Протоиерей Александр Авдюгин: Лично я, как настоятель храма, всегда ожидаю очередные выборы
Протоиерей Александр Авдюгин, специально для «Восточного варианта»
Духовная несостоятельность власть предержащих стала причиной того, что на территории, где мировоззрение народа испокон века было православными, и опирается на сокровищницу именно православной культуры, образовались мистические и религиозные объединения, для которых история и традиции нашего народа или ничего не значат, или напрочь отвергаются.
Одним из постоянных вопросов, на который практически невозможно быстро и толково ответить священнику, это вопрошение: «Что приводит людей в церковь?».
Разбить по категориям «радость», «горе», или «поиск истины» не получится по причине того, что путь к Богу у каждого свой. Мы не стадо, а абсолютно эксклюзивные и оригинальные личности. И осознавая свою персональную исключительность, в тоже время оказываешься перед фактом массовости открытия приходов, объединяющих десятки и сотни, а в областных центрах и столицах – тысячи людей.
1990 год — на Луганщине было чуть более 90 зарегистрированных православных общин, а ныне, через 20 лет их почти 400. Пришлось даже разделить область на две епархии: Луганскую и Северодонецкую, так как управлять такой махиной православных приходов одному епископу не по силам. Каждый год, с начала нового тысячелетия, прибавляется еще 5-7 приходов.
Рост численности соборов, церквей и церквушек в приспособленных помещениях начался чуть ранее обретения независимости Украины (после официального разрешения празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году), но основной пик регистрации пришелся на первое пятилетие 90-х.
Именно эти пять лет четко показали, что годы официального атеизма практически никак не повлияли на веру в Бога. Единственное, в чем преуспела коммунистическая идеология — это в привнесении в православие языческих воззрений и магических практик. Вспомните пустые улицы при телетрансляции оккультных пассов Кашпировского и утренние поголовные зарядки воды, кремов и пудры экстрасенсом Чумаком.
Мы продолжали верить, тем более, что почти все были тайно и явно крещены в младенчестве сердобольными бабушками, крестными и родственниками. «Платочки» не только сохранили веру, они еще и дали первоначальное духовное воспитание своим внукам.
К сожалению, духовность сегодня понимается многими с амплитудой от альфы до омеги. В нее втискивают все, что не от мира сего, но народ сохранил не восточные практики, умение погружаться в транс и эзотерику с реинкарнацией. В душах тех, кто испокон века населял наши земли, сохранилось именно православное исповедание. Почти в каждой деревенской хате были иконы, тихонько молились старики и осеняли крестным знамением своих внучат, а вечерами и ночами к священническому дому тихо подъезжали машины начальствующих советских особ, чтобы окрестить, отпеть, помолиться…
Сегодня много говорят о религиозной всеядности украинцев, сочетании в их религиозном мировоззрении различных духовных практик, склонности и магизму и язычеству. Фантазии это, не нашим духом в края родные занесенные. Мне за более чем двадцать лет священства приходилось заходить во многие хаты, дома и квартиры и в дни радостные для хозяев, и в минуты их скорби и всегда, независимо от уровня воцерковленности, отношение к священнику уважительное, к вере благоговейное, к иконе и Евангелию почтительное.
20 лет много изменили. На Луганщине нет нынче не восстановленных храмов, открыты монастыри, работают духовные школы. Да и присутствие наших иерархов и священства на различных общественных мероприятиях, на экранах телевидения и в СМИ стало вполне обычных явлением, а ведь совсем недавно было далеко не так.
Летом 1993 года впервые приехал я в только что открывшийся Святогорский Успенский монастырь (ныне Лавра), что расположена на крутом берегу Северского Донца. После службы ко мне подходит «по-городскому» одетая женщина с подростком мальчишкой с просьбой, которой сегодня уже нет:
— Батюшка, можно к вам притронуться?
Это время прошло. Священник не только востребован, но и стал неотъемлемой частью современного общества. Это радует и озадачивает. Озадачивает не только потому, что до дня нынешнего нас пытаются использовать (и используют) политические группы, партии и прочие далекие от Бога и духовности организации для достижения своих целей, но и из-за того, что для самих священников это стало неожиданным, тем более, что многие из тех, кто носит рясы не были подготовлены к столь активному «применению».
Причин тут несколько.
Первая из них абсолютно прозаическая. В период с 1990 по 1995 год на Украине было открыто более 4,5 тысяч приходов, при наличии одной единственной семинарии в Одессе. Восставшая из пепла Киевская семинария и академия в те годы больше решала организационные проблемы и только начала готовить священство. Где было брать пастырей? У дверей архиерейских кабинетов во всех епархиях стояли десятками ходоки из приходов с одним требованием «дайте батюшку!» Вот и давали… Рукополагали по желанию, а не по образованию. Многие из того «призыва» стали достойными пастырями, со временем окончившие духовные школы, но были и те, кто не соответствовал ни духу, ни статусу…
Вторая, не менее важная причина, тяжести первых лет возрождающийся Церкви — это система подготовки священнослужителей. Ведь в немногих Семинариях и духовных Училищах преподавали только богословские науки, о миссионерстве и выходе за церковную ограду не было и речи, сказывались десятилетия советской системы. Это, кстати, одна из главных причин сектантского разноцветья, заполонившего наши города и веси.
