическом смысле подорвав основы своего существования.

Сказано: когда все прожил, наступил голод.

Если бы это произошло в обычной жизни, мы бы сказали: получилось совпадение, потому что не может быть такого, что от того, что один человек растратился, голод наступает во всей стране. Однако в притче между растратой имущества и голодом в стране устанавливается строгая причинно-следственная связь.

Это место можно рассмотреть как минимум с двух сторон.

Во-первых, человек имеет со всем остальным миром глубокую и таинственную связь. Состояние мира зависит от состояния человеческого естества во всей его психо-соматической целостности. Чтобы увидеть это, нужно вернуться к первым главам книги Бытия, где описывается введение человека в созданный Богом рай: “И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими…” (Быт 1:28).

Связь между человеком и миром выражена в словах: наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и т. д.

Рассмотрим, что об этом говорит текст Септуагинты: πληθύνεσθε καὶ πληρώσατε τὴν γῆν καὶ κατακυριεύσατε αὐτῆς. Наполняйте — πληρώσατε — обычно понимается как ‘наполняйте собой’, то есть ‘заселяйте’ землю. Однако это не единственное значение данного выражения.

Бог, создавая мир, положил ему цель обожения, как и человеку. Обожение мира должно было совершаться через человека. Поэтому человек должен был наполнять землю благодатью, которая есть нетварная энергия Бога, которой если кто бывает причастен — обожается. Обожаясь сам, человек давал также возможность обожаться миру. Он был поставлен господствовать над миром как над продолжением своей природы; это господство такого же рода, как господство его духа над плотью.

Эта же идея выражена в последующих словах: ἄρχετε τῶν ἰχθύων. Ἄρχετε буквально значит ‘будьте началом, основой’. Мир не имеет самостоятельного существования, но его существование обусловливается существованием человека.

После грехопадения люди лишились той благодати, которую имели, и не могли передавать ее миру. Произошло искажение их бытия, нарушение его иерархии: плоть возобладала над духом, природа — над ипостасью. И это отразилось на состоянии твари: она оказалась проклята. Здесь часто делают ошибку, думая, что Бог проклял тварь. Между тем в Священном Писании нигде об этом не говорится:

“За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя…” (Быт 3:17).

В словах, обращенных к Адаму, о проклятии земли говорится как об уже совершившемся факте. Более того, сказано: проклята земля за тебя. То есть между таким состоянием твари и Адамом устанавливается прямая связь.

Порча вошла в бытие Адама и от него передалась в мир. Земля начала произращивать терния потому, что сначала они произросли в душе Адама.

О порче мира говорит пророк Исаия:

“Сетует, уныла земля; поникла, уныла вселенная <…> Плачет сок грозда; болит виноградная лоза” (Ис 24:4,7).

О том, что мир вышел из подчинения Адама, как и его естество, говорит Шиллер в “Богах Греции” (пер. А. Фета):

…Без сознанья радость расточая,

Не провидя блеска своего,

Над собой вождя не сознавая,

Не деля восторга моего,

Без любви к Виновнику творенья,

Как часы — не оживлен и сир,

Рабски лишь закону тяготенья

Обезбожен служит мир…

О зависимости состояния твари от состояния бытия человека говорит апостол Павел:

“Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне…” (Рим 8:18–22).

Апостол пишет, что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, то есть того, кому было дано повеление Ґrcete — человека.

“Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих”, то есть восстановления их бытия, потому что тогда восстановится и ее бытие. Примеры из жизни святых показывают, что мир вокруг них восстанавливается. Лев служит святому Герасиму Иорданскому, святой Марии Египетской, медведица — святому Серафиму Саровскому. Приведем более подробно следующий характерный случай, описанный в “Луге Духовном” Иоанна Мосха, но не вошедший ни в одно из изданий этой книги⁴.

“Один христолюбивый человек рассказывал: мы решили по­се­тить киновию одного святого старца в Фиваиде, и когда пришли в монастырь, высоко со стены на нас начали лаять большие собаки. Мне стало страшно, и я захотел спуститься с лошади, однако мои спутники, разбираясь в лае собак, сказали мне: «Не спускайся, господин, потому что у собак есть приказание аввы не слезать со стен».

