Фильм «Прометей», недавно вышедший на экраны, является чем-то большим, чем просто очередной космический боевик; его создатели решили затронуть некоторые философские и богословские вопросы — и то, как они их освещают, многое говорит о состоянии человеческой культуры, да и человеческого рода в целом.
Сергей Худиев. Фото: Анна Гальперина, katehon.ru
В фильме «Прометей» — это название корабля, но нам стоит вспомнить значение этого имени. Прометей — античный персонаж, который похитил у богов огонь, чтобы дать его людям, излюбленный герой атеистического движения. Американское издательство, которое специализируется на выпуске атеистической литературы, так и называется — «Прометеус Пресс».
Прометей греческих мифов — трикстер, то есть порядочный жулик, склонный к надувательству и грубым шуткам, что его поклонники часто упускают из виду. Не знаю, помнил ли об этом режиссер, но тема надувательства и жестоко обманутых ожиданий в фильме явно присутствует.
Космическая фантастика в целом — мировоззренчески и даже теологически нагруженный жанр. Это особенно относится к такому ее подвиду, как описание контактов с инопланетянами. В СССР тема «первого контакта» была разрешённой разновидностью религиозности — веры в высшие силы, с которыми мы когда-нибудь в будущем войдём в контакт.
При этом предполагалось, что цивилизации, опередившие нас в своем развитии, будут мудры и гуманны — они уже построили у себя коммунизм и искоренили войны, эксплуатацию, невежество и все язвы капиталистического общества. Наши братья по разуму, будут они похожи на нас или осьминогов, в любом случае щедро и великодушно поделятся с нами своими знаниями и примут нас в Великое Кольцо Миров.
Такой оптимистический мотив появлялся в и западной фантастике — во всяком случае, персонаж E.T. был милым, дружелюбным существом, а в Тесных Контактах Третьего Рода инопланетяне, по крайней мере, не проявляли враждебности. Ну, людей-то похищали, но у них наверняка были серьёзные причины, и, потом, всех вернули невредимыми. Однако более заметна была другая линия — начиная с «Войны миров» Уэллса, в которой встреча землян с технологически продвинутой цивилизацией выглядит как встреча туземцев с технологически продвинутыми белыми. Туземцам она не сулит ничего хорошего.
Иногда в кинофантастике появляется и духовное измерение — жуткие пришельцы из «Четвёртого Вида» прозрачно намекают на бесов, показывая мир, в котором бесы есть, и ад, очевидно, есть, а вот Бога — нет. Духовное измерение появляется и в «Прометее».
Собственно, именно оно и привлекает внимание. Во всем остальном фильм выглядит как не слишком яркий приквел «Чужих» — те же инопланетные гады, которые залезают людям внутрь и там шебуршатся, тоже женщина, даже внешне похожая на главную героиню «Чужих», остаётся в живых после того, как, как и полагается, «все умерли». Можно признать впечатляющую, местами, графику; но поведение персонажей выглядит не слишком убедительным.
Комментаторы в интернете уже вдоволь поиздевались над нелепостью сюжетных ходов и некоторыми ляпами — например, над тем, как главная героиня фильма доктор Элизабет Шоу переживает полостную операцию, после чего с разрезанным и только что зашитым животом бодро выскакивает из операционной, бегает и прыгает все оставшееся время фильма, только иногда проявляя признаки лёгкой усталости. Впрочем, кто ж их там, в будущем, знает.
Обратимся к философскому посылу фильма. Сюжет (если вы не смотрели и собираетесь посмотреть, не читайте дальше) разворачивается в конце XXI века. Супружеская чета археологов (Элизабет Шоу и Чарли Холловей) находит в памятниках разных древних культур повторяющееся послание, звёздную карту, которая указывает на место, откуда прилетели «инженеры» (в русском переводе — «создатели») — инопланетяне, которые создали человечество.
Престарелый богач Петер Вейланд снаряжает исследовательский корабль «Прометей», чтобы добраться до «инженеров». Он хочет, что они спасли его от близящейся смерти, другие члены экипажа больше всего хотят узнать — зачем «инженеры» создали людей? С какой целью? Как говорит один из создателей фильма, «персонажи захвачены одной идеей — каково наше происхождение?»
Итак, люди отправляются «встретить своего Создателя». По-английски это игра слов — это выражение значит «умереть», примерно как мы говорим «отдать Богу душу».
Кадр из фильма "Прометей"
Прибыв на место, люди обнаруживают пустынную планету и мрачные циклопические постройки, в которых, после ряда приключений, находят последнего из «инженеров», спящего в анабиозе. Когда его пробуждают, он, вместо того, чтобы открыть, наконец, истину, убивает всех, кто не погиб до сих пор, так что спастись удаётся только Элизабет Шоу и роботу Дэвиду — вернее, его оторванной голове, что, впрочем, для робота не очень большая проблема.
