Портал «Правмир» продолжает совместный проект с радиостанцией «Град Петров» — публикацию аудиозаписей передач.
Радио Санкт-Петербургской митрополии «Град Петров» было создано по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира в 2000 году. Сегодня программы станции в течение 19 часов ежедневно (c 7 утра до 2 часов ночи) можно слушать на частоте 73,1 FM и on-line на сайте www.grad-petrov.ru.
Предлагаем Вашему вниманию новую передачу — из серии программ «Града Петрова» «У нас в гостях». С ведущей Людмилой Зотовой беседует православный греческий священник протоиерей Савва Михаилидис. Он служит на острове Кипр, рассказывает о православной жизни в Греции и на Кипре.
АУДИОЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
Людмила Зотова и протоиерей Савва Михаилидис
— Дорогие друзья, наш гость — православный священник с острова Кипр, протоиерей Савва Михаилидис. Беседу проводит Людмила Зотова. Отец Савва, здравствуйте.
— Здравствуйте, я очень рад поговорить с Вами.
— Я думаю, будет интересно для начала услышать о Вас. Почему Вы так хорошо знаете русский язык?
— Когда я был гимназистом в школе на острове Кипр, я читал книги Достоевского, Толстого и других классиков. И интерес к Руси начался от классиков. Много таких иностранцев, которые заинтересовались Русью, языком через классиков.
Потом, когда я был студентом богословского факультета Афинского университета в Греции, я начал изучать самостоятельно по пластинкам русский язык. Это, конечно, было трудно для меня, но все-таки я постарался. И потом, когда я окончил университет, я поехал жить на Афон на шесть месяцев в русский монастырь святого Пантелеймона. Там жили некоторые новые монахи, которые приехали из Союза. Тогда в Греции был период диктатуры. И мы всегда подозревали их, что они шпионы.
Я помню, что главой этой группы был архимандрит Авель. Он был игуменом в монастыре Иоанна Крестителя в городе Рязани. Я встретил его за несколько месяцев до его смерти. Он был очень больной. Я напомню, что я жил на Афоне. Бедный человек. Он сказал мне: и греки подозревали меня, что я – советский шпион, и советские власти не доверяли мне. Это был ужас. Я рассказал ему следующую историю. Меня пригласил политический директор Афона и предложил мне стать шпионом для русских. Я рассердился и отказался, конечно. Это были такие времена.
Потом я решил поехать во Францию учиться в русском православном институте в Париже.
— Это Богословский институт святого Сергия?
— Да. Там были некоторые проблемы со строительством, большой беспорядок.
— Это какие годы были?
— Это был 1971 год. Мне предложили приехать в Бюсси, потому что Бюсси – единственное место, где я мог хорошо изучить русский язык. Потому что первым языком в монастыре был русский язык. Все монахини родились в России и приехали после революции во Францию. Поэтому это была для меня как малая Россия. И здесь я изучил русский язык у моей любимой учительницы матери Серафимы Осоргиной.
— До пострижения в монахи — Антонина Михайловна Осоргина?
— Да. Я встретил ее как сестру Антонину. Это младшая дочь отца Михаила Михайловича Осоргина. Он был последним владельцем знаменитого Сергиевского имения около Калуги. Очень верующая семья. Самое главное – их предком была святая Иулиания Осоргина Муровская.
— Очень известное семейство, в котором даже были святые. Я хочу напомнить, что Бюсси – это маленький городок или даже поселок в Бургундии, где есть русский островок, монастырь, в котором мы сейчас и находимся с отцом Саввой. Батюшка, Вы учились в Сергиевском институте. Мы знаем, что этот институт богат традициями. Кого Вы помните из своих преподавателей?
— К сожалению, когда я был учеником института, большинство знаменитых профессоров уже уехали в Америку. Конечно, я встречал очень интересных людей, и самое главное – я слушал лекции о литургике от епископа Георгия Вагнера.
Тогда ректором института был отец Алексей Княжев. И последний профессор, которого я знаю, — это отец Борис Бобринский, который сейчас как раз живет в Бюсси. Это знаменитая семья Бобринских из России. Их предок – Екатерина Великая. У них было знаменитое имение Богородицкое в Тульской области. Он живет в деревне. Это удивительно, что так много русских живут в деревнях, потому что они сделали около монастыря здесь духовное место, где люди отдыхали духовно.
