Нынешнее настроение российского общества я бы охарактеризовал, как оторопь. Мы топчемся на пороге будущего в предчувствии чего-то не самого счастливого. А так хочется счастья! Все-таки Новый год!
Мы не знаем, чего нам ждать, а скорее всего, просто не хотим знать, потому что будущее представляется слишком опасным, слишком безрадостным, возможно, даже катастрофическим. Речь не только о предстоящем годе. С ним как раз все более-менее понятно. Нас уже предупредили, что 2014 год будет для страны экономически тяжелым, а это значит, что кто-то обанкротится, кто-то потеряет работу. Сокращается наука, медицина, РИА Новости, книжная палата и проч. Мы всё понимаем — денег нет. Что ж, не в первый раз. Наша история богата кризисами.
А с другой стороны, у кого-то в этом году будет свадьба, у кого-то родится ребенок. Значит, появятся поводы и для радости. А что дальше? Ведь жизнь не заканчивается 2014 годом. Что нас ждет через пять, через десять лет? В Новый год невольно задумываешься и об отдаленных перспективах.
Мы давно уже не слышим ни о каких долгосрочных прогнозах. Да, есть план развития московского метро, есть планы строительства дорог и мостов. Есть госбюджет. Но ведь он составляется только на год! А где пятилетки? Где перспективные планы? О них сейчас говорить не принято. Не принято строить далекие планы. Не принято заглядывать в будущее. А это значит, что люди напуганы.
Парализующий страх, не позволяющий заглянуть в будущее — это нечто новое в нашей стране. Совсем не с таким настроением встречали Новый год предыдущие поколения. Они смотрели вперед с интересом и надеждой. Чтобы не было войны, чтобы не было голода, чтобы не наступили новые репрессии, сытно и безопасно — о таком будущем мечтало под бой курантов поколение моих родителей. Затем Хрущев пообещал, что скоро наступит коммунизм, и люди начали жить мечтами о том времени, когда у каждой семьи будет отдельная квартира, а у каждой личности — безграничные возможности для науки и работы.
Жизнь не заканчивается 2014 годом. Что нас ждет через пять, через десять лет? В Новый год невольно задумываешься и об отдаленных перспективах.
У моего поколения был другой образ будущего. Нас больше всего интересовал прогресс. Освоение космоса, изучение глубин океана, автоматизация всего на свете — вот как нам представлялась счастливая жизнь в ближайшей перспективе: нажал на кнопку — на столе появился обед, нажал на другую — телепортировался на другую планету.
О чем мечтало поколение наших детей? По моим наблюдениям, для молодежи в 70-90-х годах стало особенно важно достичь западного уровня жизни. Путешествия, комфорт, свобода, предпринимательство, творчество — символы счастливого будущего для этого поколения.
Каковы мечты современных молодых людей? Я не знаю, но сдается мне, что они не мечтают вовсе. Или мечтают устроить свою жизнь в другой стране.
Страшно представить себе, что наши дети на своей родной земле окажутся в меньшинстве, что их мир будет совсем другим, не таким, к какому привыкли мы.
Нынешнее, так называемое русское общество, не заглядывает вперед, потому что будущее пугает. Мы боимся, и вполне обоснованно, что наша огромная, богатая страна со временем будет все больше отставать от развитых держав и скатываться на уровень развивающихся стран. Это очень унизительно, и с этим трудно смириться. Мы не хотим заглядывать в будущее, потому что боимся, что в нем нас просто нет. Нет того огромного русского сообщества, которое когда-то заполняло эту великую страну. Не секрет, что население России стремительно сокращается. А если так, кто же будет здесь жить? Кто будет хозяйствовать, населять и властвовать? Страшно представить себе, что наши дети на своей родной земле окажутся в меньшинстве, что их мир будет совсем другим, не таким, к какому привыкли мы.
За державу действительно обидно. Тяжело думать о том, что распад России, одной из величайших империй на свете — не фантазия, а вполне реальная перспектива. При мысли об этом многих охватывает уныние, отчаяние, сопротивление. Люди, которые не могут смириться с этим фактом, порой отказываются рожать детей, чтобы они не жили в этом страшном мире.
Мне вспоминается история про одного русского эмигранта, приехавшего в 80-х годах в Париж. Он совершил довольно странный поступок — в гостиничном номере повесил свою любимую собачку и рядом положил записку: «Я не хочу, чтобы моя собака жила в стране, где не понимают Есенина». Сегодня многие, подобно этому несчастному, готовы не дать жизнь своим детям, чтобы они не жили в той России, где, возможно, скоро не будут понимать Есенина.
Это своеобразный акт самоубийства. И я действительно чувствую в некоторых людях агрессивную готовность умереть, лишь бы не увидеть тот мир, в котором не будет российской империи. Взглянуть на Россию как на страну, в которой преобладают китайцы, таджики, татары, чеченцы, готовы далеко не все.
