Протодиакон Андрей Кураев: Если православная партия будет создана, то она не имеет права говорить от лица Церкви (Видео + текст)

В России может появиться новая политическая сила — специально для всех православных. Нужна ли стране православная партия, обсудили с протодиаконом Русской Православной Церкви Андреем Кураевым.

Глава синодального Отдела по взаимоотношениям церкви и общества, протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что Русская Православная Церковь «позитивно воспринимает перспективу создания христианских или православных партий либо внутрипартийных групп».

Сейчас закон запрещает организовывать партии по религиозному признаку. Однако после инициатив Дмитрия Медведева упростить регистрацию политических партий эти барьеры будут сняты. Последние попытки создать православное движение предпринимались в середине девяностых, но все они были неудачными. Нужна ли России православная партия, телеканал ДОЖДЬ обсудил с Андреем Кураевым, протодиаконом Русской Православной Церкви, профессором Московской духовной академии

— Обсудим мы эту тему с нашим гостем. В студии, за столом протодиакон Русской Православной Церкви, профессор Московской духовной академии, Андрей Кураев, здравствуйте.

— Добрый вечер.

— Вы как относитесь к этой идее? И может, сразу прокомментируете — оно сразу изначально выглядит достаточно странно – это сочетание? Многоконфессиональность, религия, власть и  политическая составляющая, достаточно странно.

— Меня на самом деле удивляют две странности в России. При том, что у  некоторых из нас интеграция в европейское пространство —  культурное и политическое.

Первое – это то, что в каждом уважаемом  университете Европы есть традиционно факультет теологии, а у нас нет.

Второе — то, что серьезным игроком в политическом пространстве европейских стран является партия “Христианской демократии”. У нас были попытки создавать такие партии уже в конце 80-х г.г.  Даже одной из них вместе с Глебом Якуниным удалось попасть в первый российский Парламент, но не более того.

Так что не надо этого пугаться.

 — То есть Вы все-таки Центральную Европу сравниваете с Россией?  Да?

— Я думаю, что из-за того, что у человека есть религиозные взгляды, это  не означает, что он должен быть поражен в своих избирательных правах. Это первое.  Второе.

— Тогда остановимся сразу. Извините, что перебиваю. На 1 пункте. У нас, собственно, в действующих политических партиях есть очень много воцерковленных людей и очень верующих.

— Дело в том, что политический контекст всегда меняется, и вполне возможно, что те пункты программы, которые стояли на 2-3 порядке в той или иной партии, в той или иной политической ситуации, потом могут быть актуализированы.

В какие-то периоды для общественного сознания это будут проблемы экологии. В какие-то, собственно, проблемы парламентских процедур и их соблюдения, в какие-то — проблемы внешней политики, обороны или, напротив, агрессивной экспансии и т.д.

Поэтому нельзя исключать, что однажды какая-то часть наших граждан, часть —  не все (партия — это же какая-то часть наших граждан), скажет: А для нас важней всего защита традиционных ценностей, нашего образа жизни. Мы чувствуем, что здесь есть проблемное поле, есть какие-то угрозы, мы хотели бы именно с парламентской трибуны об этом говорить и т.д. — это их право.

Церковь не будет в этом участвовать.  Эти партии остаются снизу, как общественное движение. Церковь, то есть мы, со своей стороны, не будем запрещать.

Запрет пока один. Если такая партия будет, то она не имеет право говорить от имени Церкви. Она не имеет право говорить, что все христиане должны быть с нами, а те, кто не с нами, те —  плохие христиане. Такого рода риторика будет запрещена.

— А как же буквально недавнее недовольство РПЦ  желанием Ивана Охлобыстина баллотироваться в Президенты?

— Речь идет о священнослужителях, хотя и здесь, честно говоря, эта ситуация канонически, на мой взгляд, очень спорная. Есть ясные каноны, запрещающие священникам участвовать в политической, парламентской борьбе. Другие формы политической борьбы – это другой разговор.

В случае с Иваном Охлобыстиным — он священник, который запрещен в служении и не осуществляет священническое служение, и нет канонов, которые бы регулировали поведение бывшего врача или бывшего офицера.  Нет таких уставов. Было бы странно, Виктор Иванович, бывший офицер, но есть ли в Уставе подводного флота какие-то нормы, регулирующие поведение отставников офицеров? Я сомневаюсь.

— Офицерская честь.

