В интернете, среди православной общественности разворачиваются дискуссии относительно того, стоит ли решительно и жестко защищать священника Глеба Грозовского, которому, как мы знаем, предъявлены достаточно серьезные обвинения.
У разных людей — разные мнения: кто-то говорит, что нужно подниматься на защиту этого священнослужителя, некоторые призывают проявить осторожность. Но в любом случае, дискуссия затронула очень многих пастырей и мирян нашей Церкви, некоторых иерархов, и дискуссия, очевидно, будет продолжаться.
Как вы знаете, 18 ноября отец Глеб Грозовский был временно запрещен в священнослужении до окончания судебных и следственных действий в связи с характером предъявленных ему обвинений.
Это, как сказал заместитель управляющего делами Московской Патриархии архимандрит Савва Тутунов, не наказание, не признание вины. Так довольно часто бывает, когда серьезные обвинения предъявляются священнослужителю, и эти обвинения ждут расследования, ждут как светского, так и церковного суда.
Церковь продолжает настаивать на том, что в отношении отца Глеба, как и в отношении любого другого лица, должна уважаться презумпция невиновности. Никто пока не доказал ни в ходе следственных действий, ни в ходе судебных действий, те или иные тяжелые обвинения.
Есть определенная позиция, которая высказывается следственными органами, — позиция эта, надо сказать, достаточно сдержанная. Никаких подробностей, никакого смакования тех или иных обвинений мы не слышим.
Надо сказать, что к авторитету Церкви, к авторитету священного сана та позиция, которая сегодня высказывается правоохранительными органами, имеет определенное уважение.
Есть жесткие обвинения, как в адрес духовенства, так и в адрес Церкви в целом. Точно так же в адрес следственных органов некоторые говорят, что священник становится жертвой «кровавого режима», некоторые говорят, что все священники такие…
Определенная часть дискуссии ведется на повышенных эмоциональных тонах, ведется с огульными обвинениями, разного рода оскорблениями, иногда с нецензурной бранью — увы, так сейчас достаточно часто бывает.
В интернете, иногда — на некоторых общественных форумах, — люди привыкли разговаривать друг с другом с использованием оскорблений и нецензурной лексики.
Но так не должно быть среди христиан. Христиане должны ко всякому серьезному обвинению относиться вдумчиво, спокойно, серьезно. Без того, чтобы сразу стремиться обвинить невиновного, и без того, чтобы сразу отвергать любую возможность того, что тот или иной человек совершил тот или иной грех.
Многие верующие люди, некоторые священники совершают те или иные грехи. Нужно честно помнить об этом, знать об этом, не стесняться об этом говорить, если нас об этом спрашивают.
Церковь, как много раз было сказано, это не сообщество святых, это сообщество кающихся грешников. Да, у священника особая роль, священника должен особенно тщательно следить
не только за своими грехами и добродетелями, но и за тем, как внешние люди воспринимают его отношение к грехам и добродетелям. Но об этом чуть позже.
Очевидно, что непростая дискуссия, которая сегодня ведется, должна для христиан, для Церковного тела, быть прежде всего честной. Нам не нужно пытаться ничего скрывать. Нам не нужно делать вид, что определенных грехов, больших или меньших, в церковной среде нет.
Если они есть, если они вдруг изобличаются, то нам нужно со скорбью признать это и сделать все, чтобы такие грехи в церковной среде больше не повторялись.
Точно так же нам не нужно соглашаться с теми, кто сегодня пытается замазать черной краской все духовенство, всю Церковь. Использует обвинения, которые еще не доказаны, для того, чтобы начать очередную пропагандистскую кампанию против православного христианства, против Русской Православной Церкви.
Нам нужно, не помышляя о том, чтобы покрыть тот или иной грех, или отмести возможность совершения священником или мирянином того или иного греха в принципе, в то же время сказать о том, что в Церкви Божией люди борются с грехом и преодолевают его.
В Церкви многие из тех грехов, которые объявлены в мире чуть ли не нормой, являются редчайшим исключением из нормы, если вообще присутствуют. Вспомним наркоманию, самоубийства, аборты и многое другое.
Нам не нужно уступать давлению тех людей, которые пытаются оправдать собственные грехи разговорами о том, что в Церкви все грешат точно так же, как в миру (что неправда), или о том, что если кто-то один в Церкви согрешил, то это является некой индульгенцией для людей нецерковных, которые хотят свои грехи объявить чем-то нормальным и естественным.
Мы не знаем, виновен или невиновен отец Глеб Грозовский. Вот почему очень важно, чтобы расследование обвинений, выдвинутых против него, было максимально честным, чтобы не было двойных стандартов ни в сторону защиты, ни в сторону обвинения.
Очень важно, чтобы церковные люди и общество в целом получило ясный ответ на вопрос о том, справедливы ли эти обвинения.
Очевидно, будет иметь место и церковный суд, который в таких случаях, как правило, происходит. Нам нужно, чтобы была установлена истина.