Несомненно, процессу восстановления самый большой урон был нанесен церковным расколом 1992 года. Расколом, основой которого по сей день являются личные и политические амбиции, поделившим единоверных братьев и сестер на два лагеря. Слава Богу, наш луганский край это церковное нестроение практически минуло…
Не минуло иное. Постепенный переход сознательного, активного верующего из сельских храмов в городские. Село гибло не только экономически, оно духовно оскудевало. Первыми открывались храмы в селах, деревнях и поселках, но численность прихожан в них уменьшается или остается на том же, первоначальном уровне. Напротив, в городских приходах, верующих все больше и требование, чтобы церковь была открыта в течение всего дня (чего не услышишь в селе) становится повсеместным.
Мне 18 лет пришлось служить в сельском храме и лишь последние 5 в городском, поэтому не сложно провести своего рода социологическое исследование. Кто наполняет наши храмы?
Чего ждут верующие, не искушенные богословскими знаниями, от своей веры, от Церкви как таковой и от священника, как ее представителя?
В селе чаяния прихожан, прежде всего, сосредоточены на сугубо приземленных проблемах: здоровье-семья-хозяйство. Здесь Господь, Богородица, святые и подвижники веры и благочестия, то есть все, кто есть в храме в образе икон и праздников играют роль конкретных помощников и покровителей, к которым можно просто и откровенно обратиться за вполне реальной помощью. В этом «прикладном» понимании веры, казалось бы, нашли отражение языческие отголоски давней старины и современные оккультные практики, но это не так. Селянин более близок к природе, он живет по годовому кругу постоянного преображения окружающего бытия. Он просто понимает и сочетает сущность вещей с тем, что необходимо сделать именно в это время года. Он никогда не будет требовать обоснования догмата о Троице, как и не будет он сомневаться в непорочном зачатии Богородицы и в том, что Бог воплотился в человека. Это без сомнений принимается на веру и доказательства не требует.
Однажды мне лично пришлось столкнуться с методом «доказательства» истинности Святой Троицы. Настырные и беспардонные в своей «миссионерской» деятельности сектанты из «Свидетелей Иеговы» (СИ) буквально атаковали одну из наших прихожанок, позволившей себе заинтересоваться красочными журналами и буклетами СИ. Одним из главных аргументов была именно тайна Троицы. Прихожанка в храме позволила себе сказать фразу, что само слово «троица» нигде в Библии не встречается. Мне даже не пришлось вмешиваться в разговор. Соседка «отмиссионеренной» прихожанки привела следующий аргумент:
— Анна, ты же с нами на обедне спиваешь «Святый Боже, Святый крепкий, Святый Бессмертный», как же это Троицы нэма?
И данного аргумента было достаточно. Если бы его не хватило, то тут же выступило бы иное «доказательство»:
— Ты смотри, какая умная! У тебя и мать и бабка, и прабабка верили, а ты нет. Что, умней себя считаешь, чем все твои родные?
Естественно, в городском храме подобных «богословских» изысков было бы недостаточно. За аргументацией своего православного мировосприятия священнику надобно и хорошо Писание знать, и в книги святых Отцов заглядывать. Горожане более рациональны и прагматичны. Они больше читают (к сожалению, далеко не всегда духовно полезную литературу), более требовательны к священству, особенно к образу его жизни; ценят умение дать наставление, произнести достойную проповедь, а на исповеди не только выслушать, но и дать конкретный совет.
В городе священник в двух ипостасях пребывает – пастыря и психолога, тем более, что в селе обычно знаешь всю подноготную прихожанина, а в городском храме новые лица сменяют друг друга постоянно и только от священника зависит, придет ли еще в храм вновь зашедший.
В первые годы независимости Украины, в новых экономических и политических реалиях, в государственных кабинетах всех уровней остались всё те же лица, что и при прошлой, атеистической системе. Преобразиться внешне можно, внутренне же не всегда удается, и для этого нужно или время, или чудо. Времени не было, а в чудеса бывшие работники обкомов и горкомов не верили, поэтому на рекомендацию свыше, что церковь это хорошо, а Бог – наш помощник, ответ был в старом стиле: «Партия сказала — надо, комсомол ответил – есть».
В результате к нам хлынула масса проповедников всех мастей и радуг, которые, зайдя в начальственный кабинет, дарили хозяину данного учреждения Библию, говорили о заповедях Божьих, любви и милосердии и тут же получали благословение на деятельность «во благо Украины». Это и привело, в конце концов, к массовому появлению сект и всевозможных экзотических религиозных группировок.