Вообще, это был оазис во Франции для русских. Приезжали сюда люди, чтобы отдохнуть духовно и физически. Я встречал так много интересных людей здесь в Бюсси, потому что всегда были разные национальности. Мне жалко, что сейчас православные люди разделены– греки, русские, сербы и другие. Это как во Франции сейчас разные юрисдикции бывают, так и у православных… Я надеюсь, что будет одна Православная Церковь, которая соединяет всех. Тогда у православных будет сильный голос.
— Да, батюшка, нам всем хотелось бы объединения Православия, независимо от национальности.
— Самое главное – это вера. Что касается национальности, она для меня абсолютно не важна – важно, что перед тобой — верующий, хороший человек.
— Батюшка, но, тем не менее, я хотела бы у Вас спросить о Ваших связях именно с Россией. Во-первых, Вы сказали, что Вы начали с русской классики. Какие писатели Вам наиболее дороги?
— Достоевский – это мой любимый писатель. С большим волнением я поехал в Петербург, и я был на его могиле на кладбище Александро-Невской лавры. Это удивительно для меня. Я думаю, для многих он был новым пророком в России. Вы не можете оценить, как много людей за рубежом полюбили и узнали Россию через книги Достоевского и других классиков. И просто изучают русский язык, чтобы читать классиков. Может быть, ваши дети не учатся сейчас так же хорошо. Это проблема.
Я никогда в жизни не думал, что на Кипре я стану священником русского прихода. Я помню одну монахиню в Бюсси – мать Иоанну. Когда я собирался поехать на Родину, она сказала мне: хорошо, Савва, ты изучай русский язык. Слава Богу, я не забыл язык потом. Я продолжал читать.
Во времена Союза, когда я поехал туда, получил некоторые советские журналы. Правда, еще глупый атеистический журнал «Наука и религия». Я его читал из-за интереса. Я не хотел посетить Россию, хотя была возможность. Мне хочется сохранить в памяти Россию такой, какая она была в книгах классиков. Потому что я знаю: ту, которую они покажут, это будет выставка. Как храмы в Кремле. Вернулись некоторые туристы греки и говорили: почему они говорят, что преследуют веру? Там такие хорошие, прекрасные храмы. Мы имели возможность посидеть в разрушенной церкви.
Большое впечатление было у меня, когда я был в Малоярославце. Иногда я думаю, что в России бывают представители и Алексея Карамазова, и его братьев. Такие благочестивые, хорошие люди. Но ничего не делающие реального для помощи ближним и для своей страны. Я не обвиняю их, может быть, они больше православные, чем мы, но просто пока они живут индифферентно. Может быть, они крещеные, но не имеют интереса. Поясню. Я был в монастыре святого Николая в Малоярославце. Там матушка создала самый хороший приют в России. Наши паломники из Кипра помогли ей начинать строить новые здания для приюта и школ. Я спросил ее: Казанская церковь, маленькая, на площади города, — что это за церковь? Она сказала мне, что это древняя церковь, но, к сожалению, употребляется сейчас как кинематограф и дискотека.
Я взял свой фотоаппарат и пошел туда пешком. В субботу вечером было довольно много молодых людей. Они, конечно, поняли, что я священник. И я сказал им: Христос воскресе! Они ответили правильно: Воистину воскресе! Потом я вошел внутрь церкви. Конечно, было очень любопытно для всех: что ищет священник на дискотеке. Я начал фотографировать церковь. Прямо на алтаре, там, где было место жертвенника, были туалеты. Это было ужасно.
Одна женщина, которая дала билеты, пришла ко мне, и я сказал ей: я – священник из Греции, это была старая церковь раньше, я могу фотографировать. Она испугалась. Она сказала мне: батюшка, приходите завтра, можете завтра доснимать. Действительно, я приехал и нашел некоторых рабочих, и они сказали мне: мы собираемся отдать обратно церковь митрополиту Клименту, и мы сейчас делаем ремонт.
