В рамках проводимого Патриаршим центром духовного развития молодежи при Даниловом монастыре Общедоступного православного лектория 17 января в Центральном доме журналиста выступил председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин с докладом«Церковно-общественные отношения: оценка современного состояния и перспективы».
Аудиозапись беседы
Аудиозапись беседы
Фото: Сергей Веретенников, официальный фотоархив Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом старопигиальном мужском монастыре. http://cdrm.fotki.com/
Не ток-шоу
Извинившись за небольшое опоздание, отец Всеволод немедленно заявил, что читать лекцию не хочет и призвал к диалогу:
Фото: Сергей Веретенников, официальный фотоархив Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом старопигиальном мужском монастыре. http://cdrm.fotki.com/
Я бы хотел высказаться достаточно кратко с тем, чтобы основное время уделить нашему общению в форме максимально живой дискуссии. Не в форме ток-шоу, конечно — я думаю, устраивать здесь передачу Андрея Малахова мы не будем, потому что нет талантливого ведущего, который бы устраивал экстремальное общение, встречающееся в некоторых передачах.
В частности, вчера была запись прямого эфира на канале «Россия-1», посвященная появлению в интернете фотографий в обнаженном виде актеров и актрис, а также известных публичных и околопубличных деятелей. Шел очень жесткий разговор, закончившийся дракой между двумя известными в обществе людьми, один из которых представляет православную общественность, другой — люцифериан, как он сам говорит.
И у меня было полное ощущение, что именно драка воспринималась как успех этого ток-шоу. К ней подходил или может даже подводил психологический климат, и когда она произошла, мне кажется, некоторая часть людей, которая участвовала в организации шоу, сказали себе: «Жизнь удалась! У нас получилось».
Чем дальше, тем больше, будут стремиться именно к такой форме некоторые общественные дискуссии. Лично мне кажется, что все это очень плохо, хотя некоторые будут чувствовать себя героями после подобных событий.
Общение личностей и общение протоколов
Не забыл гость и в очередной раз указать на недостатки анонимного общения, на этот раз — прибегнув к помощи авторитетов:
Некоторое время назад я прочитал текст Сергея Сергеевича Хоружего. Я не берусь его воспроизводить и даже цитировать, потому что текст достаточно сложный, при том, что одновременно он очень ясный. Помимо прочего там было сказано примерно следующее: виртуальное общение в силу своей анонимности, в силу того, что в нем все меньше и меньше становится узнающих друг друга, видящих друг друга личностей, становится кризисом общения и в конечном итоге может свестись к «общению протоколов». Это технический термин, но благодаря Хоружему он сейчас стал относиться к философии коммуникации.
Действительно, вполне может оказаться так, что люди будут общаться протоколами. Между ними не будет настоящего личностного общения, будет общение функций, ников и аватарочек, множественных образов себя, такого великого, или фотомодели, или кого-то еще в этом роде.
Как пишет Хоружий, этот вид общения приводит к тому, что оскудение общения ощущается самими участниками. Оно им становится нужно как наркотик. Они все больше испытывают потребность в увеличении количества контактов, времени, проводимом в виртуальном общении. Утеряв способность общаться по-настоящему, они пытаются компенсировать эту потерю через увеличение объема общения ненастоящего.
Комфортное христианство
Впрочем, небольшой доклад лектор сделал. Выступление отца Всеволода касалось в основном проблемы двух христианств: «удобного» и «евангельского».
В нашем внутреннем ощущении себя как христиан или людей, стремящихся стать христианами, в нашем самоощущении как Церкви, во взаимоотношениях Церкви со внешним миром все больше и больше проявляются как бы два христианства, и они противостоят друг другу все в большей степени.
Первое — это то, что я бы назвал христианством удобным. Это попытка сделать христианство комфортным для жизни в мире сем, в котором грех, или пустота, или игра диктуют свои условия.
Приспособленчество — это не только реалия советского времени.
Я с 14-15 лет был знаком с будущим протоиереем Сергием Кондаковым, который сейчас ушел в неканоническую «церковь митрополита Агафангела». Круг молодых христиан был тогда очень узким — человек 10-20, и большая часть из них из Церкви ушла, что тоже может быть темой отдельного разговора.