Когда мы уже вошли в монастырь и взяли благословение у отцов, нас повели к колодцу во время богослужения. Верблюд, который поднимал воду с помощью лебедки, стоял неподвижно. На наше недоумение — почему верблюд не вращает ворот, нам ответили: «Так повелел ему наш авва, чтобы во время богослужения, то есть когда звонят в колокол, он не вращал ворот — до тех пор, пока не закончится служба. Потому что было некогда, что один брат, исполнявший послушание при колодце, из-за шума ворота не услышал знака идти на службу и не пришел в церковь. Тогда авва пришел к колодцу и сказал брату: Почему ты не пришел в церковь в свое время? — И тот ответил: Прости меня, отче, шум от устройства не позволил мне услышать колокола. — Тогда авва, став, дал верблюду, поднимавшему воду, при­каз, говоря: Благословен Бог; отныне, когда будут звонить в церковь, не двинешься и на чуть-чуть до тех пор, пока не закончится служба. — И верблюд соблюдал приказ. Также всякий другой верблюд, поставленный к лебедке, тоже хранил это повеление».

Услышав это, мы прославили Бога”.

То, как освящают собой мир святые, описывает старец Ефрем, игумен монастыря Филофэу на Святой Горе, в своих Главах о молитве:

“Святой Григорий Палама говорит, что молитва, творимая через вдыхание и выдыхание, делает, что со временем из ноздрей молящегося исходит сладкий выдох благодати, запах ду­ховного благоухания: «запах живительный на жизнь», — по великому Павлу.

Смотри, как молитва дает благодать не только тому, кто мо­лится, но, переполняясь, изливается через него на всю тварь. Вды­хая, [молящийся] очищается, оживает, освящается сам, выдыхая же — очищает, оживляет, освящает тварь; не он, но Божественная благодать”⁵.

Однако это еще не полное освобождение твари от “рабства тлению”. Полное же освобождение ее ждет после всеобщего воскресения и описано в последних главах в книге пророка Исаии:

“Волк и ягненок будут пастись вместе,

и лев, как вол, будет есть солому,

а для змея прах будет пищею:

они не будут причинять зла и вреда

на всей святой горе Моей” (Ис 65:25).

Из всего вышеуказанного видно, почему, когда сын расточил свое имение, в стране наступил голод. Если под страной под­разумевать весь сотворенный мир, то сын, лишившись благодати, и его лишил благобытия, став причиной порчи в нем.

Однако во фразе из притчи о том, что после того, как блудный сын расточил свое имение, в той стране настал голод, есть еще один смысл. Взгляд человека на мир зависит от его внутреннего состояния. Мир во всей своей совокупности видится ему по-разному в зависимости от состояния его бытия. Сын, замкнувшись в себе, обратившись на себя, тем самым обусловил изменение способа своего существования. От этого его взгляд на мир изменился — мир для него стал серой пустыней: настал великий голод в той стране.

В греческом тексте голод не “великий”, но “крепкий” — ἰσχυρὰ, то есть непреодолимый. Человек не может сам изменить свой способ существования, но лишь с посторонней помощью: “Невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу: и где природа побеждена, там познается там познается пришествие Того, Кто выше естества”⁶.

Он начал нуждаться: καὶ αὐτὸς ἤρξατο ὑστερεῖσθαι. Ὑστερῶ значит ‘быть лишенным чего-либо’, а также ‘не достигать чего-либо’⁷.

Сын пытается достичь прежнего удовольствия, но не может. Он лишен того наслаждения, которое имел, хотя средства к его достижению остаются прежними и даже увеличиваются. У них нет уже прежнего эффекта. Такова природа греха. Он сладок вначале, а затем становится все горше, так что человек уже и не хочет его творить, однако не может не делать этого, потому что приобрел страсть.

Лк 15:15

И пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней.

Сын пошел и проделал путь от греха к страсти, которая есть прилепление к предмету греха. Именно глагол ‘прилепился’ — ™koll»qh употреблен в греческом оригинале.

Сын прилепляется к предмету греха, доверяясь ему, потому что прилепиться значит следовать туда, куда он ни поведет, довериться его воле. Однако этот предмет, как только сын к нему прилепился, отталкивает его от себя: а тот послал его на поля свои пасти свиней; то есть не дает ему чаемого, не оправдывает надежд.

Лк 15:16

И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.