Это было маленькое утешение для меня. И потом я вернулся обратно в монастырь. И я видел маленький крестный ход детей монастыря, приюта, которые пели «вечная память» о могилах, там, где лежат кости павших во время Наполеона русских солдатов, потому что в Малоярославце была знаменитая битва, последняя битва между Кутузовым и Наполеоном. И после этого французы взяли дорогу на Смоленск – обратно во Францию. Они все погибли. В воротах монастыря сохранились пули, которыми французы стреляли в икону Христа.
— Вы сказали о Малоярославце, но я знаю, что Ваша деятельность с Россией связана еще и с другими местами. Расскажите, пожалуйста, о теперешних Ваших связях с Россией.
— Я организовал много паломничеств в Россию, и не просто в Петербург или Москву, но и в Оптину пустынь, Дивеево. Также я искал имение семьи моей учительницы.
— Учительницы русского языка?
— Матери Серафимы Осоргиной. Это знаменитая семья. Ее отец стал во Франции в эмиграции священником, в Клемаре, в Париже, и ее брат – новомученик. Они расстреляли Георгия Осоргина на Соловках. И описывает эту историю встречи жены Георгия Александры Голицыной с мужем до расстрела Солженицын в книге «Архипелаг ГУЛАГ». Я искал место, где жила моя учительница мать Серафима, но я не имел никакой информации, потому что те книги, которые я читал об Осоргиной, не дали такую информацию.
Как-то я приехал в Париж четыре года тому назад. Я нашел в Париже книгу Сергея Шмемана французского издания, сына знаменитого богослова Александра Шмемана о Сергиевском. Это имение Осоргиных в сорока километрах от Калуги. И с помощью этой книги я мог найти бывшее имение Осоргиных. Но, к сожалению, жалко, потому что дома уже нет больше, руины. И церковь они разрушили в 1952 году. Коммунистические власти сказали, что им нужны кирпичи. Они разрушили и церковь. Сейчас стоит только колокольня. Я написал статью о моих впечатлениях, пользуясь главным образом книгой Шмемана.
Мы постараемся создать попечительный комитет для восстановления храма. Это мое дело. Из-за благодарности к учительницы. В селе Кольцово, или в Сергиевском имении, нет сейчас церкви. Это историческая церковь, она была одной из самых красивых в России. Сейчас осталась только колокольня. Но там приходят люди, молятся, поставили иконы. Надеемся, что мы получим обратно это место, потому что сейчас оно принадлежит базе отдыха для рабочих одного завода в Калуге.
— Батюшка, а как местные жители села Сергиевки, или теперь села Кольцова, относятся к тому, что Вы решили восстановить там храм? Есть ли какая-то заинтересованность помогать Вам?
— Да, конечно, бывает большой интерес, но это люди местные, которые не такие богатые. Мы хотим только, чтобы они поддерживали нас морально. Я думаю, что из этой статьи, которую я написал, из брошюры, которую мы издаем, они узнают, что мы хотим там сделать.
Мы постараемся восстановить церковь. И чтобы в бывшей приходской школе был приют. После революции эту приходскую школу использовали как приют для детей. Поэтому пусть вернется обратно Сергиевская духовная церковная жизнь. Вот наше желание. Семья не хочет взять эту землю обратно. Но мы хотим, чтобы Церковь (дал нам благословение митрополит Климент) восстанавливалась и чтобы опять были службы в этом месте. Я должен сказать, что отца Михаила Осоргина, последнего владельца имения, очень любили христиане.
Это пропаганда, что все они были эксплуататорами, эти дворяне. Были некоторые жестокие люди, которые просто думали только о себе. Но были такие, которые действительно заботились о крестьянах. Михаил Осоргин организовал приходскую школу, он создал братство святой Иулиании. Это братство помогало бедным в деревне. И, кроме того, он предложил большую часть его земли в начале 19 века крестьянам. Они не все использовали эту возможность, к сожалению, хоть он предложил им землю. Они его так любили, что когда они поехали жить в Москву после революции (они жили в Москве, некоторые Осоргины и родители до 1930-31 года), крестьяне хотели им послать продукты. Они были хорошие благочестивые люди. Эта семья нам дала мучеников. Одна из них — святая Иулиания Осоргина. Кроме того, я должен сказать, что и другие члены семьи были талантливыми людьми.
