– Отец Андрей, вас спрашивают: «Почему именно я?», «за что?» – как вы помогаете страдающим больным?
Андрей Близнюк. Фото Александра Филиппова
– Мы стараемся объяснить нашим собеседникам по телефону, что болезнь – это не проклятие Божие, это не окончательная победа дьявола, а наоборот, болезнь – это посещение Божие, это избранничество, это даже в каком-то смысле особое доверие. Он верит в нас, знает, что мы справимся.
Страдания – это великая тайна жизни. Христос сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16:33.).
Мы рассказываем больным о духовном значении этого дара – страдания. Мы родились не в раю, а в падшем мире, который находится в состоянии войны.
Но у нас есть возможность выжить, обрести вечную жизнь. Эта победа над смертью, завоеванная Христом, была невозможна без крестных страданий.
Каждый человек, являясь образом Божиим, как сказал святитель Григорий Нисский, является «живописцем собственной жизни. Наша душа – как бы полотно, добродетели – краски; Иисус Христос есть образ, с которого мы должны списывать». Христос страдал, и мы страданий не избежим.
Мне часто приходится причащать онкобольных. Недавно умерла одна девочка, у нее была опухоль мозга. Она удивительно переносила страдания, преображаясь просто на глазах. Последние мои посещения её – это уроки мужества и терпения. Исповедовать и причащать таких мучеников – великое благо и честь для священника.
В православном мировоззрении медицина считается благом, помогающим человеку в преодолении болезни. Современная наука далеко продвинула медицину в своем развитии, и многие наши современники надеются с её помощью в будущем избежать страданий и даже смерти.
Медицина начинает постепенно приобретать статус некой религии, дарующей человеку бессмертие. Однако христиане знают, что жизнь, страдание и смерть – в руках Бога.
Виктор Франкл, австрийский психиатр и психолог, бывший узник нацистского концлагеря писал: «Страдание своей целью имеет уберечь человека от апатии, от духовного окоченения. Пока мы способны к страданию, мы остаемся живыми духовно. Действительно, мы мужаем и растем в страданиях, они делают нас богаче и сильнее».
Когда человек в болезни сможет постичь смысл страдания, то он все преодолеет и, возможно, даже победит болезнь. Таких примеров много.
Фото протоиерея Андрея Близнюка
– Что делать, когда боль становится невыносимой? С начала февраля в Москве зафиксировано 11 случаев самоубийств онкобольных. Конечно, ведется расследование, но всегда в первую очередь причиной называют проблемы с доступностью обезболивающих, сейчас ситуация постепенно меняется, но медленно.
– Конечно, страдания и боль могут быть избыточными, когда наступает хронический болевой синдром. Туманится разум, человек может и от Бога отойти.
И здесь медицина, снимая боль, играет очень важную роль. Когда не хватает обезболивающих средств онкологическим больным, это, конечно, беда и трагедия, которую нужно преодолевать обществу при участии Церкви.
Я думаю, эту проблему постепенно, конструктивно, без каких-то протестных выступлений можно решить. Общество должно объединиться, ведь онкология нас преследует повсюду, наверное, нет ни одной семьи, где бы не было этой болезни.
У меня от рака умерло много близких: двоюродный брат, совсем недавно родной дядя, но отца врачи спасли, и я им очень благодарен!
Конечно, сейчас мешает ситуация кризиса, потому что многие современные обезболивающие средства, которые уже используются на Западе, для нас недоступны. Но я надеюсь, что это тоже преодолимая проблема.
Нередко больные подводятся к мысли о самоубийстве не собственными умозаключениями, а неправильным отношением к болезни и страданиям со стороны СМИ. Часто можно встретить позицию у активных деятелей медийного пространства, что суицид – единственный выход в тяжких обстоятельствах. Подробно рассматриваются способы «красивого» ухода из жизни.
Это недопустимо! Есть закон, который запрещает распространение на территории РФ «информации о способах совершения самоубийства…»
Знаете, а есть больные, которые, наоборот отказываются от наркотических средств, хотят быть в ясном сознании и в молитве. Хотят до конца испить эту чашу. Терпят боль, считая ее искупительным лекарством для души.
Недавно я был в хосписе у умирающего мужчины, у него была тяжелая онкология языка. Страдание такое, что не приведи Господь, но он смог преодолеть все свои страхи и тихо отошел ко Господу.
Удивительно, как человек, можно сказать, экстерном проходит жизнь. До этого он был вне Церкви, не участвовал в таинствах, но через болезнь, через страдания сделал огромный духовный скачок. У меня всегда возникает вопрос: смог бы я так мужественно принять страшную болезнь?
– А что вы говорите, когда больные обращаются к вам с суицидальными мыслями?
