28 марта ректору Университета протоиерею Владимиру Воробьеву исполнилось семьдесят лет, радостные торжества по случаю юбилея отца Владимира состоялись в Светлую субботу.
Хранитель не внешнего, но радостного православия
Епископ Пантелеимон (Шатов)
Владыка Пантелеимон, председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, которого связывает с отцом Владимиром многие совместные труды и давняя дружба, рассказывает о нем как о человеке, твердо следовавшем своему пути и донесшем до нас подлинную церковную традицию.
Я поздравляю дорогого отца Владимира с юбилеем, который совсем не означает, что ему семьдесят лет. Душа у него очень молодая. Отец Владимир из тех людей, в которых больше жизни, чем во многих молодых, больше внутренней активности, больше чистоты.
Я вспоминаю фотоальбом, вышедший в те годы, когда Церковь была гонима. Там есть снимок, где сфотографированы семинаристы, идущие на молитву по территории Лавры в Троицкий Собор. На этой фотографии впереди всех семинаристов изображен крупным планом отец Владимир. Он шел с таким решительным, мужественным видом, с таким лицом, как будто он идет на мученический подвиг. Эта фотография, как мне кажется, была очень символичной, потому что отец Владимир во времена гонений, пусть и не кровавых, вел себя очень мужественно. Из-за твердой позиции его переводили с прихода на приход, он был далеко не в чести у начальства, однако уже тогда он делал все для привлечения молодых людей в Церковь.
Отец Владимир всегда исповедовал подробно, а ведь тогда даже это запрещалось, обязывали проводить общие исповеди, накрывать всех сразу епитрахилью. Однако он всегда держался своей линии, что вызывало неудовольствие некоторых настоятелей, и ему очень доставалось. Он подвергался настоящим гонениям: служил то на одном, то на другом, то на третьем приходе, одно время речь даже шла о том, чтобы запретить его в служении.
Нужно сказать, что эти страшные годы гонений надорвали ту нить, которая связывает нас с новомучениками и исповедниками, с подвижниками начала двадцатого века. Однако отец Владимир был в живой связи с этими людьми. Дело в том, что с юности он интересовался подвигами новомучеников, хранил фотографии, архивные записи, знал многих старцев. Отец Павел Троицкий очень любил отца Владимира, он написал ему больше всего писем. Мы с отцом Дмитрием Смирновым немного младше отца Владимира, и он стал для нас той самой живой нитью, которая соединила нас с новомучениками.
Его семья была верующей, она сохранила образ жизни, который совсем не походил на советский, который был как бы из иного времени. Отец Владимир был воспитан в таких традициях, которые нелегко найти в современных семьях. Многие из тех, кто стали священниками, пришли в Церковь от безбожия, пришли из мира, далекого от благочестия. А отец Владимир был в благочестии воспитан, у него был замечательный крестный, отец протоиерея Александра Салтыкова, который с детства занимался с ними, в котором отец Владимир видел молитвенника, видел замечательного человека. Он с детства воспитывался в таком оазисе, где сохранялась историческая преемственность с тем миром, который пытались уничтожить гонители-большевики. Эти обстоятельства помогли ему стать для нас примером иной жизни. Значение отца Владимира для всех нас, для его духовных чад сложно переоценить. Мы очень ему благодарны.
В современной церковной жизни есть очень много течений, очень много разных подходов к решению важных пастырских вопросах. Отец Владимир является хранителем традиций, которые существовали в среде очень многих подвижников. Его взгляды на церковную жизнь, на пастырство восприняты от этих святых людей. Отец Владимир – хранитель живого Православия, Православия подлинного, не внешнего, но радостного, Православия открытого для решения всех проблем и вопросов, но при этом бескомпромиссного, не принимающего грех ни в каком его виде. Через отца Владимира есть возможность узнать, как к каким-либо вопросам относились святые люди, люди огромной духовной силы: и отец Павел (Троицкий), и отец Всеволод Шпиллер, и отец Тихон Пелих, и отец Серафим (Тяпочкин) и многие-многие другие люди, с кем он виделся и беседовал.
Отец Владимир всегда очень благоговейно относился к своим учителям, являл пример удивительного смирения, кротости, послушания. Так, как он относился к своим учителям, мало кто относится сейчас к самому отцу Владимиру. Апостол Павел говорит: «Стойте и держите предания». Какие это предания? Эти предания сохранялись в живой связи святых людей. Связь эта из поколения в поколение передает то духовное знание, ту живую веру, которая была принесена на землю Спасителем, которую сохранили апостолы. Нельзя ее передать через книги, через какие-то внешние формы, это жизнь духа, передаваемая при непосредственном общении с людьми. Для меня очень важно то, что отец Владимир донес и явил нам эту живую традицию!
Кто их будет встречать?