Матушка Серафима была прекрасным педагогом. Она имела здесь в Париже большую русскую школу. Я часто встречаю епископов в Западной Европе, мирян и священников, которые говорят мне, что они были учениками матушки Серафимы. Ее сестра Мария Осоргина была прекрасной художницей. Недавно, два-три года тому назад, вышла прекрасная книга с рисунками Марии Осоргиной в Москве. И еще Сергей Осоргин, старший сын, поехал жить в Америку, и как раз ее дочь Иулиания Осоргина жила у отца Александра Шмемана. Другие дети создали хорошие семьи, все были благочестивые. Второй Михаил Осоргин — еще один брат моей учительницы. Он был одним из создателей русского богословского института вы Париже.
Его сын был профессором института и управлял хором. Николай Осоргин. Он живет сейчас в Париже в институте. Другие – София, Ульяна Самарина. София жила в Англии. Еще Ульяна Самарина, которая также приехала с детьми из России в 1931 году. И живы из Самариных, родственников Осоргиных, Иулиания Самарина и ее брат Михаил, он живет в Швейцарии.
Я должен сказать, что жена отца Михаила Осоргина первого была Елизавета Трубецкая. Это знаменитая семья. Было два брата-философа Сергей и Евгений, которые были профессорами Московского Университета до революции. И все эти семьи связаны. Но, к сожалению, я не могу встретить их сейчас во Франции, потому что много живет в Америке. Есть и довольно много в России. Те, которые остались в России, страдали много.
— Батюшка, расскажите, пожалуйста, о православной жизни в Кипре. Но давайте, пожалуй, начнем с вопроса о том, как Вы стали священником русского прихода?
— Вначале я работал как учитель Закона Божьего. У нас в стране всегда было преподавание веры в школах. И я работал как учитель лет четырнадцать-пятнадцать. И потом я стал священником и служил в Греческом приходе. Но потом в один день пришли ко мне русские прихожане храма святого Стилиана. Это маленькая греческая церковь, которую нам передали, чтобы служить там по-славянски для русских. И пришли ко мне в греческую церковь две прихожанки. Я не знаю ничего. И они сказали мне: мы уже получили благословение от митрополита Афанасия, что Вы будете нашим священником, потому что бывший священник уже уехал в Россию и приход остался без священника.
И тогда я начал служить по-славянски, и я был очень доволен там. Сперва мне нравилось то, что в русских приходах было очень тихо. Греки – шумный народ, и в церкви, будто дома, иногда громко разговаривают. Но в русских приходах – тишина. Во-вторых, они стояли в церкви. Греки не могут стоять так долго. Я уже предложил им – пожалуйста, места есть, можно сидеть, по крайней мере, отдохнуть немножко. Они отказались: нет, мы так привыкли. В-третьих, что мне очень понравилось, что никогда мне не приходилось просить женщин, чтобы они приходили в церковь в приличной одежде. Они сами поняли это. Когда приезжают туристы, а не наши обыкновенные прихожане, и они одеты не в женскую одежду, то они стоят вне церкви, им трудно войти внутрь, только если им скажешь: войдите, пожалуйста. А другой раз наши прихожанки выносили им юбки.
Самая трудная работа, которую делал наш приход, это создание особенного приюта для женщин, которые страдают от сексуальной эксплуатации, то есть это так называемая торговля женщинами.
К сожалению, к нам приезжает много таких молодых женщин из России, из Украины, Молдавии, Белоруссии, как и в другие западные страны. Приезжают и к нам, и думают, что там есть возможность найти хорошую работу и зарабатывать деньги. И, к сожалению, под угрозами сутенеров, они становятся там жертвами торговли женщинами.
Я постарался помочь им. Мы создали приют, издали брошюры и помогли более тремстам таких женщин спастись от рук сутенеров. Но должны делать что-то и правительства – и Кипра, и России, и других стран, потому что эта система продолжает действовать.
Я недавно послал письмо в газету, в котором критиковал нашего министра внутренних дел. Потому что власти дают визы девушкам, чтобы они работали как танцовщицы или официантки в баре, хотя наша иммиграционная служба прекрасно знает, что передает их прямо в руки сутенеров. Это скандал, и это большая моральная ответственность для нашего государства.
