Сегодня очень популярны левые лозунги, особенно среди молодежи. Почему, несмотря на весь ужас ХХ-го века, так быстро в народе забылось, до чего доводят социалистические и марксистские идеи? Можно ли реально этому ренессансу коммунизма что-то противопоставить? Об этом размышляет кандидат исторических наук, доцент, декан факультета Дополнительного образования ПСТГУ протоиерей Лев СЕМЕНОВ.
Протоиерей Лев Семенов
Что привлекательного может быть в коммунистической идеологии для части нынешней молодежи? У меня самого этот вопрос вызывает большой интерес и недоумение.
Я хорошо помню свои студенческие годы и могу свидетельствовать, что подавляющее большинство моих сверстников воспринимало все «партийные» предметы (научный коммунизм, историю КПСС и т.п.) как назойливый официоз, который по необходимости приходится штудировать, поскольку без этого не переведут на следующий курс.
Помнится, первую сессию я сдал с единственной четверкой – как раз по истории КПСС: среди моих однокурсников сдать этот предмет на отлично было бы проявлением дурного тона. Откровенно говоря, я, как ни силюсь, не могу припомнить ни одного юношу и ни одну девушку из своего окружения, которые бы тогда искренне выражали пафос коммунистической идеи.
Политические вожди советской поры (как ушедшие – Ленин, Сталин, так и жившие – Хрущев, Брежнев) воспринимались в основном как герои политических анекдотов, без всякого, говоря словами поэта, «хрестоматийного глянца».
Поэтому сегодня мне очень трудно понять тех молодых людей, которые способны всерьез считать названных и подобных им протагонистов исторической трагедии России XX века достойными восхваления. Понять трудно, но попытаться найти объяснение этому парадоксу можно. Таких объяснений будет несколько.
Прежде всего, по-видимому, нужно сказать об элементарной неосведомленности. Поясню на собственном примере. Я научился читать и писать печатными буквами в четыре года. К тому же мне иногда приходилось оставаться одному дома и часами занимать себя слушанием радио.
Повышенная активность заставляла меня всячески имитировать настоящие занятия взрослых, — так я начал выпускать домашнюю стенную газету, откликаясь (естественно в духе официоза того времени) на самые яркие события: американо-корейскую войну, а чуть позже на смерть Сталина. Когда он умер, я выпустил огромный бюллетень с цветным портретом Сталина в траурной рамке, не подозревая, что выражаю скорбь по поводу палача нескольких моих родственников и по папиной, и по маминой линии.
Знай я тогда, сколько горя принес он близким мне людям, я едва ли корпел бы над выпуском бюллетеня.
А сегодня как раз подобная ситуация: огромное число современной молодежи имеет весьма смутное представление об исторических реалиях той эпохи. Кого-то это просто мало интересует по причине полной сосредоточенности всех интересов на сиюминутных делах и отношениях, кто-то с головой ушел в музыку или спорт, не замечая ничего иного. А часть молодежи просто усвоила взгляды дедушек и бабушек с такого раннего возраста, когда самостоятельная объективная оценка исторических событий и личностей еще не сформировалась.
Среди взрослого же населения, разумеется, еще сохранилась от советских времен часть людей, которые по той или иной причине были верными слугами (точнее – преданными рабами) того строя. А это в свою очередь может быть связано как с той или иной формой их «прикормленности» властью в те времена или даже собственным участием в ее беззакониях, так и с психологическим механизмом, известным под названием стокгольмского синдрома – некой неожиданно возникающей симпатией со стороны жертв к захватившему их в заложники преступнику.
Можно в поисках объяснения вспомнить и феномен преодоления в общественном сознании культурной травмы (термин был введен зарубежным социологом Петром Штомпкой, а в отечественной социальной психологии исследован в работах ведущего научного сотрудника Института психологии РАН, доктора психологических наук, профессора Т. П. Емельяновой).
В двух словах: речь идет о закономерном стремлении преодолеть в коллективной памяти все пережитые негативные моменты путем предания их забвению. Подобное сглаживание «острых углов» идет по линии либо полного отрицания имевших место преступлений, либо тенденции предельно занизить количество жертв режима, попытавшись заместить историческую память о ГУЛАГе вымыслом об «отдельных ошибках и недоразумениях».
Логика этих искажений такова, что прошлое своей страны воспринимается в подчеркнуто позитивных тонах.
Не стоит в поисках объяснения сбрасывать со счетов и то, что самые страшные злодеяния в истории и самые кровавые злодеи (реальные или литературные) порой подвергаются в восприятии (особенно незрелой части общества) под флером некой романтизации – такова психологическая природа славы Герострата, известного интереса, проявляемого к личностям Дракулы, Гитлера, Сталина, Джека-Потрошителя или Чикатило и др.