Но что же тогда делать? Мне кажется, наша духовная задача сегодня — преодолеть свой страх перед будущим. А задача пастырская — говорить об этом, пробуждая энергию созидания. Все наши переживания и опасения вполне понятны и естественны. Но духовный подвиг — это всегда преодоление естества. Требуется особое духовное усилие, чтобы открыть глаза, увидеть реальность и начать ее созидать. Не под мифотворческими лозунгами типа «Возродим былую мощь России». А под реалистическим призывом А. И. Солженицина — «народосбережения».
Надо включаться в процесс созидания той России, которая действительно будет. А в некоторых аспектах мы сейчас уже точно знаем, какой она будет. Например, данные ООН говорят о том, что в 2050 году 50% населения нашей страны будут составлять мусульмане. А Православие перестанет быть чисто русским по этносу. Это будет татарское, чеченское, таджикское, китайское Православие. Катастрофа ли это? Нет, просто другое устроение жизни. И если мы хотим принять жизнь вообще, мы можем со смирением согласиться с теми изменениями, которые ожидают нашу страну. Смирение — вот тот духовный подвиг, который требуется от нас сегодня.
Подобное уже бывало в нашей стране. В XIV веке в российском народе царила такая оторопь в ожидании конца света, что даже не писалась пасхалия. Митрополит московский Зосима тогда (накануне 1400 года) переломил ситуацию, заставил написать пасхалию и вернул народ от отчаяния к жизни. Так и сейчас. Нам нужны духовные силы, чтобы сказать: «Нет, мы будем жить. Будут жить наши дети, внуки. Правнуки. А если так, стало быть, нам нужны какие-то представления об этой жизни».
И вот здесь встает вопрос: как мы будем мыслить о нашем будущем? В терминах империи, которой, возможно, не будет? Или в терминах человеколюбия? Я предлагаю последнее. Да, политические и экономические прогнозы не радуют. Но кроме этого есть еще жизнь человеческая. Спасти империю мы не в силах, а позаботиться о своих потомках — в силах.
Поколение моих внуков уже через 15 лет вступит во взрослую жизнь. Это будущее совсем близко, но ни одного плана о нем у нас нет. Никто не заботится о том, как будут жить наши дети через 15–20 лет. Что ж, значит, мы обрекаем своих правнуков на полную неустроенность. Мы обязаны строить планы, делать прогнозы, предпринимать попытки выстроить будущее своих детей. Этого требует жизнь. Конечно, Господь может устроить все иначе. Конечно, мы помним фразу о том, что лучший способ рассмешить Бога — рассказать Ему о своих планах. И все-таки мы должны делать все, что от нас зависит, чтобы обеспечить будущее наших детей.
Как мы будем мыслить о нашем будущем? В терминах империи, которой, возможно, не будет? Или в терминах человеколюбия? Я предлагаю последнее.
Сейчас создается совершенно феноменальный труд, о котором еще недавно невозможно было даже мечтать — Православная энциклопедия. Вот то гигантское церковное деяние, которое совершается ради будущих поколений. Возможно, со временем эта энциклопедия станет одним из самых значительных памятников русской культуры. И так должно быть во всем.
Мы можем уже сейчас начинать долгосрочные проекты по обустройству земли — не для танков, не для атомных ракет или подлодок, а для тех людей, которые будут на ней жить. И пусть мы не знаем, кто они будут. Может быть, они будут не чисто русскими. Может быть, в их паспортах будет написано название какой-то другой страны. И все-таки это будут наши дети. Поэтому я хочу, чтобы это будущее уже сейчас для нас было не просто тайной, но предметом духовного подвига и духовной молитвы.
Нашим детям для жизни нужна не империя, не оружие, не наблюдательные вышки. Им нужно иметь возможность строить дома, собирать урожаи, развивать науку, растить своих детей. Вот об этой, человеческой стороне жизни нам нужно позаботиться сейчас. А для этого — принять со смирением будущее, каким бы оно ни было. «Да будет на всё святая воля Твоя».
Что они будут есть? На какой земле будут жить? Какую воду будут пить? Каким воздухом дышать? В каких учебных заведениях учиться? Вот вопросы, актуальные для нас и нашего будущего! Все это планы долгосрочные, не на один год. То, что осуществится в жизни наших потомков, нам необходимо закладывать уже сейчас.
Я хочу писать книги, которые будут читать мои внуки и правнуки. Я хочу, чтобы на иконах, написанных сегодня, они смогли увидеть духовный опыт наших сердец. Я хочу, чтобы молитвы, которые пишутся сейчас, были для них живыми, современными и традиционными, насыщенными духовным опытом предшествующих столетий. Я хочу, чтобы научные, художественные школы, которые сейчас формируются, помогли им развиваться, учиться и двигаться дальше. Я хочу передать им радость бытия, ощущение, что жить — это счастье.
Я НЕ хочу, чтобы мои правнуки, взглянув с расстояния в 30 лет на наше поколение, воскликнули: «Какие они все были унылые! Они не хотели думать о нас. Их волновало только то, что их старый мир разваливается». Я хочу, чтобы они вспомнили о нас с благодарностью и сказали: «Они думали о нас. Они заложили камни в фундамент той жизни, которой мы сейчас живем».
Перед «лицом» наступающего года, наступающего будущего, помолимся о нашем, человеческом, общем будущем.
Записала Евгения Власова