Протодиакон Андрей Кураев: Ошибки миссионера (Видео+ фото + текст)

В Москве начали работу епархиальные миссионерские курсы. Организаторами курсов являются Миссионерская комиссия при Епархиальном совете г. Москвы при поддержке Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета и фонд «Миссия Кирилла и Мефодия».

Первое занятие курсов открылось лекцией известного православного миссионера – протодиакона Андрея Кураева. Его выступление, естественно,  было посвящено проблемам миссии и стало своеобразной памяткой для начинающих миссионеров. Предлагаем читателям конспект лекции о. Андрея Кураева.

Протодиакон Андрей Кураев. Ошибки миссионера from pravmir on Vimeo.

Православный юннат или разведчик

Есть два основных варианта поведения миссионера в новой для него аудитории. Первый путь – путь Сенкевича, ведущего программы «Вокруг света»: вот я прихожу и тупо говорю о том, что мне интересно. Вы хотели в Турцию? Фиг вам, я вам сегодня про Тибет впариваю. У меня на календаре Великий пост,  и я про него буду сегодня говорить. Тут, конечно, говорить надо так, чтобы было интересно вашей аудитории. А значит, вы должны хотя бы имитировать мыслительный процесс.

Действительно, есть немало людей, которые никогда не были в Тибете и не собираются ехать туда, с интересом слушают, какие особенности одежды у тибетских монахов, что они делают по вечерам  и так далее. Точно также – в рамках некоей православной экзотики, давайте расскажем о тех православных, которые еще встречаются в наших джунглях.

Второй путь – перейти на «чужое» тематическое поле – поле, более интересное для нецерковных людей. Когда я беседую с подростками на тему Гарри Поттера или «Матрицы», моя задача – дать ребятам понять, что носить мои очки – это интересно. Их любимые вещи могут быть необычными, если смотреть моими глазами. Мой христианский взор – не ограничение кругозора, а наоборот, расширение. Я пытаюсь показать, что этот фильм, эта книга, этот сюжет – гораздо интереснее, чем казалось поначалу.

Ошибка тотальной апологии

В церковной рефлексии, в церковном богословии давно назрела пора пересмотреть, за что в православии надо умирать, а ради чего и чихать не стоит. В православии есть все – великие истины, духовные евангельские догматы, а есть что-то вполне фольклорное, но то, за что нас сейчас больше всего пинают. Так вот, не надо стремиться оправдывать все то, что было в церковной жизни.

Традиция православия в нашей стране была разорвана. Мы сейчас относимся к православной России также, как современная бунтующая Греция к Александру Македонскому. Вроде бы география та же самая,  есть некое генетическое и фонетическое родство, но культура, конечно, другая.

Шпенглер предложил понятие псевдоморфоза – когда в пластах земли вымываются старые породы, образуется пустота, и туда осуществляется  вливание свежей магмы, где новая порода принимает форму старой. Это касается и русских староверов – им только казалось, что они хранят старину, но их пафос был совершенно особенным. То же самое происходит и с нами сегодня. Нити многих традиций были безжалостно обрублены. И это дает нам определенную свободу — мы можем решить, какие ниточки стоит тянуть в 21 век, а с какими-то стоит расстаться.

Самый главный вопрос в церковной жизни: «Чему мы научились за самый страшный век в истории Церкви? За что, Господи, Ты нас наказывал так? Не получится ли так, что, возрождая уклад 18-19 века, мы возродим и революционную ситуацию? От чего ты нас избавил? Какие болячки у нас были, что нас пришлось каленым железом? Что стоит возрождать, что нет? Стоит ли Домострой тащить в 21 век?» Именно миссионеру приходится за все это отвечать.

 О национальных болезнях

Наша национальная болезнь – ересь утопизма. Симптом —  идеологическая установка:  «Я знаю, как надо!» Мол, пустите нас, и в 48 часов мы всех сделаем счастливыми, потому что мы знаем, по какой книжке надо жить! Первый приступ – аввакумовский кружок благочестия с книжкой Типикон, который повлек за собой раскол и петровский бунт против всего этого благочестия. Следующая попытка — Петр Алексеевич и голландско-немецкие уставы. Потом большевики с Марксом. Потом – 500 дней или, там, 100 дней с книжками западных экономистов.  И теперь у нас уже аллергия – мы боимся людей с горящими глазами. Как замечательно писал А. Галич:

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,

Не бойтесь мора и глада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: «Я знаю, как надо!»