– Действительно, очень трудно что-либо говорить, когда человек терпит непрерывную боль. Я стараюсь перевести внимание больного от своей боли на Христа, на Его обетования, на близких и родных (им ведь не все равно – как он уйдет). Но по телефону вести такие разговоры сложно, хотя бы потому, что не видишь глаза собеседника.
У меня был разговор, который длился более полутора часов, и я надеюсь, что помог этому больному.
Правда, одна больная мне сказала: «У Христа на кресте боль длилась несколько часов, а у меня длится уже месяц. Как мне это выдержать?» В такие моменты я понимаю, что мои слова менее значимы, чем молитва, и стараюсь молиться, и говорю знакомым священникам, чтобы они молились на литургии за таких больных.
Когда человек решается на самоубийство, это происходит не без участия темных сил. Однажды это стало для меня очевидно, я находился один в квартире с человеком, который совершил самоубийство. Я не боюсь умерших, потому что мне как священнику очень часто приходится напутствовать людей перед смертью и отпевать. Был яркий, радостный, солнечный день, но я чувствовал рядом реальный мрак и дьявольскую злобу.
Болезни довели бедного страдальца до помрачения ума, и суицид, можно сказать, не был его свободным выбором. За таких людей Церковь молится – очень важно это знать.
Конечно, телефонное консультирование не предполагает встречи и участия в судьбе больного, но, когда люди нас просят о молитве, о посещении, об исповеди и причастии, мы не отказываем. В этом и состоит особенность телефонного консультирования священника.
– Все же основная причина суицидальных мыслей – это страх боли? Или есть еще какие-то психологические причины?
– Чаще всего именно одиночество подводит больных к страшной черте. Важны не только обезболивающие средства, важно не оставить человека одного – этим мы его спасем.
Но есть люди, которые еще до болезни принимают решение избегать страдания любой ценой. «Если у меня найдут рак, я покончу с собой!» – заявляют они. Малодушие нужно учить преодолевать с детства.
Я преподаю в школе и веду беседы с детьми о смерти и болезни. Провожу занятия с добровольными помощниками спасателей. Хочу, чтобы наши дети вырастали мужественными.
Фото протоиерея Андрея Близнюка
– Я помню, Андрей Владимирович Гнездилов говорил на семинаре, что подобно тому, как Христос в Гефсиманском саду просил Своих учеников: «Побудьте со Мной», так хоспис в духовном смысле является таким местом, где человек может попросить: «Побудьте со мной, не оставляйте меня одного».
– Да, раньше это была обязанность семьи – старики не оставались одни, человек умирал дома, в своей любимой обстановке, которую он строил всю жизнь.
Сейчас наша жизнь настолько повреждена, что искусство умирания утрачено. Не зря говорится: «Пока ты чувствуешь боль – ты жив. Пока ты чувствуешь чужую боль – ты человек». Конечно, необходимы хосписы, где специалисты, родственники, врачи – все вместе, всем миром помогают человеку в решающий момент подведения итогов жизни.
– Когда и почему человек решается обратиться в болезни именно к священнику?
– К сожалению, у нас в стране онкобольные мало обращаются к священникам, звонков не так много, и в онкоцентрах люди смотрят на нас с опаской. Существует даже такое суеверие, что встреча со священником – к несчастью!
Нецерковные люди боятся обращаться к священнику, думая, что этим его уже хоронят: «Мне рано говорить со священником. Я еще поживу». Мы просим психологов объяснять больным, что вера поможет преодолеть болезнь.
Забота о страдающих – одна из главных забот Церкви. Так было всегда. Мы получили этот завет от Господа в притче о милосердном самарянине.
Во все времена священник поддерживал своих прихожан в тяжелых болезнях и готовил к смерти. Он помогал подвести итоги жизни и напутствовал таинствами переход в Вечность. ХХ век разрушил приходскую жизнь. В наш секуляризованный век прощание с земной жизнью стал уделом медицины. Но мы все-таки часто слышим фразу: «Медицина здесь бессильна!» Значит настало время нашего участия.
Онкопсихологи «Проекта СО-действие» сами предложили нам участвовать в утешении больных. У каждого священника есть опыт личного разговора с онкобольным, так как в храм часто приходят люди с этим заболеванием. Но если у больного нет опыта церковной жизни, то побеседовать со священником непросто. Вот мы и воспользовались предложением онкопсихологов.
Конечно, этот потенциал еще не до конца раскрыт. Слава Богу, действуют многие программы: «Проект СО-действие», фонд «Вера», сайты – «Победишь.ру», где человеку помогают преодолеть суицидальные мысли, «Memoriam.ru» — сайт для тех, кто переживает смерть близкого человека. Здесь можно задать вопрос священнику.