— Это не правовое понятие. Точно также и со священником, поэтому, я считаю, что это проблема. Но, вновь говорю, что речь идет о том, чтобы мирянам не запрещать, чтобы люди, которые считают себя православными, не считали, что у них нет права выйти на площадь, что у них нет права с каким-то требованием обратиться к власти или участвовать в общественной дискуссии, чтобы не было такого самопораженческого настроя, чтобы не строилось православное гетто, закрытое изнутри. Раз я православный, значит, я должен отрубить интернет, отключить телевидение и только в своей келье читать акафист.

— Вы упомянули христианских демократов, например в Германии, возьмем ХДС. Подобные силы – это, во-первых, исторически выросшие снизу…

— А разве история кончилась России?

— Нет. Но у нас этого нет, последние…

— У нас и митингов не было недавно.

— Хорошо. Но Вы считаете, что есть в этом внутренняя потребность?

— Не знаю. Я в этом не уверен. Но сказать людям, что это не запретное поле для экспериментов — почему нет? Вновь говорю – Патриархия не будет ничего организовывать!

— То есть, это вне Церкви, вне РПЦ, а зачем эти люди называются православные?

— Дело в том, что Церковь – это не только люди в черном. Огромное количество воцерковленных есть в существующих партиях. Поэтому речь идет о том, чтобы в сознании церковных людей снять табу. Это не драматическое табу, а такое психологическое,  не сформулированное что-то – раз я христианин, то грязный мир политики должен быть мне чужд.

 — А вот недавно был скандал с тем, что священник собирался баллотироваться в мэры маленького городка? Его лишили сана?

— Здесь я не соглашусь, что его лишили сана, что это не парламентская политика, а в местном самоуправлении таких примеров достаточно много  и в церковной истории, когда священника считают самым уважаемым человеком на селе и избирают старостой. И на мелком уровне, когда..

— Вполне логично.

— Когда есть консенсус — особенно.

Чем неприемлема для священника политика парламентская, партийная? Тем, что ПАРТИЯ, от слова ЧАСТЬ, латинское слово ЧАСТЬ. И чтобы не было так, чтобы часть населения складывала свое отношение к священнику по признаку наличия партийного билета. Не нужно “красных” батюшек или  “единоросовских” батюшек, батюшек с Болотной площади или откуда-то еще. Такого деления быть не должно.

— А могут православные делиться на православных коммунистов и православных либералов?

— Люди могут. Вот я дьякон. Я не священник. Ко мне люди не идут на исповедь и правят со мной беседу, не считают меня в каком-то вопросе экспертом или еще что-то. Я могу как частное лицо с ними говорить. Но на исповеди или с церковного амвона священник  обращается к той глубине человека, которая поглубже, чем сиюминутный политический контекст.

— Скажите, сейчас, как только какая-то идея начинает носиться в воздухе и политики понимают, что она популярна, ее тут же берут на вооружение. Возьмите сейчас любую политическую силу, все взяли на вооружение “русский вопрос”. “Русский старт” у коммунистов, ЛДПР мы не будем уже говорить, и даже  “Правое дело”  было замечено в этих заигрываниях с националистически настроенным электоратом. И ни одна политическая сила, до сих пор, не поднимала на щит православные, христианские, вообще религиозные идеи.

 — Нет. Такие силы  есть, но они очень маргинальны.

— Я сейчас имею в ввиду:  “Единую Россию”, Компартию, “Правое дело”, ЛДПР,  “Справедливую Россию” — тех, кто заседает в парламенте и представляет какую-то реальную политическую силу. Почему? Получается, что нет запроса?

— Есть определенная осторожность и понимание именно российского политического контекста. Дело в том, что в нашем законодательстве есть норма о том, что нельзя создавать партии по признаку национальной и религиозной идентификации, идентичности. Мы все понимаем, что прежде всего это направлено против формализации, кристаллизации  мусульманского фундаментализма. Если появятся мусульманские политические парламентские движения, со знаковым мусульманским акцентом, то это для РФ может оказаться серьезным испытанием.  Пока наш политический бомонд не знает, как себя надо вести, чтобы здесь не появилось свое движение Талибан и т.д.

— Но оно же, получается, – имеет право сразу появиться после того, как православные захотят создать партию.

— Совершенно верно, но тем не менее, воссоздание христианских партий тоже тихонечко «слито».

— Потому что сегодня, естественно, после появления этой новости  представители многих конфессий..

— Это не больше, чем дискуссия.

— Это такая проверка?

— Простите, но в гражданском  обществе дискуссии идут на самые разные темы, и люди готовы слышать аргументы. Наша сегодняшняя встреча — одно из свидетельств тому.

Источник: Дождь