Отец Сергий Кондаков постоянно выяснял, кто приспособленец, а кто нет. Мы до хрипоты спорили об этом до закрытия метро на Красной площади, постоянно поминая при этом советскую власть. Тогда все было просто: враг был один, он был очевиден — это была безбожная советская власть. Спорили о приспособлении к ней.
Когда я стал часто бывать на Западе, в частности участвовать в мероприятиях Всемирного совета церквей, конференции европейских церквей, стало ясно, что приспособленчество — это не феномен противостояния с одним явным врагом. Есть и гораздо более сложные ситуации.
Христианство или бюджет?
Известна тема о так называемом венчании гомосексуалистов в некоторых христианских (или даже постхристианских) общинах на Западе Европы.
По этому поводу у нас были достаточно серьезные споры, причем это был спор людей более или менее говоривших на одном языке. В частности, один известный христианский деятель из Норвегии, достаточно искренний человек, никакой не гомосексуалист, человек абсолютно естественной ориентации, не испытывавший радости от того, что в его церкви предстоят венчания гомосексуалистов, объяснял мне свою позицию очень простым образом: так хочет государство, так хочет передовая часть общественного мнения, а мы — государственная церковь (в Норвегии церковь была тогда присоединена к государству).
Если мы пойдем против решения о венчании гомосексуалистов, мы не сможем больше фиксировать акты гражданского состояния в наших общинах и лишимся очень серьезной части дохода, а дальше у нас где-то не сложится бюджет и все рухнет. Я говорю: «Но вы же знаете, что значительная часть верующих вашей церкви — против». А он отвечает: «Ты не понимаешь! Не сложится бюджет — И ВСЕ!!!»
Все разговоры о том, как к этому относятся люди, Бог, где здесь христианская истина, воспринимались этим человеком как абсолютно наивные рассуждения очень далекого от реальной трудной жизни демократической Норвегии человека. В ответ на свои недоумения я потом услышал даже не очень вежливый намек на то, что наш приход в Осло располагается в лютеранской церкви, и вообще-то нужно думать, спорить или не спорить, находясь на чужой территории.
Зная меня, можете себе представить, что я ему сказал.
Это только пример. Не только в Норвегии, но и в России, в головах многих из нас, в публичном пространстве — церковном и церковно-светском — попытка сформировать христианство, которое обеспечило бы беспроблемную жизнь с некоторым религиозным элементом в мире, устроенном не по христианским правилам и играющим в нехристианскую игру.
Белая ворона?
Что происходит, если вдруг наше христианское призвание, наша первая любовь к Богу вступает в противоречие с этими балансами и счетами, с нашими бытовыми и бытоустроительными целями и интересами, с обывательской моралью, с разговорами о том, что не нужно лезть, куда не просят, с настроениями людей, с которыми мы вместе работаем или учимся? Тебе многие, тебе какая-то часть тебя подскажет: «Ну не будь ты белой вороной! На тебя будут плохо реагировать девушки или юноши, начальство, преподаватели. А вдруг ты не получишь или потеряешь престижную работу? А вдруг старшее поколение (которое часто является неверующими людьми) тебя осудит? Подумай о балансах и счетах, о том, что является реальной ценностью! Не пытайся жить так, чтобы это раздражало окружающих».
Я боюсь, что в нашей стране, как и в большинстве стран мира, возникает неоформленная, интуитивно существующая система приспосабливающегося христианства, которое не хочет раздражать и будить совесть.
Я знаю, к чему приводит такая тенденция. Большое количество людей не то чтобы утратило веру — остались какие-то внешние религиозные признаки или некоторые муки совести, которые периодически озвучиваются после третьей рюмки, но в то же самое время образ жизни полностью подчинен тому самому миру сему, который живет не ради Бога, а ради спокойной, гармоничной, неконфликтной, сытой жизни, ради практических бытоустроительных целей.
Христианство рыцарей и безумцев
Есть в России и другое христианство — христианство евангельское, христианство, которое всегда ставит перед собой невыполнимые цели, и именно этим и сильно. Апостолы ставили перед собой невыполнимые цели. Любое человеческое сообщество — власти ли, иудейские ли старейшины, языческие ли старейшины, общественное ли мнение, те люди, которые ходили на бои гладиаторов и другие зрелища — сказало бы им: «Безумцы!»