Протоиерей Алексей Емельянов
Протоиерей Алексей Емельянов, декан факультета церковного пения ПСТГУ, знает протоиерея Владимира Воробьева, ректора Университета, с детства. Он рассказывает о символических эпизодах жизни отца Владимира до принятия им священного сана, о том, каких душевных сил, мужества и веры требовалось, чтобы быть священником в советские годы и о том, что Православный Свято-Тихоновский университет начался не с чистого листа.
Случаи из детства
Отец Владимир Воробьев познакомился с моими родителями в юности. Мама и папа родились и выросли в атеистической среде, а будущий отец Владимир воспитывался в традиционной интеллигентной семье, которая, невзирая на многолетние гонения, продолжала сохранять верность Церкви и вере. В этой семье был исповедник – дедушка отца Владимира, тоже протоиерей Владимир Воробьев, прошедший путь исповедничества и умерший в тюрьме.
Я вспоминаю давние посещения Владимиром Николаевичем – будущим отцом Владимиром – нашего дома. Очень отчетливо по-детски помню, как он принес нам однажды два замечательных детских дореволюционных сувенира, вырезанных из дерева: сцену из жития преподобного Серафима Саровского и фигурку епископа, которая не была подписана, но мне сказали, что это мой святой покровитель, святитель Алексий, митрополит Московский. Этим фигуркам сейчас радуются уже мои дети.
Годы шли, и по мере воцерковления нашей семьи общение с Владимиром Николаевичем становилось все более тесным. Памятно его участие в детском кружке, организованном моим папой, где отец Владимир в частности рассказывал детям о Божественной литургии. Таким образом, интерес Владимира Николаевича к работе с детьми и молодежью проявлялся еще задолго до принятия им священного сана, по сути, он уже тогда осуществлял пастырское служение. А ведь даже родителям с собственными детьми в то время был небезопасно общаться на такие темы, тем более невозможно было пригласить для бесед с детьми священника, это подлежало уголовной ответственности.
Также символична ещё одна история из моей юности. Владимир Николаевич организовал для большой группы детей с родителями поход по горам Кавказа: от города Черкесска через перевалы рядом с Эльбрусом до морского побережья у Сухуми. Очевидный дар водительства отца Владимира проявился и в этот раз. Запомнилось то обстоятельство, что хороших карт тогда не было, и Владимиру Николаевичу приходилось во время каждого нашего привала ходить на разведку дальнейшего пути, и получалось, что за день он почти совсем не отдыхал.
Подвиг священства
Отец Владимир чудом стал священником в те времена, когда безбожная власть всеми силами пыталась контролировать любые проявления веры. Она была готова проглотить, сдавить, расплющить и так далее. Многие люди, уже находящиеся в церковной ограде, ломались, многих эта ситуация просто увечила. Навязываемый властью искалеченный образ священнического служения также был очень заразительным, и было порой неясно, с кем можно поделиться, с кем можно откровенно поговорить в этой же самой церковной ограде.
Стремление действовать в согласии с пастырской совестью, которым обладал отец Владимир, встречало яростное противодействие, иногда с самой неожиданной стороны. У членов приходских советов — «двадцатки», как тогда говорили — стремление священника проповедовать, общаться с молодежью, вызывало просто панический страх. Сейчас невозможно представить, каких больших душевных сил, личного мужества, бесстрашия, самопожертвования, в конце концов, просто веры, горячей, твердой веры, требовалось тогда, чтобы сохранить независимость.
Сейчас мы можем смело утверждать, что проповедь перед молодежью по тем временам была настоящим подвигом. И для людей, которые не боялись этим заниматься, отец Владимир во многом являлся и идеологом, и вдохновителем, и тем, кто мог рассудить, как поступать – так или иначе. Действовал он всегда по благословению своих старцев – сначала отца Всеволода Шпиллера, а затем отца Павла Троицкого. Но надо понимать, что было невозможно спрашивать по всякому случаю. Ему приходилось постоянно рассуждать, потому что жизнь ставила трудно представимые загадки. Для этого требовалась великая мудрость, терпение, большая вера и бесстрашие.
У безбожной власти были рычаги давления на Церковь, поэтому отец Владимир был на волоске от различных неприятностей: его могли отправить на покой или воспрепятствовать его служению другими способами. Такие люди, как он, в большой степени предопределили наступление свободы, в которой мы сейчас живем. Как часто говорит сам отец Владимир, сейчас мы пользуемся плодами подвига наших новомучеников, и это безусловно так. Но нельзя забывать и тех, кто оказался их преемниками, обеспечил преемственность в передаче Предания Церкви от времени кровавых гонений через года бескровных гонений до наступления той относительной свободы, которой мы пользуемся в нашей религиозной жизни. В чем-то, возможно, она должна быть признана даже превосходящей свободу дореволюционного периода.
