В программе «Комментарий недели» на телеканале «Союз» глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин рассуждает о запрете зарубежного усыновления, детях-инвалидах и православных детдомах
Возлюбленные о Господе братья и сестры! Дорогие друзья! Здравствуйте!
Как и обещал, скажу несколько слов о так называемом «законе Димы Яковлева» и о той дискуссии, которая последовала за его разработкой и обсуждением в Государственной Думе и последующим принятием, а также подписанием Президентом Российской Федерации.
Конечно, дискуссия была непростой, но в ходе этой дискуссии высказывались мнения, которые иначе, как странными, назвать нельзя. Почему вообще в России считалось нормальным в течение достаточно длительного периода тысячами, десятками тысяч вывозить детей заграницу? Известно, что около 100 тысяч российских детей, по разным оценкам, было вывезено в различные страны, в том числе 60 тысяч — в Соединенные Штаты Америки.
Ни одна из стран Западной Европы, вообще ни одна из уважающих себя стран, даже не живущих на том уровне материального благосостояния, как Западная Европа или США, не позволяют по отношению к себе ничего подобного. Посмотрите — есть ли массовое усыновление детей из Китая? Или из Португалии, или из Испании, Греции — стран, где сегодня возникают тоже экономические сложности, где уровень жизни на самом деле не сильно отличается от российского. Есть ли нечто подобное в исламских странах? Есть ли нечто подобное в других государствах, которые уважают свой народ и заботятся о нем? На самом деле нет.
И когда кто-то вдруг удивленно начинает говорить: а почему это у нас остановлено будет усыновление российских детей американцами, на это можно резонно ответить, вопросом на вопрос: а почему вообще в России такое стало возможно? В стране, где испытывается серьезный демографический кризис. В стране, где предпринимаются очень-очень серьезные меры для того, чтобы остановить падение численности нашего народа, Слава Богу, оно уже, в принципе, остановлено, и увеличить хотя бы на 1-2% количество рождений по отношению к количеству смертей.
В этих условиях любое организованное стремление способствовать усыновлению российских детей зарубежными усыновителями мне кажется глубоко безнравственным. Глубоко безнравственным я считаю бизнес на этих детях. Этот бизнес насчитывает около двух десятков лет в России и, более того, мы знаем, что он связан с аналогичным бизнесом за рубежом. Я прекрасно помню, как в 90-е годы некоторые очень нечистоплотные по виду люди пытались вовлечь Церковь в эту торговлю детьми и прилагались для этого самые разные усилия, и меры убеждения, и попытки подкупа. И тогда, слава Богу, наша Церковь отказалась от того, чтобы быть участницей вот этого конвейера по переправке за границу российских детей за очень и очень приличные деньги.
Деньги платили приемные родители, потом эти деньги распределялись, в основном, среди различных зарубежных организаций и компаний, которые организовывали процесс усыновления. Кое-что перепадало и российским дельцам, и уж в самую последнюю очередь, может быть, тем родителям, которые отказывались от детей.
Кстати, конвейер, который работал, переправляя российских детей в Соединенные Штаты и в страны Западной Европы, в первую очередь — в Италию, был очень тесно связан, и чем дальше, тем больше был связан с конвейером по отъему детей из семей. Неслучайно лоббисты ювенальной юстиции очень тесно связаны с лоббистами зарубежного усыновления, а иногда это просто одни и те же люди и одни и те же организации. Не секрет, что многие дети в российских детских домах — это дети, у которых есть живые родители. Иногда у этих родителей детей нужно было отнимать — это были люди, асоциально ведущие себя, это были преступники, это были те, кто был виновен в страданиях, угрозе жизни, угрозе здоровью детей, их половой неприкосновенности. Но, тем не менее, часто бывало так, что изъятие детей из семей имело под собой не самое очевидное основание. Имело под собой иногда волю того или иного чиновника, который использовал расплывчатые, общие нормы закона так, как ему заблагорассудится.