Сложно сказать, что происходило в тех эпизодах, о которых сегодня достаточно сдержанно, достаточно прикровенно говорят представители следственных органов.
Я не знаю лично священника Глеба Грозовского, но слышал о нем много хорошего, много такого, что не позволяет с легкостью сказать, что этот человек может быть половым извращенцем.
Тем не менее, могли, наверное, иметь место ситуации, которые можно интерпретировать двойственно. Излишняя физическая близость в общении с подростками, с детьми. Какие-то моменты общения, которые родителям или некоторым другим людям могли показаться фривольными. и вот в связи с этим возникает один очень серьезный вопрос.
В дореволюционное, да и в советское время сохранялась традиция воспитания духовенства, которая предполагает скорее неписанные, чем писанные правила общения священника с прихожанами. С пациентами больниц, с воспитанниками детских домов.
Священник должен быть всегда максимально открыт к возможности ответить на духовные нужды людей, к возможности совершить таинства, особенно исповедь и причастие. Священник призван без предубеждения, без какого-либо стеснения открыто и свободно относиться к любому человеку, исполняя свой долг: долг духовного наставничества, духовной помощи, серьезного общения, молитвы, совершения таинств.
В свое время мне пришлось немало общаться с иерархами, монашествующими, священниками, которые прошли в советское время трудную школу гонений, а до этого получили немалые знания о том, как была устроена жизнь дореволюционного духовенства.
Все эти люди всегда, в форме вербальной или невербальной, своим примером давали понять: должна быть определенная дистанция между пастырской открытостью и тем, чтобы вести себя панибратски. Нельзя превращаться в человека, который вдруг начинает становиться каким-то нелегитимным членом семьи того или иного прихожанина, или вдруг начинает играть какую-то слишком активную роль в личной жизни той или иной семьи, или участвовать в играх, или участвовать в быту той или иной группы прихожан.
Приходилось сталкиваться, и не раз, с людьми, которые пытаются предложить такую «облегченную» форму общения священнику: начать решать его бытовые проблемы, дружить слишком близко домами, совместно проводить отдых, становиться частью каких-то семейных дискуссий.
Опытные священники, а уж тем более монашествующие, церковные иерархи, обычно от этого уклонялись. Один достаточно опытный епископ недавно мне сказал, что для того, чтобы иметь возможность достойно общаться даже с духовенством, не стоит слишком часто посещать дома духовенства и слишком глубоко входить в ткань их семейной жизни.
В этом контексте удивляешься, на самом деле, когда видишь фотографии священников в пляжной или спортивной одежде вместе со своими прихожанами на отдыхе или вместе с воспитанниками и воспитанницами детских или подростковых приютов или лагерей, с подростками, которые всегда очень обостренно чувствуют любовь и физическую близость и иногда воспринимают это более чем однозначно.
Нужно помнить о том, что роль у священника в обществе, в семье, в чужой семье, в приходе, особая. Эта роль, которая предполагает открытость и некое хранение достоинства, максимальную готовность к общению и расстояние между пастырским достоинством и бытовой жизнью той или иной группой прихожан.
Наверное, это сложно осуществить в селе, но в селе также все понимают, кто у кого на уме, и кто что имеет в виду, а в городе есть много людей, которые очень обостренно воспринимают ту или иную степень подчеркнутой близости, чрезмерной близости священника и пасомых.
Да, в нашем обществе много людей с извращенным сознанием, которые каждый взгляд, каждое прикосновение, любые теплые слова, могут воспринять как чуть ли не попытку сексуального домогательства.
Да, в нашем обществе, а тем более в западном обществе все больше и больше происходят ситуации, в которых практически любое общение между человеком взрослым и ребенком, не являющимся его собственным ребенком, воспринимается чуть ли не как попытка совершить что-то с педофильскими побуждениями. Да, нужно очень внимательно относиться к любым обвинениям, которые не имеют под собой доказательной основы.
Но все-таки я убежден, что в современном мире и священник, и православный педагог, и православный врач должны очень серьезно наблюдать за характером своих отношений с окружающими людьми, особенно с теми людьми, которые доверились тебе как пастырю, как учителю, которые ждут от тебя чистоты, и серьезности и ответственности, и духовности во всем, что ты говоришь, и во всем, что ты делаешь.
Будем надеяться, что отцу Глебу Грозовскому удастся доказательно опровергнуть те обвинения, которые против него направлены. Будем надеяться, что никогда в нашей церковной жизни не будет возникать двусмысленных ситуаций, позволяющих обращать достаточно жесткие обвинения против Церкви.
Будем надеяться, что в любом случае, когда кто-то говорит о совершении греха, православный христианин сможет ясным и явным образом сказать: вот — мой грех, а вот – грех, которого я не совершал. Вот – обвинения, которые достойны покаяния и исправления, а вот – обвинения, которые являются ложными.
Пусть всегда торжествуют мир и справедливость, и пусть всегда дискуссии, которые мы ведем, будут направлены на то, чтобы в церковной среде и в нашем обществе в целом поддерживался мир и торжествовала справедливость тогда, когда ей нужно совершиться.