Выражение в русском переводе рад был может позволить подумать, что наполнение чрева могло бы доставить ему радость. Однако в таком духовном состоянии радости не бывает. В греческом тексте: ‘он желал’ — ἐπεθύμει наполнить чрево. И опять-таки, наполнить чрево не значит ‘поесть’, и тем более ‘вкусить’. Это низшая степень отношения к пище. Образно это означает скатывание человека к самым примитивным удовольствиям. Однако и ими в конце концов никто не дает ему наполнить чрево; не сказано: “но не мог”, — но: но никто не давал ему.

Человек живет, вступая в связь с окружающим его миром. Связью, в частности, является познание. Познавая, человек не остается посторонним наблюдателем, но вступает в живое и непосредственное общение с тем, кого или что он познает. Например, человек один, когда бывает наедине с собой, и другой, когда знает, что на него кто-то смотрит. Вещь, в глубине которой лежит определенный смысл — логос — как бы направляется к нам, раскрывается навстречу нам, когда мы хотим ее познать.

Познание не самоценно; оно должно перерасти в любовь. Человек познает для того, чтобы полюбить. Познание должно быть лишь предварительной стадией любви. Если оно не переходит в любовь, то это значит, что оно потерпело неудачу. Любопытство потому и осуждается Церковью как грех, что оно не движется любовью и не переходит в нее.

Таким образом, между человеком и миром должна существовать взаимонаправленность и взаимоориентация. Во всецелой и всеобщей любви состоит смысл бытия мира, потому что, как выразился греческий поэт Костис Паламас (1859–1943), Ό,τι δεν αγαπούμε, δεν υπάρχει — ‘того, что мы не любим, не существует’.

Эгоист не способен ни на любовь, ни на подлинное познание. У него нет связи с миром, логос вещей не выходит ему навстречу. Поэтому и сказано: но никто не давал ему. Мир для человека в таком состоянии замолкает, становится “объектом”. Отсюда рождаются представления о мертвых пустых пространствах вселенной, о человеке как часовом механизме, его чувствах и мышлении как биохимических процессах и т. д.

Лк 15:17

Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода.

Прийти в себя подразумевает, что до этого он “ушел за пределы себя”, то есть его внимание направилось на внешние предметы, он оставил без внимания свой внутренний мир и духовный мир вообще. Придя же в себя, он опять направил взгляд в свой внутренний мир.

Прийти в себя, опомниться, значит также начать адекватно оценивать свои действия и свое состояние. Прийти в себя для сына значило осознать гибельность своего состояния.

Вообще всякая оценка возможна, когда мы сравниваем некую данность с тем, что мы считаем ее идеалом. Сын в данном случае сравнивает свое настоящее состояние с тем, которое у него было раньше, то есть мысленно возвращается к тому, что потерял. Этот смысл возвращения содержится в латинской интерпретации данного места: in se autem reversus est.

Сюда очень подходит мысль Достоевского, что человек до тех пор не теряет шансов на спасение, пока в нем остается хотя бы одно светлое воспоминание детства, то есть пока у него есть еще к чему вернуться, есть с чем сравнить свое состояние.

Характерно, что возвратиться к отцу сына заставляет не любовь к нему, а голод, то есть не сам отец, а то, что наемники у него избыточествуют хлебом. Так и человек как правило обращается к Богу от того, что теряет или здоровье, или прежнюю духовную легкость и радость, но не от самоценной любви к Богу.

Здесь нужно сказать, что существуют три разных отношения человека к Богу: отношение раба, отношение слуги и отношение сына. Отношение раба — это когда человек боится кары Божией и исполняет заповеди из страха перед ней. Отношение слуги — это когда человек исполняет заповеди в надежде получить награду. Он отказывается от земных наслаждений ради того, чтобы “там, на небе” получить “несравненно большие”, а главное — законные наслаждения. Отношение же сына можно выразить словами одного святого: Господи, с Тобой мне и в аду хорошо будет, а без Тебя — и в раю плохо.

“Слуга” мыслит в юридических категориях: право — обязанность — авторитет — закон — преступление закона — наказание…

Мировоззрению любви эти категории чужды. Оно живет в других координатах: ты – жизнь — смерть — рядом — в удалении — взаимность — безмерность…

Блудный сын находится в состоянии слуги. Он, не имея любви и не будучи способным в своем состоянии любить, не принимает во внимание, что отец любит его. Он считает, что поскольку он расточил состояние отца, со стороны отца было бы справедливо не принять его. Однако у него остается право вместе со всеми остальными наняться к отцу, и тогда тот обязан будет кормить его — в качестве платы. Это мировоззрение выражается в старом латинском принципе do ut des ‘даю, чтобы ты мне дал’.