Когда детей отнимают у родителей без их желания, а иногда и без достаточного основания, и когда эти дети вдруг очень быстро оказываются в руках организации, получающей деньги на зарубежном усыновлении, это огромнейшая нравственная проблема. Это вызов идентичности нашего народа.
Мы должны сегодня сохранять детей в России. Мы должны делать все, чтобы эти дети воспитывались в Православии, тем более, что многие из них в Православии и крещены, в своих семьях, а иногда и в детских домах. Мы должны делать все, чтобы эти дети отдавали свои таланты, свой разум, свои рабочие руки нашей стране, нашей России, нашей Церкви, к которой многие из них принадлежат по факту крещения или, по крайней мере, по своей исторической семейной традиции.
Насколько безнравственно в этих условиях за деньги, через использование разного рода механизмов изъятия детей и переправки детей за рубеж организовывать тот самый конвейер, о котором я сегодня говорил. Поэтому когда сегодня в ходе дискуссии кто-то осмеливался заявлять, что люди, выступающие против зарубежного усыновления, это безнравственные люди, с этим можно очень и очень поспорить. Безнравственны, абсолютно безнравственны те, кто получал деньги за то, что отнимал у России ее будущее, ее детей, чад Православной Церкви, людей, которые, будучи воспитаны на чужбине, наверное, в большинстве случаев, за очень немногими исключениями, оказывались бы чуждыми для своей страны, для своей Церкви, для будущего России.
Да, к разным жизненным ситуациям необходимо подходить разумно и, что называется, с рассмотрением. Да, наверное, из закона, по мере его реализации, можно будет делать исключения, понимая, в каких случаях он действительно помогает людям, а в каких может стать причиной человеческих трагедий. Есть, наверное, есть совершенно точно дети-инвалиды, больные дети, которые не могут получить определенных видов лечения у нас в России. Таких детей на самом деле очень немного. Но они есть и, может быть, для них, для их судеб можно сделать какие-то изъятия из закона, какие-то исключения, позаботившись о том, чтобы достойное лечение, эффективное лечение было получено там, где оно может быть наиболее достойным и наиболее эффективным. Но, кстати, и в этих случаях, речь, наверное, лучше всего вести не об усыновлении, а о возможности для этих детей вместе с родителями или российскими приемными родителями, или воспитателями того или иного детского учреждения выехать за пределы страны, чтобы получить лечение в том объеме, в каком это нужно.
Но таких детей, детей с исключительной судьбой, с исключительно слабым здоровьем очень и очень немного. А вот статистика: в очереди на усыновление стоят 12 с половиной тысяч кандидатов в приемные родители. За 2011 год 3400 детей было усыновлено иностранцами, 7416 — российскими людьми. То есть в два раза больше усыновляли россияне, а не иностранцы. Только 5% усыновленных за последние годы детей — это инвалиды, остальные — это здоровые дети. За год 44 ребенка-инвалида усыновили американцы, 188 детей-инвалидов — россияне.
То есть, на самом деле абсолютным мифом является весь разговор о том, что россияне якобы не хотят усыновлять детей-инвалидов, что американцы в основном только инвалидов и усыновляют, что наши родители, приемные потенциальные родители не берут детей из детских домов. Все это мифы. На самом деле у нас есть большой потенциал для того, чтобы российские дети оставались в России. И последними, с нравственной точки зрения, являются здесь соображения материального блага.
Нам некоторые пытаются сегодня сказать: детям будет лучше в Америке, потому что там лучше материальный жизненный уровень. Ну а разве для христианина это главное? Разве для нравственного человека, даже неверующего, это главное? Главное, чтобы ребенок оставался единым со своим народом, чтобы его душа не ломалась через колено путем отрыва от своей родины, от своей традиции, от своей веры, от своей Церкви. Вот об этом нужно думать в первую очередь. По крайней мере — с христианской точки зрения. И об этом нужно думать гораздо более серьезно, чем о том, сколько у ребенка будет игрушек, денег, квадратных метров, и так далее.
