Языческий царь и индийский раджа
Монахиня Елизавета (Сеньчукова)
Сюжет «Повести…» прост: языческий царь Авенир, гонитель христиан, получает откровение о том, что его сын примет христианство, и чтобы этого избежать, селит его во дворце, где от него скрываются все скорби мира. Когда, наконец, повзрослев, не по годам мудрый царевич выходит из дворца, он встречает слепого, прокаженного и старика и узнает о неизбежной для всех смерти. Вернувшись домой, он размышляет о трагической судьбе человека, и вскоре его посещает некий священноинок Варлаам, пустынник. Под видом купца, торгующего драгоценностями, он приходит к задумчивому царевичу и объясняет ему, что самый драгоценный камень — это Христос. Царевич, уверовав в Спасителя, слушает поучения старца об основах веры и принимает Крещение.
Разгневанный царь Авенир пытается склонить сына к язычеству, но по Промыслу Божию в конце концов и сам принимает христианство. Вместе с сыном они удаляются в пустыню, передав власть мудрому и благочестивому вельможе Варахии, также уверовавшему во Христа.
История эта подозрительно точно напоминает события, произошедшие за полтысячелетия до нее с сыном раджи Шуддходаны — Сиддхартхой Гаутамой.
Рождение и детство Сиддхартхи сопровождается многочисленными чудесами, и мудрецы сообщают изумленным родителям, что ребенка ждет большое будущее: он либо станет великим героем и воином, либо отшельником и учителем.
Отец предпочитает первый путь и помещает сына в «оранжерейные условия»: селит его в царских покоях, окружает молодыми и красивыми юношами и девушками, учит всем искусствам и наукам, исполняет все прихоти… Но в 29 лет царевич, уже семейный человек, наконец, выходит за пределы дворца и встречает поочередно больного человека, дряхлого старика и похоронную процессию, а затем — погруженного в медитацию отшельника.
Воспитатель сообщает царевичу Иоасафу о Варлааме. Цветная миниатюра из рукописной книги «Повесть о Варлааме и Иоасафе».
Потрясенный увиденным, он сам начинает духовный поиск, посещает многих духовных учителей, а через несколько лет обретает просветление и формулирует так называемые «четыре благородные истины»:
- жизнь есть страдание;
- причина страдания — жажда, ненасытное желание;
- существует путь преодоления страданий;
- собственно путь, вошедший в историю как Восьмеричный (о нем чуть ниже).
Когда Сиддхартха, получивший имя Будда — «Пробужденный» — стал уже знаменитым проповедником, на связь с ним вышел отец в попытке вернуть его к серьезным государственным делам, но в итоге сам на смертном одре принял новое учение.
«Восьмеричный путь» и заповеди
Святитель Феофан Затворник высоко оценивал «Повесть о Варлааме и Иоасафе» как «лучшую книгу для познания христианской веры и жизни, лучше всех катехизисов». Многие современные исследователи, в том числе и православные, считают, что она рассказывает именно о Будде:
«Считается, что в основе романа лежат некие переработанные “буддийские” традиции, в частности, легенды о жизни царевича Сиддхартхи Гаутамы Шакьямуни — Будды (VI в. до Р. Х.; его первое полное жизнеописание, «Буддхачарита» Авагхоши, создано в I в. по Р. Х.)» — сообщается в статье Анатолия Турилова в «Православной энциклопедии».
Иоасаф царевич и его окружение. Византия; XII в. Греция. Афон. Монастырь Иверон
Разумеется, текстология «Повести» сложна и одним источником не ограничивается, но в основе, похоже, действительно «житие» того самого Будды. Анализ имен это подтверждает: индийское Bodhisattva через арабское Budhasf (Budisatif) и грузинское Yudasif (Yiwasif) из-за смешения арабского чередования B/Y и D/W дало греческую и славянскую форму Иоасаф. А арабское Bilawhar (Билавхар) через грузинское Balahvar (Балавар) — греческое Βαρλαάμ (Варлаам).
От смелости полета мысли ученых захватывает дух. Они показывают не просто сходство сюжетов, взаимное влияние или встречу культур — они демонстрируют именно тождественность героев! Но разве может быть что-то общее между истиной христианства и заблуждением буддизма?
Если считать буддизм заблуждением — нет. Но если помнить о том, что буддизм родился на пятьсот лет раньше христианства и в культуре, которая вообще не имела представления о Личном Едином Боге (в индуизме довольно оригинальное представление о богах, и монотеизм из него можно попытаться вывести, но все же в практике это типичное многобожие), то можно только восхититься гениальности индийского мудреца! По сути, он сформулировал основы антропологии в падшем мире.
Действительно, человечество изначально пало из-за вожделения — плоды древа познания Добра и зла показались Еве привлекательными (горьким эхом отзывается словосочетание «жажда познания»).
И именно вожделение, страсти, заставляют нас страдать при жизни, ибо любая страсть требует большего.
Но у человека есть способ угасить эту ненасытную жажду. Будда предлагает для этого так называемый «Восьмеричный путь»:
- правильное видение (понимание основ буддизма и своего пути в жизни);
- правильная мысль;
- правильная речь;
- правильное действие (не делать другим зла);
- правильный образ жизни (соблюдать заповеди в каждое мгновение и во всех делах);
- правильное умение (трудолюбие, исполнительность, добросовестность);
- правильное внимание (осознанность, контроль за своими мыслями);
- правильное сосредоточение (медитации).
Первый и последний шаги в культуре, знакомой с Личным Единым Богом, звучали бы так: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». То есть прими Бога, внимай Ему, обращайся к Нему.
Четвертый: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». А остальные — более подробное раскрытие темы, требование воздерживаться от греха и соблюдать заповеди «словом, делом, помышлением».
Беседа Варлаама и Иоасафа. Середина XVII в.
Для нас — ничего принципиально нового, мы это каждый день в молитвослове читаем. Для древнего человека, измученного многочисленными болезнями (антибиотиков не было), голодом (питались люди хуже, чем сейчас: углеводов было много, белка мало, а семьи были большими, ибо средств планирования семьи тоже не было), войнами (сдерживающих факторов, типа оружия массового поражения, не было, и военные стычки были постоянным фоном жизни древнего человека), — этот путь, включающий в себя умеренность, сосредоточенность на своей внутренней жизни, незлобие, должен был стать настоящим откровением!
Можно не биться за ресурсы, не тратить силы на бессмысленные и трудоемкие ритуалы, жить в мире с другими и с самим собой!
Собственно, именно за это открытие простых и еще не спасительных, но уже утешительных истин людям, не знающим Бога, Церковь фактически причислила Будду Шакьямуни, основателю совсем другой религии, не имеющей ни малейшего отношения к христианству, к лику святых. Или, по крайней мере, признала его пример достойным подражания, перенеся его биографию в христианскую эпоху.