В первый воскресный день после дня Пятидесятницы Церковь прославляет всех святых. Вот и сегодня, празднуя этот день, каждый так или иначе становится именинником, зная, что каждый из нас крещен во имя Христово и имя носит одного из тех, кто угодил Богу и прославился, и стал святым.
Кто эти люди — святые? Какое они к нам еще отношение имеют, кроме того, что мы носим их имена? Что мы перед их иконами ставим свечи и заказываем молебны, обращаемся к ним в трудную минуту, когда нам нужна их молитвенная помощь и поддержка. Мы, в общем, даже знаем к каким святым, по какому поводу стоит обращаться, какие святые при каких случаях лучше всего могут нам помочь.
Вопрос вот в чем: что же делает человека святым, насколько эти люди, которых мы называем святыми, чьи иконы сейчас на нас смотрят, имеют к нам прямое отношение? Когда мы обращаемся к таким источникам, как жития святых или каноны, прославляющие их память, иногда создается такое впечатление, что эти люди — особенные, и мы на них никак не можем быть похожи. Что мы и они из разного теста. Другие эти люди — святые.
И действительно, читаешь житие кого-нибудь из святых подвижников, и думаешь, что, наверное, Бог специально посылает на землю особенных людей, для того чтобы они здесь прожили особенную жизнь. И эти люди не могут с нами быть близки, потому что мы все время падаем, сомневаемся, нас обуревают страсти и искушения, нас всегда, все время что-то раздирает. А они такие цельные, такие правильные, такие сильные, у них все получается правильным образом.
Думаешь, что человек — святой, понятно, что он таким родился, и изначально ему такое место в жизни уготовано — быть святым. Он родился святым, во чреве матери уже был святой, когда появился на свет, то в среду и пятницу не вкушал молока материнского, с детства был предназначен особым видениям, чудотворениям и так далее, и тому подобное. Понятно, что с нами ничего такого никогда не случалось, у нас все как у людей, а у него все — не как у нас.
И тогда получается, что святые — это особые инопланетяне, которых Господь забрасывает к нам на нашу землю, для того чтобы они тут прожили, нас удивили, восхитили, а потом забирает их обратно и делает специальными исполнителями наших заемных желаний. Мы им молимся, заказываем молебны: «Святителю Николае, моли Бога о нас», — святитель Николай нам помогает всегда. «Блаженная Матрона, проблемы все мои реши», — и Матрона бежит к нам на помощь.
Фото: orthphoto.net/novinar
У них есть своя функция, их специально для этого Господь создал, чтобы они прожили на земле, а потом нам помогали. Но если это так, то тогда мы к ним никакого отношения иметь не можем. И тогда нет смысла прославлять их память, потому что раз их Господь специально создал святыми, то в этом и нет их особенного подвига, нет личной заслуги, потому что им от Бога было уготовано быть святыми.
Недавно я имел разговор с одной женщиной, которая говорила: «Батюшка, как вы считаете, я про Марию Магдалину все время думаю — у нее была такая полнота, она ни в чем не сомневалась, жила, шла за Христом — как бы достичь такого, чтобы у меня тоже была такая полнота, чтобы тоже у меня так все было, все на своих местах, ничего не раздирало меня».
Действительно, такое впечатление, что раз он — святой, то у него все в порядке, уж если есть искушение, то поборется святой и обязательно победит, у святого нет вопросов, нет сомнений, внутренних мучений, нет никакого состояния, которое бы разделяло его в отношениях с Богом, как это бывает с нами иногда. Со святыми такого не происходит.
И я подумал, что, наверное, это не так. Если со святыми такого не происходит, если святые живут на земле без сомнений, если у них нет внутреннего состояния хоть иногда богооставленности, то тогда что-то не так, тогда это какая-то иная жизнь, потому что мы знаем о жизни святых в основном из таких источников, которые называются «жития». И смотрим в основном на иконы, то есть на такое изображение, которое показывает нам святого уже прославленным, уже победившим всякие искушения, победившим этот мир.