И, рассыпавшись мелким бесом,

И поклявшись вам всем в любви,

Он пройдёт по земле железом

И затопит её в крови.

И наврёт он такие враки,

И такой наплетёт рассказ,

Что не раз тот рассказ в бараке

Вы помянете в горький час.

Поэтому одна из самых опасных поз миссионера — поза горлопана-главаря. И одно из противоядий такой интонации – четкое разрешение себе самому не заниматься тотальной апологией.

Не делать вид, что все хорошо

Великая ошибка миссионеров – делать вид, что люди ничего не знают про теневые стороны церковной жизни. Иногда мне кажется, что легче было быть миссионерами первых веков, миссионерами у язычников, потому что в глазах неверов слово апостола о Церкви и сама Церковь были идентичны. Ты, твоя личность, твои глаза, твои слова – это одно и тоже. Если это был настоящий апостол и проповедник, то эта идентичность действовала великолепно. А сегодня наша многовековая история  не только помогает, но и вредит изрядно. Так, на Дальнем Востоке главными врагами  миссии были не языческие шаманы, а русские купцы и чиновники, которые поступали с людьми не по заповедям.

Вот и сегодня – люди и воочию видят какие-то недолжные ситуации церковной жизни. И вам как миссионерам достались те язвы и проблемы, которые так до конца и не решены в церковной жизни, в церковной мысли: церковь и власть, церковь и богатство, церковь и государство.

В какой ты школе?

Среди тех вещей, которые были в истории Церкви и которые не стоит одобрять, – это всевозможные инквизиционные потуги, карательное богословие. По интернету ходят целые списки цитат из Святых Отцов о душеполезности сжигания еретиков, начиная со слов любимого мной Иоанна Златоуста. Да, такие цитаты у Отцов есть. Но я специально собрал и другие цитаты из Святых Отцов, и из того же Златоуста – совершенно противоположные.
Этот тот самый случай разрыва – мир православия разнообразен. Можно записаться в школу богословия любви, а можно в  школу богословия ненависти. Зависит от тебя, какую ты ниточку продолжишь.

Проблемы вкуса

Еще одна проблема миссионерского служения – проблема вкуса: неуместное проведение границы между иррациональным и рациональным. Есть прекрасные слова Иоанна Дамаскина: «Не все в Боге познаваемо, но не все непознаваемо, не все познаваемое выразимо, но не все непознаваемое невыразимо». То есть есть в Боге то, что я могу познать и выразить своими словами, есть в Божественной жизни то, что я могу познать, но слов у меня не хватит, а есть нечто, что для тварного ума навсегда останется сокрытым. Иногда мы продолжаем рационализировать там, где пора уже остановиться, а иногда наоборот – мы слишком рано капитулируем. Церковь это не гетто, где люди прячутся от головной боли. Голова пригодится, ее надо использовать по назначению.

Сцилла и Харибда миссионера

Вечная проблема миссионера – проблема прохождения между Сциллой и Харибдой.  Сцилла – это самовлюбленная самоидентичность, когда я стою в виде живого памятника своему сану и своей церковности, когда я прихожу к людям, но ничего не делаю, чтобы вжиться в их ситуацию.  Одно дело, когда о боли и страдании говорит человек, много переживший, и когда — гламурный выпускник духовной академии.

Другая крайность – Харибда – стать своим в доску. И нет Типикона, нет правила, нормы, которое бы сказало, как этого избежать и до какого момента можно идти на уступки своему нецерковному собеседнику. Человек, который слишком податлив,  будет бесплоден, будет флюгером. Который замкнут в коконе своего статуса – тоже будет бесплоден.

Еще одна ошибка миссионера – завышенное требование к своим слушателям. Педагог, который ищет идеальных учеников, останется один, также как и молодой человек, который ищет идеальную жену. Но это же касается учеников и слушателей. Когда и как, и насколько серьезно надо сердиться на тех олухов, которые тебя не понимают и все перевирают, и не воплощают те драгоценные советы, которые ты им уже дал – опять здесь нет однозначного ответа. Доколе мы должны терпеть эту пестроту церковной жизни и внутри нас самих, и пестроту наших собеседников и жертв наших педагогических усилий?