Да, они были безумцы. У нас некоторые люди пытаются идти против власти — что иногда нужно — но очень многие панически боятся пойти против доминирующих настроений в общественном мнении, т. е. против большинства обывателей. Апостолы пошли против власти и против народа одновременно, не обращаясь ни за поддержкой власти против народа, ни за поддержкой народа против власти — и победили, имея абсолютно нереалистические, безумные, утопические идеи.
Христианство, которое, даже если ты живешь в современном окружении, позволяет тебе быть странником в этом мире. Христианство, которое позволяет тебе быть рыцарем в этом мире — все еще существует в России, так же, как и на Западе, но в очень маленьких секторах общества.
Христианство, которое не оглядывается, как не оглядывались апостолы, будучи призванными Господом, даже на то, чтобы погребать своих мертвецов. Христианство, которое хочет устроить жизнь окружающего мира, а не только свою личную, по законам Царствия Божия, даже понимая, что это невозможно в испорченном грехом мире.
Христианство, которое не боится говорить правду не только Владимиру Владимировичу, Дмитрию Анатольевичу или Борису Абрамовичу, но и значительным массам людей, которые привыкли считать, что те же супружеские измены — это нормально, те же аборты — вещь, к которой все более или менее привыкли, употребление наркотиков — тоже нормальная штука, верить одновременно в Христа и гороскопы — тоже — этому обществу иногда сказать: «Нет, господа, это НЕнормально», — иногда сложнее по последствиям и по накалу дискуссии, чем спорить с Владимиром Владимировичем, Дмитрием Анатольевичем и даже Борисом Абрамовичем.
Нагорная проповедь или урезанный Декалог?
Есть ли будущее у подобного христианства в нашем обществе? Вопрос для меня открытый. Я не знаю.
Слишком многие сильные мира сего — и не только имеющие формальную власть, но и умеющие моделировать общественные настроения, даже сами будучи безо всякой власти, хотели бы, чтобы христианство стало незаметным, приспосабливающимся и тихим. Чтобы оно было где-то там — в частной семейной жизни человека, за стенами храмов или церковными оградами, на специальных сайтах, в специальных журналах, в специальном кино, на специальных телеканалах, которые легко маргинализовать — чтобы оно не выходило и не получало выхода на диалог с теми людьми, которые не желают слышать о христианстве, боятся этого, ненавидят это и очень заинтересованы в том, чтобы их совесть до поры никто не будил.
Перед лицом всех этих сил и тенденций непросто жить по Евангелию. Непросто вспоминать о том, что именно Нагорная проповедь является нашим обязательным императивом в жизни. Некоторые светские люди иногда говорят, что религиозный кодекс поведения — это десять заповедей Моисея, но просишь их назвать — никто не помнит первых четырех, которые относятся к взаимоотношениям между человеком и Богом. Говорят только о последних шести заповедях, иногда забывая о некоторых из них. Оставляются и почему-то объявляются религиозной ценностью только те заповеди, которые относятся к социальной механике. Таким образом пытаются уравнять религиозную систему ценностей секулярной системе ценностей, которая тоже задает на более проработанном, кстати, уровне социальную механику.
Нужно иметь в виду, что наш закон — это не заповеди с пятой по десятую, а Нагорная проповедь Господа Иисуса Христа, которая — да, очень сложно сопоставима с большинством реалий современной экономики, современной политики. Но сопоставлять всегда нужно — и эти реалии с тем, что мы читаем в Евангелии, и нашу жизнь с тем, что мы читаем в Евангелии. Да, мы, наверное, вряд ли сможем построить Царство Божие на земле, да Господь нам его и не обещал. Но заботиться о том, чтобы жизнь людей была устроена по Божьему закону — надо, и стремиться к тому, чтобы мир по крайней мере не обращался во ад, если уж нельзя его превратить в рай, тоже надо.
Вопрос, какие мы христиане — христиане мира сего, боящиеся войти с ним в противоречие, или мы христиане Нагорной проповеди — по-моему, стоит сейчас перед многими в нашем обществе, многими в нашей Церкви и, наверное, перед каждым из нас.
Христианские партии: проблема раздробленности
После краткого монолога отец Всеволод ответил на несколько вопросов слушателей.
Фото: Сергей Веретенников, официальный фотоархив Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом старопигиальном мужском монастыре. http://cdrm.fotki.com/
Одним из первых был задан вопрос об образовании православных общественно-политических движений и партий: возможно ли опираться в этом вопросе на законодательство 1906 года?