Духовная несостоятельность власть предержащих стала причиной того, что на территории, где мировоззрение народа испокон века было православными, и опирается на сокровищницу именно православной культуры, образовались мистические и религиозные объединения, для которых история и традиции нашего народа или ничего не значат, или напрочь отвергаются.
Православие – многогранно, оно способно преобразить, то есть привести к Истине всех, кто к ней стремится, но в тоже время наша вера не имеет многовекторности. Тропинок к Богу множество множеств, но они все проходят в парадигме заповедей Божьих и ограждены от заблуждений крепостными стенами догматов и канонов. Вектор духовного развития направлен вверх, к Богу и не предусматривает, как желают современные гностики в виде различных эзотерических практик и теорий, соединить в вере всех и вся. Мы с любовью и пониманием относимся к каждому человеку и его вере, но это понимание простирается до той поры, пока из наших храмов и домов, ради иного мировоззрения и религиозной системы приказывают выбрасывать наши иконы. Здесь позиция православной Церкви четка и определенна: если зло или насилие над верой применяется против тех, кто есть твои братья и сестры во Христе, против твоих друзей, близких и родных — ответ необходим. Адекватный, скорый и решительный. «Положить душу за други своя» — это не только молитвенное воздыхание и плач о грехах, это и борьба с потенциальными носителями зла. Борьба, где в полной симфонии и содружестве надобно применять и духовные, и телесные силы. Как сказал один очень добрый священник: «Ты ударил меня ни за что – я вспомню Христа. Ты обидел моих прихожан – я обязательно вспомню, что когда-то я был мастером спорта по боксу»
Реальность дней нынешних – политические страсти. Использовать церковь для достижения своих местечковых, региональных или государственных побед стараются все, так как знают, если батюшка с амвона или в беседе скажет за кого голосовать или какую графу заполнить, то большинство прихожан прислушаются к его совету. Священный Синод УПЦ в 2006 году принял четкое и однозначное определение – священник не имеет права использовать храм Божий для политической агитации, как и не должен служитель Церкви участвовать в политических мероприятиях и избираться в органы власти любых рангов. Этим определением была признана ошибочной позиция, когда политическое пристрастие или желание найти поддержку и защиту у власть предержащих присутствовали в епархиях и на приходах. Церковь во всем многообразии общественных и политических течений групп видит не политическую платформу, а конкретных людей, чей выбор должен быть свободным, но эта свобода не должна предопределять зло и вражду для тех, кто мыслит иначе.
Лично же я, как настоятель храма, всегда ожидаю очередные выборы. По двум главным причинам. Первая — сугубо разоблачительная. Где, как не на выборах и после них видна та пропасть между тем, что говорится, обещается и тем, что на самом деле исполняется и претворяется. Становится ясным, где находится тот разрыв в конкретном человеке, что отделяет его от Бога. Ведь православие есть единство между внутренним и внешним…
Вторая причина — чисто практическая. Как только снова возобновляется предвыборная кампания, храмы начинают посещать те, кто жаждет прийти к власти и кого до выборов, среди прихожан никогда не увидишь. Здесь, главное, настоятелю проявить смекалку и практическую находчивость, обязательно сочетающуюся с молитвой о здравии тех, кто к нему обращается. Будет и духовная помощь кандидатам в очередные депутаты, и материальная поддержка прихода.
Так на прошлых выборах в наш храм заходили представители практически всех партий украинского политикума. И слава Богу! БЮТовцы поставили четыре прекрасных железных фонаря с вензелями и художественной сваркой; регионалы дали приличную сумму на ремонт купольной части храма; Литвин с компанией оплатили две иконы, а коммунисты купили облачение.
Причем все так искренне, с надеждой и даже с заискивающим взглядом: мол, поддержите, батюшка…
Поддержали. Молитвой.
Сегодня православная Церковь — неотъемлемая часть современного бытия. У нас не только ищут и находят истину и духовную помощь, но и получают то, чем пока наш страстный, прагматичный, вечно спешащий мир не богат. В храме Божьем есть главная компонента человеческой жизни – любовь.
Можно много рассказывать о социальной работе приходов и епархий, о подготовке будущих пастырей и работников Церкви, о миссионерстве и церковных СМИ, но все же, узнать, что такое Бог, вера и храм Божий можно только войдя под церковный купол.
У нас много проблем, еще больше задач, но Церковь свята не святостью наполняющих ее верующих и священства, а тем, что в основе ее Христос. Именно преображающая функция Церкви есть основа ее миссии. Храм Божий соединяет в себе горнее и дольнее, здесь царствуют вневременные законы, которые дают возможность знать будущее, помнить о прошлом и активно жить в настоящем.