А потом встречаешься с какими-нибудь другими источниками, например, с дневниками. С дневниками, скажем, святителя Николая Японского, или с дневниками святого праведного Иоанна Кронштадтского, или с записями наших новомучеников и исповедников Российских и воспоминаний о них. И вдруг понимаешь, что эти люди — они такие же, как мы. Они очень на нас похожи, у них много сомнений, внутренних переживаний, у них есть настоящая, глубокая тоска по Богу, у них нет никаких описаний собственных чудес или подвигов, а только описание собственного недостоинства и постоянного поиска Бога до самого конца.
И тогда задается вопрос: кто же эти святые, если они — такие же люди, как мы? Если это не такие люди, как мы, то тогда, действительно, у нас нет с ними никакой связи, и они существуют только для того, чтобы решать наши квартирные проблемы. А если это люди такие же, как мы, с такой же тоской по Богу, с такими же сомнениями, искушениями, тогда что же их сделало святыми? Почему они стали святыми, а мы ими никак не становимся, у нас ничего в жизни не происходит?
Фото: orthphoto.net/Nikolay_BG
И вот на это есть один ответ: прежде всего эти люди поверили, что Евангелие написано про них, то, что написано в Евангелии, абсолютно каждым словом касается жизни человека. Мы, христиане, за много-много столетий истории нашей веры сумели себя так приучить, что Евангелие к нам отношения не имеет, что это такая прекрасная святая книга, в которой написано о том, как Христос ходил по земле, совершал чудеса, оставил нам свои учения, и как Он кому-то, отдельным людям, ну, скажем, апостолу Петру, говорил так: вот, иди по воде, а другим апостолам, как сегодня сказал: «Кто любит отца или мать свою больше Меня, тот Меня не достоин».
И это сказано про них, а не про нас. А для нас существуют утренние и вечерние молитвы, четыре поста во время года, замечательное правило благочестия и аскетики, все правила, по которым мы живем. Это существует для нас. И если мы будем все делать правильно и хорошо, то мы обязательно спасемся, потому что Церковь существует для нас, чтобы эти вещи наполнять, обслуживать нас, для того, чтобы мы правильным образом выстраивали свою жизнь.
Ну, и святые, соответственно, существуют для этого. Для того, чтобы мы заказывали молитвы, ставили свечи пред их иконами, молились им в случае наших житейских неудач. А святые — они по-другому жили. Прежде всего, они глубочайшим образом поверили в каждое слово Евангелия, и стали это слово применять к себе и поняли, что если Господь говорит это слово Петру, то Он говорит его и мне. И если говорит Господь юноше богатому: «Иди за мной», — то это не про какого-то юношу две тысячи лет назад написано, а про меня написано сегодня.
Фото: orthphoto.net/mira
Так Антоний Великий пришел в храм, услышал вот это евангельское чтение о богатом юноше, вышел из храма, оставил все, и в пустыню ушел, и так монашество родилось. И так все появилось в нашей христианской жизни, святость появилась, потому что каждый понял, что через Евангелие Господь обращается к сердцу человека. С разной интонацией, но всегда через Евангелие и никак по-другому. И это первое, что этих людей сделало другими, христиан.
А второе то, что они не испугались, в отличие от нас, даже когда мы понимаем, что это касается нас, не испугались по этому Евангелию жить. Они решились, как Петр, оставили все и пошли за Христом. И больше ничего. Никаких специальных штук не было, никаких правил. Просто они так же избраны, как и мы с вами, те самые «избранные», о которых говорится сегодня, их много избранных. Много избранных — это все мы. Для того чтобы услышать Евангелие и не испугаться жизнью его прожить. Больше ничего для святости не нужно. Только это и делает человека святым.
Страшно принять это слово Божие, поверить, что Евангелие написано для тебя, страшно взять и пойти за Богом, страшно… Но без этого никогда человек святости не достигнет. Никаким особым подвигом поста или расточения своих имений, или говорением на других язЫках, нет, даже если тело свое отдаст на сожжение ради великой идеи — нет, все равно это не будет святостью. Святость будет только тогда, когда ты, восприняв Евангелие, как слово, сказанное тебе Богом, не испугался за Ним пойти. Этому и учат нас наши святые. И мне кажется, об этом прежде всего нам и стоит у них просить в будущем.
Аминь.