– Как быть врачам, перед которыми стоит вопрос – помочь человеку или нарушить закон? Например, в развитых странах не существует законодательно установленной верхней границы дозы сильного опиоида, а у нас она есть, и это нередко ставит врача в ситуацию, когда он не может исполнить свой врачебный долг и спасти пациента от боли, не нарушив закон.
– Это вопрос не столько к священнику, сколько к Минздраву. Я не понимаю, почему существует такая дилемма. Согласно клятве Гиппократа, главная задача врача – помочь больному, а не формально выполнять предписания инструкций.
Один раз я посещал женщину, которая лежала на сохранении беременности в больнице. И врачи попросили меня освятить гинекологическое отделение, где ежедневно совершаются аборты. Я говорю: «Как я могу освятить помещение, где убивают детей?» А врач мне отвечает: «А что я могу сделать, у меня приказ министра здравоохранения». Но ведь над приказами есть личный выбор, совесть, Господь Бог!
Когда для человека основной закон — закон Божий, то приказом его не заставишь сделать преступление. Здесь проверка веры человека. И даже если человек неверующий, это проверка его как врача — по призванию ли он стал врачом или он только формальный исполнитель.
– При тяжелом заболевании страдает не только сам человек, но и те, кто находится рядом, родственники мучаются от чувства вины, переживают, что ничем не могут помочь больному.
– Очень часто больного на последней стадии выписывают из больницы домой умирать, а родственники не готовы оказать ему поддержку. Им нужно духовно укреплять, а не суетиться и плакать, тем самым увеличивая муки больного.
Поэтому хорошо подготовленные психологи, священники, может быть, волонтеры-миряне должны больше участвовать в судьбе онкобольных на последней стадии.
Конечно, работа с родственниками должна быть не только в тот момент, когда человека выписывают из больницы умирать домой, а как только определен диагноз.
Мы приглашаем родственников в храм, чтобы они молились, потому что «много может молитва праведника», а «молитва матери со дна моря достает».
Да, к сожалению, сейчас такое время, когда большое значение играют деньги. Если родственники бедны, они идут на огромные жертвы – продают квартиры, имущество. Но надо сказать, что многие даже не знают своих возможностей, и здесь большую работу проводят юристы на телефоне «Проекта СО-действие», объясняя родным больного, как достать средства, какие есть законы и так далее.
Часто родственники тратят драгоценное время на поиск «целителей» и дешевые «народные» средства самолечения. Наша задача – объяснить, что средства можно найти, что лекарства можно достать и что больного можно спасти.
Фото: pravoslavie.ru
– Вы помните такие примеры, когда болезнь была если не преодолена, то пройдена больным с достоинством?
– Таких немало. Поэтому, когда мне предлагают помочь онкобольному или тяжело больному человеку, я всегда понимаю, что это призыв Божий и возможность для меня участвовать в тайне.
Есть особенно яркие примеры, люди, от которых, не побоюсь это сказать, исходит святость. Они, невыносимо страдая, деликатно извиняются за то, что побеспокоили тебя, здорового и сильного. Глаза их светятся заботой и любовью. Это герои духа. Я эти удивительные встречи никогда не забуду.
Одна девушка лежала в онкологическом центре, и я её там причащал, потом её выписали, и она уехала далеко от Москвы. Тогда я предложил ей общаться через социальные сети. Она была совершенно обыкновенная, современная студентка, у нее не было богатого церковного опыта, но как она уходила!
Мы обменивались короткими сообщениями, но в последнее время она не могла даже писать и читать, так как стала совсем слаба. И мы договорились, что я буду посылать ей только песнопения. Она их слушала, и иногда я получал в ответ восклицательные знаки как отклик. Так тихо, мирно, слушая песнопения, всех простив, не высказав никакой обиды Богу и людям, она ушла.
На таких примерах из жизни я вижу доказательство бытия Божия. Поразительно, как много Господь дает людям в болезни, так что и нам перепадает! Ты как будто стоишь и видишь, как открывается дверь в таинственный и сияющий мир Царствия Божия. Если бы суметь эти благодатные переживания донести здоровым людям, то все бы ринулись помогать больным в хосписах.
– Когда происходит такая преображающая смерть, родственники иначе воспринимают смерть близкого человека?
– Да, конечно! Я даже видел радостные слезы на глазах близких. И потом, когда мы встречаемся в храме, они улыбаются тебе, как участнику нашего с ними общего чуда.
Читайте также:
- Онкология. Боль. Отчаяние. Куда обратиться?
- Нюта Федермессер: Неужели нельзя просто обезболить?
- Николай Дронов о самоубийстве онкобольных: Надо упростить процедуру доступа к обезболивающим