Выясняется, что «инженеры» готовили на этой пустынной планете биологическое оружие, наших старых знакомых, «чужих», чтобы уничтожить человечество. В последнем диалоге между Дэвидом и Элизабет она говорит «Я хочу выяснить, почему они сначала создали нас, а потом решили нас уничтожить?» «Я не понимаю, — отвечает Дэвид, — какое это имеет значение?» «Я хочу узнать, потому что я человек, а ты — робот».
Это тема, которая проходит через весь фильм — люди хотят знать, откуда они возникли и какова цель их существования. Это то, что делает людей людьми. Ответ, который люди обретают в фильме, полон ядовитой иронии: человечество создано какими-то физически и морально отталкивающими космическими бандитами, которые по прошествии некоторого времени решили его уничтожить. Ребёнок отправляется на поиски отца и находит, что его отец — маньяк, который хочет его убить.
Не случайно все созданное инопланетянами выглядит давящим и мрачным — для работы над миром «Прометея», как и над миром «Чужих», был привлечён мизантропический швейцарский сюрреалист Ганс Рудольф Гигер. Этот художник работает в стиле, который некоторые исследователи его творчества называют некро-готикой. Он сам описывает свои картины как «фотографии, сделанные в аду».
В начале фильма герои рассуждают о том, что они готовы отдать, чтобы узнать, кем и для чего они созданы. В итоге выясняется, что узнавать это едва ли стоило. Не стоило тащиться за этим на чужую планету. Или стоило? «Я продолжаю искать», — говорит Элизабет в конце фильма. Но там ли она ищет?
Современное неверие предлагает свой ответ: оно говорит, что ответа просто не существует. «Большие вопросы» — кем и зачем мы созданы, и что нам с этим делать — просто не имеют смысла, на них некому отвечать.
Как сказал французский биохимик, лауреат Нобелевской Премии Жак Моно: «Чистая случайность, абсолютно свободная, но слепая, лежит у самых корней величественного здания эволюции, и в результате человек, наконец, знает, что он одинок в бесчувственных глубинах вселенной… Жизнь вообще, и человек в частности — явление уникальное, единственное творение необъятной Вселенной, возникшее вопреки планам природы…
Человек должен, наконец, пробудиться от тысячелетнего сна, и, пробудившись, он окажется в полном одиночестве, в абсолютной изоляции. Лишь тогда он осознает, что, подобно цыгану, живет на краю чуждого ему мира. Мира, глухого к его музыке, безразличного к его чаяниям, равно как и к его страданиям или преступлениям… Человек, наконец, сознает свое одиночество в равнодушной бескрайности Вселенной, из которой он возник по воле случая».
С ним согласен и Ричард Докинз: «Во вселенной, управляемой слепыми физическими силами и генетической репликацией, кто-то обязательно пострадает, кому-то обязательно повезет, но не пытайтесь обнаружить тут ни закономерности, ни причины, ни справедливости.
Наша вселенная обладает именно такими качествами, какими она и должна обладать в том случае, если в ее основе нет никакого замысла или цели, нет ни добра, ни зла, ничего, кроме слепого, безжалостного безразличия».
Мы никем не созданы, у нас нет никакой цели. Не беспокойтесь и наслаждайтесь жизнью.
Но людей не устраивает отсутствие ответа. Должен быть ответ. Хоть в виде каких-то крайне несимпатичных инопланетян. Но что, если за ответом не нужно летать на другие планеты? Что, если он у вас перед носом? Что, если он содержится в книге, которая издана самыми большими тиражами за историю человечества, переведена на самое большое число языков?
Что, если этим ответом является самая известная Личность в человеческой истории? Что, если этот ответ исполнен надежды и утешения — мы созданы из любви, созданы для вечной радости? Что, если он ведёт нас не в мир вязких гигеровских кошмаров, а в мир добра, света, мудрости и красоты? Что, если Вас настойчиво приглашают войти?
В фильме несколько раз повторяется фраза — «это то, во что я выбираю верить». Мы делаем выбор — верить в мир бессмыслицы и пустоты, как Моно или Докинз; в мир, где «инженеры» выращивают «чужих», чтобы натравить их на человечество, изображённый в фильме; или в мир, о котором говорит Евангелие — мир, созданный благим Богом, мир, который Он ведёт к предначертанным им, таинственным и невыразимо прекрасным целям.
Почему так много людей выбирают верить в мрачную неправду — вместо того, чтобы верить в бесконечно радостную истину? Это же чудовищно глупо. Но грех и есть чудовищная глупость. Это путь, к которому можно отнести слова Элизабет в конце фильма: «Здесь только смерть». Но есть и путь жизни; и мы можем его избрать.
Читайте также:
Фантастика: легкий жанр или притча?