Я не призывал к созданию православных партий или православных групп в рамках существующих партий. Я поставил вопрос, может ли сегодня это получиться и нужно ли это. У меня ответа на этот вопрос нет. Опытов было очень много за 90-е годы.
И вообще некоторые комментарии по формированию православной политической силы или политических сил делаются людьми как будто вчера родившимися и не знающими о том, что и в истории России (особенно в начале XX века), и в истории постсоветской России (в 90-е годы) было очень много примеров христианского политического действия. Другое дело, что в 90-е годы эти примеры были малозначимыми, и имела место в целом свойственная нашей православной общественности проблема: раздробленности и большого количества мелких вождей, каждый из которых считал себя центром вселенной, а конкурентов — врагами народа. Иногда дискуссия велась более или менее корректно, иногда она велась в жесткой форме между лидерами разных христианских политических групп. Тем не менее, идея такая в обществе присутствовала.
Очень интересно об этом писал А. В. Щипков в книге на тему попыток воссоздания христианских политических сил в России в 80-90-е годы.
Сегодня есть уже три, возможно, четыре группы, собирающиеся создать некие политические организации, которые вряд ли будут называться официально христианскими или православными, потому что это не допускается законодательством о политических партиях, но в то же время они могут придерживаться христианских ценностей в той или иной форме в своей деятельности.
Что получится у этих групп — я не знаю. Есть две более крупные политические сети, которые будут формировать политические партии с некоторым набором ценностей, связанных с Православием.
Пока во всем этом бульоне нет элементов, стремящихся к объединению. Вполне возможно, что все и кончится тем, что будет создано большое количество разных объединений, которые будут находиться в определенной оппозиции друг ко другу. Мне бы хотелось надеяться, что раздробленность будет преодолена, но для этого нужно либо чудо, либо какие-то очень сложные механизмы.
Одна версия объединительных процессов могла бы быть следующая. Нам нужно поступать в целом ряде инициатив, связанных с православной общественностью по принципу полицентричности. Избрать одного лидера нам никогда не удастся. Нужно иметь на равном уровне какое-то количество заметных фигур, и фигурой, которая могла бы обеспечивать единство тех или иных организационных процессов, стала бы фигура секретаря, координатора и т. д. Если появится что-то подобное, может, появится и шанс на объединение. В противном случае мы будем иметь набор разных групп и инициатив. Было бы важно, чтобы люди, которые составляют эти группы, имели перед глазами как дореволюционный опыт, во многом удачный, так и опыт 90-х годов, который по большому счету не состоялся именно из-за раздробленности и мелкого вождизма.
Универсальная электронная карта: риск тотального контроля?
Докладчик подробно ответил на вопрос об универсальной электронной карте:
Есть какое-то количество людей, которые не принимают этой карты, и Церковь много раз вела переговоры с органами власти разных уровней относительно того, чтобы принятие этой карты было добровольным. Как Минздравсоцразвития, так и власти города Москвы, заверили представителей Церкви в том, что добровольность будет соблюдаться. Минздравсоцразвития сделало разъяснение, правительство Москвы от разъяснений уклонилось, хотя о них была достигнута договоренность.
Фото: Сергей Веретенников, официальный фотоархив Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом старопигиальном мужском монастыре. http://cdrm.fotki.com/
Пока карта не присваивается как обязательный документ, и есть основания, чтобы в обозримом будущем добровольность сохранялась, но одновременно поступают противоречивые импульсы. С одной стороны, нас заверяют, что карта не будет использоваться как документ, удостоверяющий личность, поскольку наши правоохранительные органы и спецслужбы опасаются того, что карту будет легко подделать, что при помощи карты одного человека можно будет выдавать за другого. С другой стороны, поступают сигналы о намерениях создать некую государственную базу данных, которая будет интегрировать сведения обо всех действиях, предпринимаемых с помощью универсальной электронной карты.
Такая база данных многих пугает. Проблема в том, что все действия человека будут в этой базе данных учитываться и отслеживаться: успехи и неуспехи в работе или учебе с детского сада до пенсии, обращения к врачу, перемещения по стране или по миру. Это значит, что если у тебя отнимут идентификатор, ты становишься вычеркнутым из жизни общества. Ты становишься никем, и при тенденции к уменьшению количества наличных денег, ты можешь оказаться без элементарных вещей, связанных с жизнеобеспечением.