Лк 15:18

Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.

Ἀναστὰς πορεύσομαι, буквально: восстав, пойду. От этого же глагола ἀνίστημι происходит слово ἀνάστασις, ‘воскресение’.

Обращение сына к отцу есть то воскресение, о котором сказано:

“Это — первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти” (Откр 20:5–6).

Πορεύσομαι πρὸς τὸν πατέρα μου. В древнегреческом языке πρός кроме значения ‘к’ имеет также значение ‘по направлению к’. Человек может либо двигаться по направлению к Богу, никогда Его не достигая. Как говорит святитель Григорий Нисский, у добродетели один предел — не иметь предела. Христианству чужда античная автаркия, достаточность. Ему скорее присуще гетевское “вперед и ввысь”. Это потому, что нет предела у любви. Никогда нельзя сказать: я люблю кого-то так, что сильнее любить невозможно.

Лк 15:20

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.

Не отец сжалился, но сын наконец почувствовал, что отец его жалеет. Также хотя и сказано, что увидел его издалека — это не значит, что до этого он не видел сына; просто сын этого не чувствовал. Сейчас же, находясь в пути, он начал это ощущать.

Сжалился — неточный перевод греческого ἐσπλαγχνίσθη, начальная форма которого εὐσπλαχνίζομα значит ‘быть благоутробным’.

Сказано: побежал. Примечательно, что сын идет навстречу отцу, а отец бежит. То, что его любовь к сыну намного выше чувств сына к отцу, выражено также в том, что он пал ему на шею, то есть заключил его в объятия. Заключить кого-либо в объятия значит как бы заключить его в себя, сделать частью самого себя. Бог заключает человека в Свои объятия “дабы, — как пишет апостол Петр, — вы <…> соделались причастниками Божеского естества” (2 Пет 1:4).

Лк 15:21

Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим.

В повествовании любовь отца ярко выражена, сын же как будто не проявляет никаких чувств. Это все из-за одеревенелости души, которая становится такой вследствие греха. Он может сейчас только каяться, чтобы затем душа его ожила.

Лк 15:22

А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги.

Отец как бы не слышит, что говорит ему сын, ничего ему не отвечает, но сразу же говорит своим рабам, чтобы принесли одежду.

Во многих рукописях здесь стоит наречие ταχύ ‘скоро’, то есть ‘скоро несите…’. То же и в Вульгате: cito proferte…

Ἐξενέγκατε — букв. ‘изнесите’.

В русском переводе сказано лучшую одежду, тогда как в оригинале — ‘первую одежду’ — στολὴν τὴν πρώτην, то есть ту, которой сын лишился, уйдя от отца. Здесь нужно иметь в виду, что “одежда” на русском звучит не так, как звучало для греков στολή. Это слово происходит от στολίζω ‘украшать’; поэтому отец украшает сына одеждой.

Δακτύλιον — перстень, знак сыновства. Когда человек продвигается в духовной жизни, он из состояния раба и слуги переходит в состояние сына. Тогда его, пребывающего в любви Божией, уже не уязвляет земное, как говорит святой Иоанн Богослов: “любящий Бога не грешит”, то есть его ноги не ранит то, что лежит или растет из земли.

Лк 15:23

И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!

Этот откормленный теленок — ὁ μόσχος ὁ σιτευτός — есть Христос, дарующий Себя в Евхаристии.

Θύσατε значит не просто ‘заколите’, но ‘пожрите’, ‘принесите в жертву’. То есть это слово имеет оттенок священнодействия, что подтверждает, что речь идет о Евхаристии.

Станем есть и веселиться. Не сказано: возвеселимся, — но: станем веселиться. Речь идет о постоянной радости, причем радости совместной, общей. Отец и сын радуются одной радостью. Поэтому обожение человека значит стяжание чувств и ума Христовых (ср. 1 Кор 2:16).

Лк 15:24

Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.

Пребывание вне Бога приводит человека к смерти, возвращение же к Нему — к жизни. Ἧν ἀπολωλώς — ‘был погибающим’. У глагола  ἀπόλλυμι есть также значение ‘что-то совершенно терять’. Сын потерял самого себя. Поэтому затем сказано: сам себя нашел (нашелся): εὑρέθη.