Продолжают объективно работать на идеализацию советского прошлого некоторые сохранившиеся памятники монументальной пропаганды большевиков, а также названия улиц и даже населенных пунктов, носящих имена кровавых террористов дореволюционной поры или не менее кровавых злодеев-революционеров.
Наконец, среди причин неожиданной ностальгии части молодых людей по советскому прошлому следует сказать и о свойственной во все времена молодежи в силу ее возрастного максимализма и тяги к «героике» идеализации революционных, бунтарских настроений, своеобразном культе любых инсургентов, самого духа повстанчества, порой неважно даже против чего – протест ради протеста.
Фото: mr.DOS, photosight.ru
Все это толкает порой юношей и девушек к обманчивой «революционной» романтике подпольной борьбы с ее конспирацией, опасностями. При этом, увлекаясь пафосом революционаризма, молодежь забывает очевидный факт, подтвержденный опытом всех революций, – будь то французская XVIII века или октябрьская 1917 года, – что революция неминуемо пожирает своих детей.
Зачастую это органично накладывается на столь же вечный конфликт отцов и детей, когда устоявшаяся, спокойная созидательная жизнь взрослого поколения, наполненная повседневными делами и заботами, вступающей в жизнь зеленой молодежи начинает казаться скучной, будничной, погрязшей в рутине, окрашенной бюргерскими тонами, лишенной той самой «романтической героики».
Другими словами, все пути, которые приводят современного молодого человека к леворадикальным настроениям коммунистического толка, вызваны, по большому счету, недостаточной информированностью о советском прошлом, неудовлетворенностью из-за неясных перспектив самореализации и, что самое главное, искаженной системой ценностей.
Как это преодолеть и направить естественные устремления молодости в здоровое русло созидания, а не соблазнов темных инстинктов разрушения (все революции основаны именно на этом: «разрушить до основания»)? Конечно, прежде всего, необходимо знакомить сегодняшних подростков и юношей со всей правдой минувшего века, привлекая для этого и доступные исторические книги, и мемуарную литературу, и художественные фильмы и спектакли.
И, разумеется, святой долг людей моего поколения (тех, кто застал конец сталинской поры, половинчатую критику культа личности в хрущевские времена, а также брежневские годы с их исподволь осуществляемым снижением градуса критики сталинизма в направлении его молчаливого оправдания) – использовать каждую возможность, чтобы рассказывать, свидетельствовать о том времени, его атмосфере, о том, очевидцами чего они являлись.
Нельзя, чтобы новые поколения напрочь забыли о трагедии тех лет, только память – пусть жестокая и безжалостная, но объективная — может служить залогом того, чтобы эти ужасы никогда не повторились.
И еще одно, очень важное. Весь мой опыт – и собственно пастырский, и житейский – приводит меня к глубокой убежденности в том, что единственный путь уврачевания всех недугов (духовных, душевных, социальных), путь обретения подлинной свободы и наиболее полной личностной самореализации связан с воцерковлением. Нет на свете лучшего наставника и поводыря, чем Церковь, нет более надежной защиты, нежели пребывание в церковной ограде.
Это бывает трудно понять со стороны, понять тем, кто еще не нашел своего пути к храму. Но без этого спасительного пути человек не может быть по-настоящему счастлив, не может обрести систему ценностей, способную избавить его ото всех призрачных кумиров, сделать собственную жизнь исполненной высшего смысла и предназначения.
Вот почему так важно укреплять сейчас «малую Церковь» – семью, традиционные семейные ценности, давать решительный отпор всем новоявленным ультралиберальным тенденциям, которые ныне определенные силы стараются искусственно пересадить на российскую почву.
Чума узаконенного убийства младенцев в материнской утробе, растление подрастающего поколения под маской полового воспитания, приводящее к сексуальной распущенности, практика блудного сожительства без заключения брака (порой даже хотя бы гражданского), бездумная легкость разводов, фактическое сиротство детей при живых родителях, противоречащие человеческой природе и Божиим установлениям однополые браки, – все это также зловонные плоды невоцерковленности.
…Даже самое могучее дерево с пышной кроной погибает, если отрубить его корни. Россиян долгие десятилетия насильственно отрывали от корней, которые более тысячи лет щедро питали всю отечественную культурную традицию.
Осознать в полной мере эту глубинную связь нашей культуры, всей жизни народа и государства нашего с Православием означает вновь наполнить живительной влагой все сосуды нашего общественного организма, мобилизовать все творческие силы народа и предотвратить любые потрясения, к которым бездумно и безответственно подталкивают россиян радикалы всех мастей.
Читайте также:
Может ли быть «христианский коммунизм»?
Почему голосовать за коммунистов — грех