Милиционер, который очень строго пропускал в храм
Протоиерей Виктор Григоренко
Протоиерей Виктор Григоренко
В начале восьмидесятых, вернувшись после службы в армии домой, я стал регулярно приезжать к отцу Александру Меню в Новую Деревню, в Сретенский храм, что под Пушкино. Этот храм я помню с детства, с тех пор как отца Александра перевели сюда из Тарасовки в 1970 году. Хорошо запомнил я одну из пасхальных служб этого времени.
Мы с друзьями приехали из Хотькова на одной из последних электричек с небольшим опозданием, и пробиться в храм из-за огромного стечения народа на службу было уже трудно. Снаружи, у ворот и забора стояла толпа подвыпивших молодых людей и девушек. На территорию храма их не пускала милиция.
Кое-как пробившись к калитке, мы наткнулись на милиционера, который никого не пускал. «Вам чего там надо?» – спросил он. «Мы на службу пришли». – «Вы что – верующие?» После положительного ответа он сказал: «Прочитаете “Отче наш” – пущу». Я прочитал молитву Господню, и так мы, счастливые, прошли в храм, который был полон народа.
А потом был крестный ход, красота пасхального богослужения, проникновенная проповедь отца Александра в конце службы. Какие-то по-особому дорогие воспоминания.
Потом я и сам стал священником, после убийства отца Александра. После небольшой практики в Сретенском храме я был назначен настоятелем в Семхоз. Здесь я служил один и помню, как было очень ответственно служить на Пасху. Особенно когда ты – молодой священник и боишься сбиться на стихах перед входом в храм после крестного хода. Подсказать некому.
Вокруг полно народа с горящими свечами. И все в ожидании, замерли колокола… «Слава святей...», «Христос воскресе!» и в ответ: «Воистину воскресе!»
И все меняется вокруг…
Сначала боялся сбиться на стихах из-за волнения, подсматривал в последование, что не особенно удобно – темно, в одной руке трехсвечник, в другой – кадило… Сейчас, конечно, так уже не волнуюсь, в этом году – моя 20-я Пасха.
Всегда стараюсь служить бодро и радостно, без затяжек. Потому что когда поздно ночью ты выходишь из алтаря в конце утрени читать огласительное слово Иоанна Златоуста и видишь радостные, но очень уставшие глаза прихожан, понимаешь, что бодрого ритма терять нельзя, ведь впереди еще Литургия и причастие, собственно то, ради чего мы собрались в храме.
После пасхальной службы мы шли прямо по дороге
Протоиерей Александр Балыбердин
Протоиерей Александр Балыбердин
Моя первая Пасха была, наверное, в 90-м году, мы с супругой Ириной только поженились и вместе отправились в Серафимовский собор нашего города. Я только что крестился, и мне было очень интересно сходить и посмотреть: а как этот пасхальный праздник совершается. В соборе было очень много людей – тогда еще не показывали пасхальное богослужение по телевизору, и храмов не так было много действующих в городе, всего лишь два. Помню, как совершался крестный ход, как мы шли в приподнятом состоянии духа. Особенно радостно было видеть среди собравшихся тех, кого я знал – это были мои друзья, студенты, даже преподаватели вуза.
Если вспоминать прошлые Пасхи, наверное, я не выделю какого-то определенного года или какого-то определенного события, но я помню, когда дети, Анастасия и Александра, были маленькие, я уже был священником и мы с супругой Ириной, дочками всегда вместе шли в храм на Пасху. И вместе всегда возвращались ночью после службы по пустому городу. Город еще спит, а солнышко уже поднялось, светит, играет лучами в окнах домов. Мы, радостные, идем прямо по дороге (машин-то еще нет), держась за руки, поем пасхальный тропарь. Это было особенно трогательно, дорого моему сердцу.