Начали веселиться: ἤρξαντο εὐφραίνεσθαι. У этого веселия есть начало, но нет конца.

Лк 15:25

Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование.

Старший сын был на поле, то есть на поле духовного труда. Сказано: возвращаясь. Однако в греческом тексте: ὡς ἐρχόμενος, то есть ‘идя’, находясь на духовном пути.

Приблизился к дому и услышал пение и ликование. Согласно греческому оригиналу, он услышал ‘со-гласие’ (συμφωνίας) и ‘танцы’ (χορῶν). Со-гласие значит единую устремленность души, сердца, воли и всего естества у сына и отца. Танец является выражением согласия в человеческом естестве, гармоничности всех его сил, их примиренности друг с другом.

Лк 15:26

И, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?

Все дальнейшее происходит вне дома, в котором царят согласие и сорадование. Старший сын разговаривает со слугой и отцом вне дома. Он не участвует в этой радости, но остается вне ее. Им движет духовная зависть, ее обоснованием является юридическое мировоззрение. Он взывает к справедливости, забывая о благости отца, показывает себя слугой, но не сыном.

Лк 15:27

Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.

Брат твой пришел: Ὁ ἀδελφός σου ἥκει.

Глагол ἥκει здесь употреблен в настоящем времени. Он означает не просто какое-то действие, но имеет оттенок состояния: брат присутствует, является пришедшим.

Потому что принял его здоровым.

Согласно греческому оригиналу, сын был принят отцом “здравствующим”, ὑγιαίνοντα. Это глагольная форма, а потому здесь присутствует действие. Духовное здоровье, о котором здесь речь, — это не то, что дается раз и навсегда и остается непоколебимым. За него постоянно нужно бороться.

Грех есть болезнь человеческого естества как в духовном, так и в телесном его проявлении. Он есть не просто нарушение заповеди и юридическое преступление, но следствие порчи, пробравшейся к самым корням человеческой природы. Ради исправления этой порчи Бог и принял на Себя человеческое естество, чтобы Собой исправить его и исцелить.

Принял: ἀπέλαβεν; в этом глаголе есть оттенок удаления от чего-то. Он придается приставкой ἀπο-. Сын уходит из объятий смерти и приходит в объятия отца.

Лк 15:28

Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.

Не вошел, потому что в царстве любви нет места юридическим притязаниям и правам. Но отец, как сама любовь, нисходит к его немощи, — выходит из дома согласия и зовет присоединиться к их радости. Он не просто подозвал его, но призывал, просил войти в общую радость, оставив свои обиды. Глагол παρεκάλει употреблен в несовершенном виде; это значит, что отец постоянно звал своего сына — не единожды. Еще более ясно эта мысль выражена в Вульгате: coepit rogare ‘начал звать’. Сказано о начале, но не сказано о конце.

Лк 15:29

Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими.

Старший сын видит себя праведным: он никогда не преступал приказания отца. Для него радость заключается не в пребывании с отцом, но в том, чтобы где-то в стороне от него повеселиться с друзьями над козленком. Козленок же — это не теленок Евхаристии; радость, о которой мечтает этот сын, находится вне Евхаристии. Он слуга, работающий за плату, а не сын.

Лк 15:30

А когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.

Старший сын не называет вернувшегося своим братом, но “твоим сыном”.

Расточивший имение свое с блудницами — буквально: ‘поглотивший твою жизнь с блудницами’: καταφαγών σου τὸν βίον a μετὰ πορνῶν.

Лк 15:31

Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое.

В отце и сыне разговаривают два мировоззрения: благодатное и юридическое. Отец устраняет сами посылки сына: все мое твое — πάντα τὰ ἐμὰ σά ἐστιν, то есть отец все свое готов отдать старшему сыну. Этого тот не понимает и не знает и не хочет взять.

Лк 15:32

А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

И далее отец продолжает, что следует оставить свои претензии и права, но веселиться и радоваться обретению сына, ибо в этом проявляется истинная любовь. У преподобного Симеона Нового Богослова есть катехитическое слово, которое называется “О совершенной любви и каково ее действие”⁸. Здесь он пишет, что истинная любовь заключается в том, чтобы скорбеть о злых делах ближнего больше, чем тот; и радоваться о его спасении и исправлении больше, чем он сам.

---