Протоиерей Артемий Владимиров: Бывает ли ложь во спасение? (+Видео)

Может ли быть так, что лучше солгать, чем сказать правду? Отвечает протоиерей Артемий Владимиров, настоятель храма Всех Святых в Красном Селе.

Иное неправда по форме, но оправдано по существу

Христос называет диавола отцом лжи (см.: Ин. 8, 44). Безусловно, ложь — порождение падшего духа, заражённого богохульством. Всякая ложь безнравственна. «Мерзость пред Господом — уста лживые» (Притч. 12, 22), — говорит царь Соломон. Господь Иисус Христос есть Истина, и в человеке, получившем дар Святого Духа, почивает дух истины. А всякая неправда, выдумка, выдавание желаемого за действительное отзывается в душе смущением. Внутри нас Самим Господом Богом встроен «детектор лжи», который тотчас реагирует на «семя тли» — ложную мысль или слово, — лишая человеческое сердце мира и покоя.

Но жизнь не уложишь в прокрустово ложе формальных нравственных правил. Иное по форме является неправдой, а по существу оправдано. Ведь всякий знает, что человека пожилого и немощного сердцем нельзя волновать. Если ты знаешь, что правда его убьёт, подумай, сказать её или промолчать; сокрыть её, отделавшись общим рассуждением, или ударить ею со всей силы, как саблей, подвергнув человека сердечному приступу.

Протоиерей Артемий Владимиров

Общаясь с детьми, мы призваны руководствоваться возрастной психологией: думай, что говоришь, не говори того, чего не думаешь, но не всё, что думаешь, говори. На примере Адама и Евы очевидно, что преждевременное знание, добытое не по воле Божией, может оказаться смертельно опасным.

Поэтому, созидая мир детской души, мы призваны ограждать её от тех понятий, слов, новостей, предметов, которые не переварить чистому, настроенному на любовь детскому сердцу. Ребёнок в принципе не может понять, почему родители разошлись, разбежались в разные стороны вместо того, чтобы оберегать нежный росточек — дитя, в любви зачатое и рождённое. Имеет ли мама моральное право на вопрос четырёхлетнего мальчика «где папа?» ответить: «Он — недостойный человек, отрёкся от тебя и знать тебя не хочет. У тебя нет папы»?

Очевидно, что такая правда, сказанная без любви и мудрости, несёт величайший нравственный вред. Ответив уклончиво: «Папа, к сожалению, болен и не может быть с нами. Будем о нем молиться», — мама не покривит душой, потому что нравственные болезни — эгоизм, себялюбие, самоутверждение, неуживчивость — чаще всего и становятся причиной отторжения друг от друга прежде любящих мужа и жены.

И всё-таки слово, хотя бы чуть-чуть не соответствующее истинному положению дел, — всегда острие бритвы, по которому ходят говорящие. Мы с вами уже выяснили, что нравственный сердечный датчик, именуемый совестью, тотчас мигает, как красная лампочка, когда человек переходит в область вымысла, пусть даже ради гуманных целей. Всякий раз, когда совесть начинает обличать нас в том, что мы приукрасили наш рассказ, что-то не договорили или, наоборот, умножили слова, уйдя в область фантазии, необходимо укорять себя и каяться перед Богом.

Правда Иоанна Кронштадтского и ложь горьковского Луки

Дух Святой, Дух истины, освящает человеческие уста энергией правды. Не уклоняться ни вправо, ни влево, общаясь с людьми, — великое наслаждение. Удерживающим речь началом должно быть человеколюбие, жалостливое, сострадательное отношение к ближним. Если ты имеешь любовь, она тебе поможет найти такие слова, чтобы ты и против совести не погрешил, и не нанёс ран окружающим, как Чацкий, диссидент XIX столетия. По видимости — он правдолюбец, а по существу — человек, не умевший никого любить, обливавший других таким презрением, что они съёживались душой и невольно отвращались от его слов.

Прав был другой Александр Сергеевич — не Грибоедов, а Пушкин: «Нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви».

Отвлечённые рассуждения, наподобие нашего разговора, становятся осязаемыми, когда мы обращаемся к жизни людей, которые много трудились над собой, своей душой и достигли нравственного совершенства. Например, святой праведный Иоанн Кронштадтский не любил сообщать людям дурные новости, разрушительно действующие на психику. Вместе с тем, отец Иоанн Кронштадтский не имеет ничего общего с художественным образом сладенького и лживого «старца» Луки из горьковского «На дне». Лука был будто бы утешителем, а на самом деле, уводил убаюканных его ласковой речью людей от жизненных драм, от столкновения со злом, которое мы должны побеждать правдой и любовью.

XXI век — век лжи цветущей и процветающей. Ещё Патриарх Алексий II говорил, что XX век устал от слов. Сегодня политика и дипломатия всё чаще строятся на принципе: «Один пишем, два — в уме». Все произносят высокие, правильные слова, но часто за этими словами ничего не стоит. Для многих современных общественных деятелей расхождение слов с делами — даже не предмет стыда. Поэтому слова воспринимаются ныне как пена над кружкой пива, как мираж, как нечто, к чему прислушиваться нет никакого смысла.

Молчание — золото

Не таково евангельское отношение к слову. «Да будет слово ваше: да, да; нет, нет» (Мф. 5, 37), а все клятвенные выражения — «голову даю на отсечение», «только через мой труп», — безусловно, от лукавого. Вот почему нам, дорогие друзья, нужно долго думать, прежде чем изречь слово. Последствия необдуманного, неосторожного, ложного слова всегда бывают не в пользу того, кто пулемётной очередью испущает из своих уст напыщенную ложь.

Русский народ всегда знал цену слову, говоря: «Слово — серебро, молчание — золото». В Древней Руси человек, отваживающийся взять в руки перо, чтобы на хартии начертать «последнее сказание», предварял свою литературную деятельность ни чем иным, как молчальничеством. Молчальниками были наши знаменитые летописцы. Молчальниками были и те иноки, которые, умудрившись духовно, затем изрекали или писали духовное слово.

Оставим для домашнего задания размышление о том, как в нашей собственной жизни избегать лжи большой и маленькой.

Скажем в заключение, что только подлинная любовь может научить нас различать добро и зло на уровне мыслей и слов. Иногда бывает и так, что несоответствующее действительности по форме истинно по сути. Ведь в общении с людьми главное — руководствоваться желанием сберечь внутренний мир человека, не подвергая слушателя непосильному для него искушению.

Подготовил Леонид Виноградов