После завтрака – теозис космоса

Миссионер должен понимать ограниченность своих усилий, уметь ставить перед собой ограниченные задачи. К сожалению, есть официальный учебник, изданный в Белгороде, в котором содержаться потрясающие, очень красивые фразы: задача церковной миссии – это теозис космоса. Только я немножко дурею, когда я такие красивые слова читаю. И не понимаю,  про что они, а главное – я-то тут причем? Сейчас вот я проснусь, позавтракаю и через пять минут начну заниматься теозисом космоса.

Важно понять, что слова «Церковь» и «миссия» – это не синонимы. В Церкви есть много такого, что не имеет ни малейшего отношения к миссии. Например, литургия. А заседание Синода – это что? Миссионерская работа или нет? Важно понять границы миссии. Миссия кончается там, где начинается пастырство. Задача миссионера – сделать так, чтобы человек стал задавать вопросы Церкви. Как только человек начинает спрашивать Церковь,  он становится членом Церкви, пасомым, и дальше работа с ним — задача пастора. Показатель успешности миссии: от «вы» ваш собеседник переход к «мы», от «ваши попы» до «с какой стати наша Церковь этого Путина поддерживает». Все, ты сказал «наша» — это великая победа для миссионера!

Соответственно, чтобы не впасть в прелесть, не обманывать себя и не потонуть в громких словах, важно понимать и определенную заниженность целей миссионерской работы. Когда я захожу в какую-то университетскую аудиторию, или к старшеклассникам, или к солдатикам, я понимаю, что они на меня смотрят как Ленин на мировую буржуазию – да кто ты такой? Сегодня  надо из минуса вытаскивать отношение к Церкви. Не ожидая, что я войду в облаках ладана, и все сразу скажут «Алиллуйя». Моя задача номер один – доказать свое право на присутствие в этой нецерковной аудитории.

У меня есть свои заготовки для этого и  свой опыт, но они достаточно личностные. Но я одну расскажу –  это проблема первой фразы, завязки разговора в нецерковной аудитории. Например, у меня был такой случай: ректор Брянского университета представлял меня слушателям:  «Знакомьтесь, это отец Андрей – он доктор Русской Православной Церкви». Я говорю: «Это неправда, я не доктор, я ее пациент, а отчасти жертва». Шутка – это хорошо. И второе, не менее хорошее средство  – это самоирония.

О миссионерской прелести

Одна из серьезнейших ошибок, которая вас ждет – это самовлюбленность миссионера. Когда я учился в семинарии, я чувствовал, что после диспутов с неверами во мне остается раздраженность.

Потом я понял в чем дело: я злился на моих собеседников, я настолько был убежден в своей правоте, что мне казалось, что если закрыть меня с человеком в одной комнате на трое суток, то на третьи сутки он приползет прямо в объятья Отче, монашеского пострига попросит.

А потом я понял, что я не знаю Божьего замысла о человеке. А с чего я взял, что этот человек должен через меня прийти к Богу, почему именно сейчас? А может не через меня, не сейчас, и вообще не через книжки?

Поэтому, чтобы не было этой миссионерской прелести, очень важно четко ставить  перед собой задачи и иметь критерии миссионерской работы. Это серьезнейшая проблема церковной жизни. Считается, что в православии допускается только одна самооценка – негативная. А это неправда, это некая стилизация.

Неотъемлемая часть мужской конституции, про женщин я не скажу, — у мужика должна быть некая профессиональная самоудовлетворённость, ощущение хорошо сделанной вещи – где удача, где нет. Преподаватель может сказать : в 4А мне удался урок, а в 4Б эту тему я провалил. А дети этого не заметили, но у меня есть самоощущение, потому что я профессионал. Монах на молитве может сказать: «Слава Богу, сегодня на вечерне удалось помолиться. Впервые за год». Так вот, надо различать личностную самооценку и профессиональную самооценку. В личностном смысле – я плохой христианин, а в профессиональном – что-то удается. Когда речь идет об исполнении сложной многоэтапной работы, должно быть позиционирование, какую именно часть работы я сейчас исполняю и достиг ли я какого-то успеха или нет.

Есть конкретные, промежуточные, маленькие цели – удалось или нет. Аудитория не заснула – грандиозный успех! Они не разбежались – аллилуйя! Чудо дивное – у них целых три вопроса  было в конце! Следующий успех — если кто-то остался  и подходит наедине, кто-то пришел еще раз, были ли вопросы потом, и прочее и прочее.