Конец эпохи атеизма
Отец Владимир постоянно повторяет один рассказ. Отец Всеволод Шпиллер незадолго до своей кончины, предчувствуя ее, старался приготовить к этому отца Владимира и других своих духовных чад. Как-то раз он сказал в Николо-Кузнецком храме о том, что вскоре атеистический строй рухнет, в нашей стране прекратится большевистский, социалистический беспредел, в Церковь придут люди, и в первую очередь, молодые люди (в ту пору молодежи почти совсем не было, а детей не было вовсе). Кто их будет встречать? «Встречать их некому», — сказал отец Всеволод. После смерти отца Всеволода его призыв хоть как-то подготовиться к этой встрече явился стимулом, чтобы в годы перед празднованием тысячелетия крещения Руси, когда в нашей стране нарастал процесс осознания зыбкости атеистического безбожия, группа единомышленников во главе с отцом Владимиром, приступила к созданию регулярно действующих катехизаторских курсов. Появление этих курсов стало значительным событием не только в московской религиозной жизни – это было, конечно же, определенной вехой в истории всей нашей Поместной Церкви. Они пользовались огромным успехом, вызвали необыкновенный энтузиазм, на заседаниях собралось множество самых разных людей, для которых эти курсы явились своеобразным откровением о церковной и духовной жизни. Позднее в 1992 году сформировался Православный Свято-Тихоновский богословский институт, и был зарегистрирован его устав. С этого времени идет отсчет уже регулярной жизни этого необыкновенного, чудесного явления, которое началось, казалось бы, с совершенно чистого листа. Но мы видим, что это – не так. Все было подготовлено бескровным по форме, но кровавым по содержанию подвигом целого ряда людей и, в первую очередь, самого отца Владимира.
Проводник к Церкви
Священник Александр Щелкачев
Рассказывает заведующий кафедрой истории Русской Православной Церкви Богословского факультета священник Александр Щелкачев.
Мой отец был духовным чадом деда отца Владимира, протоиерея Владимира Воробьева. Я родился немного раньше, чем отец Владимир, и в 1944 году, когда мне было около трех лет и моя семья уезжала из Грозного в Москву, мне говорили, что в Москве у меня есть друзья – Володя Воробьев и его двоюродный брат Саша Салтыков (ныне протоиерей Александр Салтыков, декан факультета церковных художеств ПСТГУ – прим ред.). Так что познакомились мы еще в раннем детстве, потом вместе учились в школе, а позднее на физическом факультете МГУ.
Отцу Владимиру с детства привили церковность, большую роль в этом сыграл его крестный, Александр Борисович Салтыков. Всю свою жизнь, начиная с молодых лет, отец Владимир делился своими знаниями о Боге и Церкви с людьми, которым неоткуда было получить нужные знания, несмотря на то, что в те годы это было очень рискованно. Ему приходилось сталкиваться со многими молодыми людьми, и он приводил их к Богу.
По благословению своего духовного отца, протоиерея Всеволода Шпиллера, отец Владимир принял священный сан. В Москве тогда еще жили духовные чада его деда. Отец Всеволод передал ему опеку над частью своих чад, прежде всего молодежи (с которой будущий отец Владимир занимался и раньше).
То, что отец Владимир смог в те годы стать священником, само по себе было чудом, потому что дорога в духовную семинарию была закрыта для людей не то что с кандидатской степенью, но даже просто с высшим образованием. Нынешний митрополит Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан), тогда ректор МДАиС, посоветовал будущему отцу Владимиру, как можно попытаться обойти государственный контроль за поступающими в семинарию (насколько я помню, после проверки уполномоченным списка абитуриентов все люди с высшим образованием вычеркивались). Так или иначе, отец Владимир смог поступить в семинарию, а уполномоченный очень рассердился и некоторое время наглядно проявлял знаки своего неудовольствия несмотря на то, что его пытались убедить, что все вышло случайно. Впоследствии он, впрочем, смирился.
Как потом мне говорил отец Владимир, у него были опасения за судьбу своей семьи, когда он поступал в семинарию, ведь на светскую работу ему уже невозможно было бы устроиться. Несмотря на то, что помощь ему была запрещена и семья не имела гарантиованного дохода, ему все же помогали и нужды они никогда не испытывали.
После перестройки отец Владимир стал духовником братства во Имя Всемилостивого Спаса, где большую роль играли нынешний председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон (Шатов) и председатель Синодального отдела по связям с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, протоиерей Дмитрий Смирнов, а также протоиерей Владислав Свешников, протоиерей Александр Салтыков, ныне покойный отец Глеб Каледа, который был заместителем председателя Синодального отдела по религиозному образованию и катехизации. Все они под руководством отца Владимира собирались и решали дела Братства, обсуждали, кого из молодых людей можно привлечь к деятельности Братства и, позднее, Университета.
Когда был создан ПСТГУ, в очередной раз проявилась его способность к работе с молодежью. Отец Владимир не боялся доверять молодым людям, молодым священникам, и университетская жизнь очень быстро развивалась. Конечно, большинство из них рукоположились по его благословению, многих он знал с детства либо принимал по рекомендации близких себе людей.
Беседовал Станислав Колотвин для сайта Свято-Тихоновского Богословского Университета.