Такое отношение к иерархии духовного и материального, земной пользы и вечного блага, с которым связана принадлежность к истинной Церкви, и является нормальным для христианина. Ненормальным для христианина являются разговоры о том, что человек должен жить там, в тех условиях, тех идеологических рамках, где будет обеспечено материальное благосостояние.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл во время Рождественских дней много раз сказал о том, что российское общество должно помочь детям, находящимся в детских учреждениях, детям, которые лишены попечения родителей. И об этом было сказано в контексте всегдашних рождественских призывов к деланию добра, к тому, чтобы люди измеряли окружающую реальность через дела милосердия, через гражданский подвиг, который связан с помощью другому человеку, не могущему пока помочь себе.
Вот что было сказано в Рождественском послании Его Святейшества:
«Каждый из нас, совершая добрые дела, способен изменить хотя бы в малой мере окружающую действительность к лучшему. Только так мы вместе станем сильнее».
А вот что было сказано Святейшим Патриархом в теле-обращении, связанном с праздником Рождества Христова:
«Именно в связи с праздником Рождества Христова я хотел бы обратиться с просьбой ко всем, кто может сделать важный шаг в жизни, направленный на усыновление детей, на поддержание сирот. Сделайте этот шаг! В нашей стране не должно быть сирот. Те, кто не имеет родителей, должны обретать их среди добрых, честных и отзывчивых людей».
Наконец, когда Его Святейшество посещал один из московских родильных домов, он еще раз сказал о готовности Церкви помогать в призрении детей-сирот, детей, которые остались без попечения родителей. Вот что сказал Святейший Патриарх:
«Мы готовы работать с детьми-инвалидами. Мы готовы были бы взять государственный дом сиротский, детский дом для инвалидов под свой покров и приложить все силы к тому, чтобы воспитывать в таком доме детей. Полагаю, что это перспективное направление работы Русской Православной Церкви».
В то же время Святейший Патриарх сказал вот что:
«Нередко, к сожалению, мы слышим страшный ответ: детей попам не отдадим. И горько нам бывает слышать отказ, когда мы просим передать детей на воспитание в церковные детские дома».
Так действительно часто бывает. Считается, что церковная благотворительность, вся негосударственная благотворительность, это что-то факультативное, что-то малозначимое, что-то любительское, что-то сомнительное. А некоторые просто считают, что воспитание детей в православном духе это опасная вещь. Конечно, она опасна для тех, кто хотел бы устроить общество только на началах безбожия, кто, как нечистый дух — крестного знамения, боится слова Евангельской истины, боится присутствия Церкви и веры в жизни общества, в общественном пространстве. Но эти люди глубоко неправы.
Православные христиане имеют такое же право воспитывать детей, в том числе — детей, оставшихся без попечения родителей, как и любые другие люди, имеющие иные мировоззрения. Мировоззрения у нас равны. Поэтому никакой монополии неверующие на усыновление детей, на организацию детских учреждений, на руководство этими учреждениями не имеют и иметь не могут.
Я надеюсь, что и Церковь наша, и весь наш народ смогут помочь детям, которые сегодня лишены родительской ласки. Смогут сделать все, чтобы эти дети оставались в России и чувствовали заботу, как сегодня чувствуют заботу многие дети в церковных детских приютах и в приемных семьях, которые составляют православные христиане.
Выступая во время посещения родильного дома, Святейший Патриарх сказал, что в России действуют 90 церковных детских домов, в которых проживает полторы тысячи детей. Это немало, но у Церкви есть возможности для того, чтобы расширять эту деятельность. Его Святейшество сказал и о том, что он считает, что в ближайшие 7-10 лет количество детских домов в России резко сократится из-за роста случаев усыновления.
Дай Бог, чтобы так и было. Дай Бог, чтобы нам никогда не пришлось спрашивать себя, как народ: а почему наши дети уезжают из России и становятся чуждыми для нее?