К сожалению, некоторые девушки сейчас готовы взяться за работу танцовщицы в кабаре, но, конечно, они не хотят стать проститутками. Но это первый шаг к этому. Мы спасли довольно много девушек, и, слава Богу, что некоторые из них потом стали очень хорошими верующими женщинами. Я удивляюсь, как эти женщины, которые так страдали из-за проституции и сексуальной эксплуатации, излечиваются от ран через покаяние и исповедь!
И у меня есть в приходе довольно много женщин, которые сейчас вышли замуж за киприотов, а раньше они были жертвами торговли женщинами. Вы знаете, что я иногда говорю им? Если мой младший сын (мой старший сын стал священником, и он уже женат, а младший сын учится в Англии) скажет мне: папа, я хочу твоего благословения на то, чтобы женится на жертве проституции, но которая сейчас стала хорошей благочестивой прихожанкой, я с радостью дал бы ему такое благословение. Все мы делаем ошибки.
Один раз к нам приходили в церковь исповедоваться десять девушек, которые работали в кабаре. А кабаре у нас значит бордель, и большинство баров тоже… Это общий секрет на Кипре — такой секрет, который знают все… Они пришли в Страстную Пятницу, чтобы исповедоваться.
После службы Погребения Плащаницы, они остались в церкви, и я заметил, что они носят короткие юбки. Тогда у меня не было приюта, и сутенеры не знали, что я помогаю девушкам. Потом они считали, что я самый большой враг для них, потому что спасаю девушек. Но тогда они не знали, и девушки нашли возможность придти в церковь исповедоваться. И вот я помню, как долго разговаривал с ними. Я обещал помощь, я сказал им: слушайте, я могу до президента республики дойти, чтобы найти для вас честную работу, но вам нужно оставить эту работу, которая разрушает ваши тела и души. Я понял, что девушки были слабые, и я не мог что-то практически дать им, это потом я решил создать приют. Но вы, знаете, что я сказал им, чтобы дать понять, что я не осуждаю их и не думаю, что они самые большие грешницы на земле? Как раз Господь наш, когда жил на этой земле, то Он осуждал больше церковных людей, лицемеров, чем грешных и проституток.
Самое главное, чтобы было покаяние. И вы знаете, что я сказал им? Я помню хорошо, хоть это и было шесть лет тому назад. Я сказал им следующее: слушайте, мы все грешные. Я говорю вам, что и у нас, священников, есть грехи. Иногда мы можем иметь более тяжкие, чем ваши грехи, потому что, если священник употребляет таинства Церкви, чтобы зарабатывать деньги, то мое мнение, что перед Богом он более виноват, чем вы. Я постарался дать им силу, чтобы исповедоваться. Вот так случалось.
Сейчас из Франции позвонила мне одна девушка, которая повторила ошибку. Я спас ее на Кипре три года тому назад, отправив ее на Украину. Я помог ей материально, но предупредил, чтобы она не ездила снова за рубеж, потому что единственная высокооплачиваемая работа, которые эти агентства обещают вам, — это проституция. Повсюду. Она повторила ошибку. Есть такая древняя греческая пословица: не мудрый человек, который повторяет его ошибку, один раз – хорошо, но второй раз — нельзя. А она поехала в Ливан и опять стала проституткой.
Позвонила мне два месяца тому назад: отец Савва, пришли мне денег на билет, я поеду обратно. Я послал ей деньги. Сутенеры не хотели ее отпускать. Я позвонил в посольство Украины в Ливане. Там хорошие люди, они сказали: мы постараемся помочь, не переживайте. Вчера она позвонила мне, я сказал: я во Франции, ты в Ливане. Я не мог поговорить с ней, но я думаю, что как будто она еще в Ливане. Может быть, она поехала обратно в Украину…
Я продолжаю заниматься с прихожанами уже во Франции, хотя я больше не настоятель церкви, я на пенсии, но все-таки я помогаю церкви, я там служу. Я помогаю отцу Виктору, он молодой священник, он раньше работал в Патриархии как помощник митрополита Кирилла, нынешнего Патриарха. Он прекрасно говорит по-гречески, учился в Афинах. Поэтому он – главный служитель, я просто помогаю.
— Батюшка, Вы сказали, что написали письмо протеста против действий правительства Кипра, которое разрешает эти визы. Была ли какая-то реакция на это письмо, и не опасна ли такая активная позиция для Вашей собственной жизни?
