Сюжет: универсальная электронная карта
Мосгордума приняла закон о введении в Москве универсальной электронной карты. Немало граждан с подозрением отнеслись к нововведению. Среди них было несколько священников и православных мирян, которые 9 марта, в день обсуждения закона пикетировали вход в Городскую Думу в знак протеста.
Почему некоторых православных так встревожила перспектива получения электронной карты? Существует ли духовная опасность, связанная с новым документом? Порталу «Правмир» ответил протоиерей Всеволод Чаплин.
Закон, который принят Мосгордумой и предполагает введение универсальной электронной карты, оставляет ряд вопросов.
В первую очередь крайне желательна гарантия того, что люди получат право отказываться от принятия этой карты. Я благодарен председателю Мосгордумы господину Платонову, который сказал как в беседе со мной, так и публично, что людей не будут принуждать к ее принятию, что мы сможем сами сделать выбор, пользоваться ею или нет. Будем надеяться, что эти слова будут закреплены соответствующими решениями и указаниями различным государственным учреждениям, которые не будут в обязательном порядке требовать наличие карты у тех, кто сознательно от нее отказался.
Нерешенной остается проблема гарантий того, что люди, отказавшиеся от использования карты, не окажутся лишены социальных благ — в частности, медицинской помощи — и не будут постепенно превращаться в граждан второго сорта. Надеюсь, что и эта проблема получит разрешение. Мы с господином Платоновым договорились о том, что с участием специалистов подумаем о вариантах ее разрешения — на уровне или закона, или подзаконных актов, время покажет.
В то же время на днях направлено мое письмо в Министерство здравоохранения и социального развития относительно закрепления принципа добровольного принятия данной карты в федеральном масштабе.
Первые консультации на эту тему состоялись в дни работы Архиерейского Собора. Я надеюсь, что сейчас удастся по этому поводу провести уже более системные переговоры.
Намечено два круглых стола на эту тему с представителями профильных государственных органов и общественных организаций, выступающих по вопросам электронного контроля. Первый пройдет 14 марта в Федеральной палате адвокатов, второй – 24 марта в Общественной палате, где я в качестве члена палаты выступил инициатором встречи. Оба мероприятия будут достаточно открытыми.
Удастся, надеюсь, выслушать позицию и критически настроенной общественности, и органов государственной власти, в задачу которых входит разработка документов, удостоверяющих личность, и контроль за идентификацией граждан при их контактах с государственными учреждениями.
Опасность заключается в том, что тотальный контроль над всеми сторонами жизни человека может легко превратиться в контроль идеологический или мировоззренческий.
Уже сейчас принимаются в некоторых странах западной, а теперь и центральной Европы, такие законы и установки, с которыми православная совесть согласиться не может. Последний вопиющий случай — это «законное» требование к митрополиту Черногорскому Амфилохию, чтобы он отказался от своих совершенно корректных с православной точки зрения слов относительно гомосексуализма, которые противоречат квазиюридическому принципу толерантности.
Человек, который не согласен с введением тех или иных идеологем в правовое поле, может существовать в обществе, где есть свобода частной жизни, но как только ее не будет, такому человеку жить будет сложно. Более того, к примеру, для человека молодого, который хочет учиться в престижном вузе, выбор окажется очень непростым: или отказывайся от веры, или от карьеры. Как мы знаем, 95 % людей предпочтут второе. Поэтому связь между тайной частной жизни, между свободой не открывать о себе того, что ты не хочешь открывать, и мировоззренческой свободой – очень прямая.
Именно этим и опасен тотальный контроль. Вне зависимости от того, что мы думаем о символах, которые несет в себе карта, или о способе ее употребления, человек, о котором знают буквально все, оказывается слишком зависимым, в том числе мировоззренчески и идеологически. В некоторых современных западных странах люди боятся даже цитировать Евангелие в «неполиткорректной» его части. Потому что знают: за ними следят и последствия могут быть суровыми.