На самом деле большая часть из того, что я рассказывал, вы можете прочитать в моей книжечке «Мои ошибки» или же в печатном виде в книге «Перестройка в церковь», или в ее реинкарнации в виде пяти томов «Разговор со своими».

Наша задача — не привлечь, а оттолкнуть

Первая ваша задача – не привлечь, а оттолкнуть как можно больше людей от Церкви. Я не шучу. Помешать людям креститься по суеверным мотивам, затруднить вход в Церковь. Чтобы человек настаивал. В аудиториях я обычно говорю так: «Ребята, если среди вас есть люди взрослые, но не крещеные, то вы опоздали, потому что взрослый человек может просить о крестинах только в одном случае – если  тебя стало тошнить от себя самого, и ты хочешь поменять свою жизнь, тогда да. А не так – подружка сказала, бабушка повелела».

Миссионер – кем быть?

Миссионер должен сам быть шизофреником – когда вы говорите, вы должны слышать себя ушами того, кому вы говорите. Шизофреничность миссионера еще и в том, что  надо уметь поддерживать в себе чувство влюбленности в православие. Открывать для себя православие вновь и вновь и радоваться, что реальность православия глубже, интересней и прекрасней, чем я могу себе представить. Умейте собирать мелочи церковной жизни и радоваться им.

_______________________________________________________

СПРАВКА: О МИССИОНЕРСКИХ КУРСАХ

Слушателей епархиальных миссионерских курсов Миссионерской комиссии при Епархиальном совете г. Москвы отбирали из более чем ста претендентов. Студентами стали люди – молодые и не очень – имеющие богословское образование и намеревающиеся посвятить себя миссионерской деятельности. Для организаторов курсов было важно, чтобы слушатели были заинтересованы в занятиях, поэтому из числа пришедших были отобраны именно те люди, которые реально хотят заниматься миссионерской работой и развивать просветительскую деятельность на приходском уровне, а также обладают достаточным объемом богословских знаний и опытом церковной жизни.

Владимир Стрелов

Как отметил в комментарии порталу «Правмир» преподаватель библеистики, главный редактор портала www.predanie.ru, завуч курсов Владимир Стрелов, главная задача курсов — формирование, оснащение и поддержка команд для миссионерского и социального служения молодежи различным целевым аудиториям:

«Самое главное – преодолеть разрозненность тех людей, которые делают что-то на приходах, в благочиниях, на уровне Москвы. Нужно, чтобы люди увидели друг друга, научились взаимодействовать. Одна из наших практических задач – научить людей командной работе. В программе курсов будет несколько блоков: первый – встреча с известными миссионерами, которые будут делиться своим опытом работы. Здесь будут А.Л. Дворкин, протоиерей Алексий Уминский, диакон Павел Сержантов. Планируем, что здесь будут выступать и профессиональные психологи, например, автор учебников по общей и социальной и возрастной психологии Л. Першина, отец Георгий Казанцев и  некоторые другие.

Лекций будет немного, они будут занимать одну треть того, что мы будем давать. Сейчас мы не случайно рассаживаем людей группами —  для того, чтобы они могли познакомиться, а потом – работать вместе. То есть второй блок – это практические навыки: работа в группах, навыки общения с аудиторией, навыки организации мероприятий. Самый последний блок, условно называемый «на подумать»: как должны сочетаться на приходе эти навыки, как сделать миссионерскую деятельность не одномоментной.

На курсах будет работать целая команда – с одной стороны те, кто имеют большой практический опыт, и другие – с кем мы уже работали: это и.о. Председателя Миссионерской комиссии г. Москвы иеромонах Димитрий Першин, зам. декана миссионерского факультета ПСТГУ, секретарь Миссионерской комиссии Артем Шарафутдинов, специалист по тюремному служению, методист Миссионерского факультета ПСТГУ, куратор практики курсов Наталья Пономарева, президент Благотворительного фонда «Миссия Кирилла и Мефодия» Светлана Руднева и другие».

Идея курсов появилась и была реализована благодаря совместной работе сотрудников передовых миссионерских площадок: лагеря «Братство Православных Следопытов», Всероссийского молодежного лагеря «Феодоровский городок», православной смены молодежного лагеря «Селигер». Большая подготовительной работа была проведена в рамках молодежного движения «Миссия возможна». Курсы проработают до 28 мая этого года.

ТЕКСТ И ФОТО Анны Гальпериной