— Да. Я начинаю от последнего. Иногда сутенеры меня окружают. Один раз, когда мы спасли довольно много девушек, два сутенера дали мне сообщение через общих знакомых, что, если мы не дадим им 10 тысяч фунтов, то есть почти 20 тысяч долларов, «мы убьем батюшку, скажите ему». Но все-таки чаще всего это просто слова.
Я исполняю свой долг перед Богом, и я не думаю о моей жизни, хотя матушка немного испугалась: это мафия. Но, слушайте, мы все умираем один раз. Не правда ли? Если умираем, делая наш долг, это еще лучше. Я мог закрыть глаза. Проблема пришла ко мне. Никогда я не думал, что буду создавать приют на Кипре для бывших жертв проституции. Я никогда не думал об этом, но когда я узнал проблему как священник Русской Церкви, тогда я решил что-то делать. Я мог закрыть глаза.
Расскажу историю. Один американец, член американского конгресса, верующий человек защищал право на жизнь нерожденных детей — боролся против абортов. Он был консервативным человеком. Они спросили его: почему ты занимаешься такими делами? Все равно женщины будут делать аборты. Но, когда я был мальчиком, мой отец сказал мне следующее: Бог не судит тебя, если ты не поменял мир, но если, по крайней мере, ты постарался сделать это… Пусть мы даем наше свидетельство в этом мире, бывают какие-то независимые результаты, но я думаю, результаты были хорошие, потому что другие органы продолжают мое дело на Кипре.
Появились другие международные кипрские организации, которые давят на государство, чтобы все это остановить. Это министр внутренних дел. Он – член коммунистической партии. И наш президент, который был генеральным секретарем коммунистической партии на Кипре, сейчас он стал президентом республики, он учился в России, в Советском Союзе. И Сергей Лавров наградил его.
Так много людей, которые сейчас управляют Кипром. Их очередь делать что-то, чтобы спасти этих девушек. Они просто говорят: мы ничего не можем сделать. Вы ответственные, остановите эти визы из третьих стран, потому что они самые опасные. Я должен сказать, что когда я прилетел сюда на самолете из Кипра, я встретил одного члена кипрского парламента, он сейчас в парламенте Евросоюза в Брюсселе. Он хороший человек. И я показал ему мое письмо в газете о торговле женщинами, мою критику. И он сказал мне: я все видел, я читал, и когда я буду обратно ехать, поговорю с министром. Посмотрите, выпишите что-то и думайте: какие результаты. Иногда они отвечают: может быть, правильно говорит отец Савва. Но они ничего не делают, нет реакции. Знаете, как думают политики? Если нет давления на политиков и народ не протестует, они просто не обращают на проблему внимания.
— А сколько лет существует Ваш приют?
— Я создал приют в 2004 году. Наш митрополит Афанасий дал мне хорошее здание. Но потом я должен был отдать обратно здание, и мы использовали как приют квартиру одного прихожанина, который жил в Москве. Он дал нам ключи.
Но недавно приехали из России родственники, им обратно отдали квартиру, но для меня не проблема найти для них место. Есть прихожане, которые могут принять девушек. Люди знают, что это уже нормальные женщины, которые попали в проституцию. И мы требуем от нашего правительства, чтобы мы последовали примеру Швеции. Швеция имеет уникальный закон против клиентов. Они не наказывают проституток, или жертв торговли женщинами, не видят разницы между легальной торговлей женщинами и нелегальной, но осуждают клиентов, тех, которые покупают женщину. Независимо от того, шведская ли она проститутка или иностранка.
— Отец Савва, расскажите, пожалуйста, коротко о православной жизни на Кипре. Кипр от нас так далеко. Я думаю, что не многие люди своими глазами имели возможность увидеть, как там живут православные.
— У нас как в Греции. Есть древние византийские монастыри, древние церкви, храмы-базилики 5 века. Кипр, Греция и Малая Азия – это места, где работал Апостол Павел. Это древние христианские страны. Самое главное – наши предки были благочестивыми людьми. Монахи, святые. Но что сейчас? Мне не нравится общая картина, которую представляет Греция и Кипр. Конечно, они считаются православными странами, большинство населения, 99 процентов, — верующие, крещеные люди. Может быть, есть атеисты, я не знаю, но это только теория.