Интуиция у людей в некоторых аспектах этой проблемы работает очень правильно, и к ней стоит прислушаться.
Нужно ли ломать традиции?
Отвечая на вопрос о предложении протодиакона Андрея Кураева перенести празднование Рождества на 1 января, отец Всеволод согласился с тем, что календари — в достаточной степени условная вещь, но ломать традиции не стоит.
На небе, где нет времени, всегда праздник, и христианин должен помнить об этом. Но есть определенная, выработанная веками система церковных праздников, на которую завязан богослужебный год. Празднование Рождества Христова имеет укорененность в святоотеческой мысли, оно отсчитывается от Благовещения.
Тем не менее, были времена, когда Рождество Христово не праздновалось, и люди спасались, были времена, когда Рождество и Крещение праздновалось в один день, и люди спасались, но главное для меня в данном споре не в том, как относиться к высчитыванию определенных дат, а в том, стоит ли ломать через колено традицию, к которой привыкло большинство верующих людей.
Мне думается, что для этого достаточных оснований нет. Некоторые нам постоянно говорят, что нужно жить как весь остальной мир — нужно праздновать Рождество тогда, когда его празднуют западные христиане и значительная часть православных христиан. Меня несколько удивляет такая постановка вопроса: опять быть как все! Мусульмане, евреи, китайцы живут по собственному календарю, часто, впрочем, совмещая его с европейским, но они почему-то хотят быть собой, а не «как все». Я думаю, что нам тоже стоит периодически ставить перед собой вопрос: что для нас важнее? Быть собой или быть даже не как все, а как определенная часть населения земли, которая почему-то считает, что быть как все — значит, быть как они.
Творить историю вместе
В конце встречи отец Всеволод рассказал о приоритетных направлениях в церковно-государственных отношениях на текущий год.
Прежде всего — обсуждение текущей обстановки в стране, в контексте которой мне кажется очень важным максимально помочь диалогу между властью и разными общественными слоями. Люди многим озабочены, они высказываются, это имело место и до известных митингов, и будет после них. Очень важно, чтобы пожелания людей, их видение настоящего и будущего страны не повисали бы в воздухе и чтобы диалог власти и общества не был улицей с односторонним движением.
Важная тема — законодательство об образовании. Представители нашей Церкви, и я в том числе, активно участвуют в обсуждении соответствующего законопроекта. Очевидно, он будет рассматриваться уже в этом году в Государственной Думе.
Еще одна важная тема — реализация закона о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения. Приняты подзаконные акты, которые регламентируют реализацию этого закона, и значит, в самое ближайшее время этот механизм начнет работать. Этот механизм, конечно, еще придется отлаживать. Сейчас создана специальная комиссия по их рассмотрению конфликтных ситуаций, связанных с передачей религиозным организациям имущества религиозного назначения. В комиссию вошли яркие люди: Юрий Вяземский, Ольга Васильева — представители Академии государственной службы и народного хозяйства, и известный православный искусствовед Ирина Языкова, представители самых разных ведомств. От нашей Церкви там будем епископ Подольский Тихон и ваш покорный слуга.
Будет обсуждаться тема миграции. Формируется новая концепция государственной миграционной политики, мы будем ее обсуждать.
Не будем забывать, что текущий год — год российской истории, в который празднуется несколько важных памятных дат. Это и 1150-летие зарождения российской государственности, это и 400-летие преодоления Смуты, это и 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года.
Все эти даты дают серьезную почву для размышлений о прошлом, настоящем и будущем страны. Я надеюсь, что все не ограничится торжествами с фанфарами, а мы сможем на уровне культуры, на уровне СМИ, на уровне серьезного общественного дебата, вместе, государство, Церковь и общество, поразмыслить над тем, что для нас значит наша история и какие выводы для будущего мы должны из нее делать. Ведь история — не только прошлое, история — это прошлое, настоящее и будущее. Зная историю, ты лучше можешь творить историю. А нам нужно именно творить историю, не полагаясь на судьбу, не оставляя все только на усмотрение власть имущих или каких-то особых — влиятельных, богатых и активных людей.
Нужно творить историю вместе и не бояться этого.
Подготовила Мария Сеньчукова