Практически мы страдаем от того, что много людей индифферентны. Просто это христиане, которые ходят в церковь на Пасху, на большие праздники, когда бывает панихида родителей и родственников. Но и у нас сейчас бывают, как у вас, хорошие верующие люди. Я говорю только о разнице, которую я заметил между греками и русскими.
У русских я встретил более серьезное покаяние. Есть такие люди, которые раньше не знали. Мы, греки, родились такими. Я с детства знаю православную веру, ходил в церковь. Так и с другими. Но в России не так. Иногда я вижу таких людей, которые после коммунизма пришли к вере, но у них есть такое сильное чувство покаяния о прошлой жизни, которое я не встретил среди греков. Большое покаяние.
Я думаю, именно такие верующие спасают Россию, и благодаря им будущее Русской Церкви будет светлое и хорошее. Вы помните, когда Апостол Павел путешествовал, была большая буря, и все они страдали и молились, думали, что они потеряют жизнь, тогда явился ему Ангел Божий и сказал ему: не бойся, Павел, Господь спасет тебя, и ради тебя спасет жизни всех, кто путешествует с тобой. Были люди неверующие, идолопоклонники и другие.
Пусть будет маленькая часть, но все-таки действительно ради таких верующих людей Бог сохраняет Россию как православную страну. Ради их молитв. Пусть мы будем хорошими православными христианами. Это пример другим.
Самое главное – любовь. Я создал приют, и тогда люди знали, что я помогаю материально всем, которые действительно нуждаются. Я не знаю, сколько людей приходит к нам. Может быть, они не такие верующие. Иногда бывают и мусульмане, разные национальности. И я вижу, что если ты показываешь им любовь, интерес, некоторые из них становятся хорошими православными. Это дорога любви.
— Батюшка, последний вопрос к Вам. Вы говорили, что вы были в Петербурге. Ваши самые яркие впечатления от Петербурга и пожелания нашим радиослушателям, жителям Петербурга.
— Мне нравится Петербург. Хотя более традиционные русские церкви – в Москве. Это известно. Но все-таки мне очень нравится Петербург. У нас есть много житий русских святых, которые переведены на греческий. Мы хорошо знаем ваших святых.
А особенно я уважаю блаженную Ксению. Мы читали ее житие по-гречески. Я всегда, когда бываю в Петербурге, посещаю ее часовню. У меня была медицинская проблема в один из приездов в Россию – мне было тяжело ходить. И сказал своему гиду: «Елена, давай поедем посидим в часовне блаженной Ксении. Я хочу молиться». Я там молился. И я даже обещал матушке Ксении, что я переведу книгу. И я перевожу ее житие на греческий, но пока не издал. Но все-таки я молился в часовне. И я попросил излечения проблемы, и получил помощь: все стало хорошо. Ваши святые продолжают помогать вам. Иоанн Кронштадтский, Александр Невский. Только нужна сильная вера. Вот секрет.
Иногда я посещаю Петербург, чтобы съездить на Валаам. Много священников из Петербурга, которые едут вместе с нами. Из часовни блаженной Ксении – отец Богдан и отец Александр, отец Сергей.
Мне хочется сказать жителям Петербурга, что революция началась от Петербурга, но сейчас пусть будет от него обратная дорога к вере.
Расскажу вам одну историю. В России люди сразу понимают. Что я православный священник, и сразу понимают, когда я им начинаю говорить, что я – иностранец. Я говорю с акцентом. Один раз я взял такси. Водитель начал мне исповедовать разные грехи: батюшка, я сделал то, скажите совет. Я сказал: я не имею право, простите, у меня нет епитрахили, надо пойти в церковь. Мы хорошо разговаривали. Посмотрите, есть люди, которые ищут представителей Церкви, чтобы найти утешение. Мы должны делать некоторые шаги к ним. В другой раз со мной был такой же случай в поезде. Приходят люди. Может быть, они не такие верующие. Они задают мне вопросы, он хотят узнать о вере. Я считаю, что мы не должны думать, что все обыкновенные прихожане в России, которые ходят не часто в церковь, что как будто они потеряны для веры. Нет. Мы должны к ним делать некоторые шаги. Священники и прихожане. Потому что раньше, в времена первого христианства веру распространяли простые люди, а не только Апостолы.
Читайте также:
