Везде нужно помнить о том, что ты – христианин
— По поводу прибытия мощей Николая Чудотворца в Москву был большой ажиотаж. Сотни людей дежурили с ночи, занимали место. Бывает, что когда прибывают святыни или реликвии, люди начинают вести себя, как на базаре: озлобляются, выясняют, кто за кем стоял, слышится «вас здесь не стояло». О чем следует помнить людям, которые хотят соприкоснуться со святыней? Как себя вести? Как не потерять внутреннюю тишину?
— Ваш вопрос звучит довольно странно. С моей точки зрения, христианин должен оставаться христианином всегда и везде в меру своих сил, своей культуры, воспитания, развития и независимо от того, стоит ли он в очереди к мощам или, уж не знаю, в какой еще очереди. Сейчас, слава Богу, очередей в таком количестве, как в советское время, у нас нет. Когда люди рождались, вырастали, проживали жизнь и умирали в очередях — то время закончилось, но очереди иной раз бывают.
— За билетами, например.
— Да, за железнодорожными или театральными. Везде христианину нужно помнить о том, что он – христианин. И где бы он ни находился, он постоянно среди того, что можно назвать святынями. Это сотворенные Господом люди, среди которых есть и крещеные, и некрещеные, и праведные, и грешные, но все они несут на себе образ Божий. И с этой точки зрения, честные останки, честные мощи святых угодников Божьих – по существу, останки, напоминающие нам о них.
Я думаю, что если бы даже не мощи Николая Чудотворца, а сам Николай Чудотворец пребывал бы, живой и здоровый, в храме, в очередях бы происходили очень серьезные нестроения. Да что говорить, достаточно вспомнить Евангелие и что происходило вокруг Иисуса Христа, не святого, а Богочеловека, пришедшего в мир. Человеческая природа была и остается немощной. Тут важно вспомнить вопросы другого рода: насколько сейчас наша культура на низком уровне — культура общения, поведения, вождения автомобиля, стояния в очередях, к святыням, в том числе.
Люди у нас усталые, депрессивные, многие из тех, кто стоит в очереди к мощам, привозимым откуда-то, людьми церковными не являются. Люди, которые имеют многолетний опыт стояния в очереди перед Святым Причастием, я думаю, и в очередях у мощей будут вести себя иначе. Все-таки главная святыня Церкви – не мощи, а Тело и Кровь Христовы.
Если у человека есть опыт стояния в очереди перед причащением, когда не хочется рассеивать свое внимание, когда не хочется лишним словом, резким взглядом по отношению к кому-то взять себе, только что исповедавшемуся, очередной грех на душу, он поведенчески отличается от тех, кто стоит в очередях к святыням, не будучи человеком воцерковленным. Другое дело, и это очень показательно, что процент практикующих христиан, подлинно воцерковленных людей и в этих очередях, как и в обществе, в целом, незначителен. Поэтому тон там задают другие люди, и атмосфера, там возникающая, может и испытывать, и искушать, прежде всего, людей церковных.
Потому что для людей невоцерковленных отстоять еще одну очередь, в которой можно бесплатно что-то получить, как им кажется, ничем качественно не отличается: их поведение остается таким же. Но я бы вот на что хотел обратить внимание: прибыли части мощей Николая Чудотворца, которые находятся в Италии. В то время, как другие части его мощей, меньшие, были, есть и будут в России. И в Москве их можно найти в храмах, и в Петербурге. И люди оказывают им почитание.
Но вот эта мысль, что привезли особые мощи, импортные, вызывает у многих людей стереотипные реакции, характерные для их невоцерковленного и малокультурного сознания. Они как будто забывают о том, что и микроскопическая частица мощей, и цельные мощи, пусть даже и нетленные, это, по существу, просто знаки присутствия в этом мире того святого, который был, и к которому и подобает обращаться с молитвами, а не к этим частицам его естества.
Почитать мощи нужно и вполне возможно, но обращаться в своей молитве надо не к мощам, а к самим святым. И помнить о том, что если мы о чем-то просим святого, часто опять себя проявляет стереотипное сознание. Бога просить жутко, Богородица все-таки женщина, поможет, а, с другой стороны, она же Царица Небесная, а вот еще какой-то святой вроде бы поближе к нам – возникает совершенно специфический пантеон святых, на котором лежит печать земной иерархии, когда мы решаем вопросы не с начальником, а с его заместителем, а еще лучше с секретарем.
Протоиерей Георгий Митрофанов. Фото: Владимир Ходаков
Все это должно быть отброшено. Нужно помнить, что речь идет о том христианине, обращаясь с прошением к которому, мы рассчитываем на его заступничество. Он воззовет к Господу, и Господь сотворит нам то, о чем мы просим, не святой, а именно Господь. Это очевидная вещь.
Казалось бы, о ходатайствах мы имеем хорошее представление в жизни, но здесь святой представляется уже не ходатаем по отношению к Богу, а чуть ли ни его заместителем, получеловеком-полубогом, который может исполнять сверхчеловеческие функции. Это невольное кощунство, чаще всего порожденное невежеством. И, с другой стороны, наша до сего времени неустроенная жизнь. Обратите внимание, с какими прошениями чаще всего обращаются люди?
– Материальными?
– Да, чаще всего утилитарными. Это то, что неизбывно присутствует в нашем сознании. Мы уже вроде бы перестали быть страной завистливых бедняков, уже немножко жизненный уровень повысился, хотя где-то он остается очень низким, но зависть так и не прошла. И есть зацикленность на утилитарном. Нас поколениями воспитывали в убеждении, что главные ценности материальны, но этих ценностей не давали. А потом выяснилось, что где-то в мире это есть в изобилии у людей, которые занимают такое же скромное положение, как и люди, живущие здесь. А мы этим оказались обделены.
И люди стремятся любыми средствами, в том числе, сверхъестественными, заполучить эти материальные вещи. По существу, перед нами изощренное, хотя и очень примитивное идолопоклонство. Для большинства современных людей идолами, кумирами являются не какие-то особые существа. Примитивный язычник, даже он делает какого-то идола из дерева, камня, глины, которому поклоняется. Современный человек поклоняется предметам потребления.
Мы должны подчеркивать, что магия нам не свойственна
– Есть прямо «коллекционеры», которые ездят по святым местам и отовсюду привозят святую воду в бутылочках, или землю, или частицы мощей и ставят дома их на полочку.
– Давайте начнем с самого низкого – поклонения предметам потребления, когда человек не по необходимости, а чтобы быть не хуже других людей, меняет одежду, машины, телефоны, мебель, ставит на стол такие яства, которые плохо перевариваются, но зато соответствуют стандартам правильной жизни. И постепенно предметы потребления потребляют самого человека, становятся его идолами и кумирами. Зато это конкретно, это можно потрогать и ощутить.
Вторым уровнем идолопоклонства может быть поклонение стихиям, как и было в истории человечества. Основных стихий, как вы помните, четыре: огонь, земля, вода и воздух. И мы встречаем людей, далеких от Церкви, не причащающихся, не представляющих церковного вероучения, но готовых прийти в Крещение за святой водой. А еще лучше, в сочельник, там вода более действенная.
Они могут искать и привозить себе домой землю с разных мест. То же с благодатным огнем: то, что было веками локально, связано с иерусалимским храмом, приобрело характер огнепоклонничества. Хотя в пасхальный праздник любая разгоревшаяся свеча напоминает нам не о том, что это какой-то особый огонь. Она напоминает нам о Воскресении Христовом.
С воздухом пока еще существуют проблемы, с ним сложно обойтись таким образом, но что касается огня, воды и земли, здесь у нас все в порядке, эти суррогаты святынь в ходу. Более того, некоторые представители духовенства все это поощряют и тиражируют. Наконец мы поднимаемся еще выше, и возникают уже телесные останки тех, кто прославлен. Тут начинается уже настоящее кощунство.
Я часто задумываюсь над тем, что неслучайно в нашей истории 20 века был очень выразительный эпизод, связанный с декретом наркомюста. Он появился в начале 19-го года, в разгар гражданской войны, и предполагал провести организованную кампанию вскрытия мощей. Это была акция, продуманная и нанесшая колоссальный удар авторитету Церкви, потому что народная вера, и это хорошо знали гонители Церкви, сами часто происходившие из народа, придавала почитанию мощей, как таковых, огромное значение. Люди могли не знать элементарных вещей о Христе, о Троице, но какие мощи от чего помогают, они знали.
Более того, к этому времени в течение буквально двух-трех веков уже утвердился стереотип о том, что мощи святого должны обязательно быть нетленны. И вместо того, чтобы этот предрассудок помочь преодолеть, духовенство наоборот шло на поводу у этих представлений. И в тех случаях, когда мощи были тленными, они склонны были делать вид, что они нетленны, и уверять людей в этом.
Поэтому, когда была предпринята акция по вскрытию мощей, она формально даже носила характер благонамеренный: «Мы хотим выяснить, а действительно ли мощи святых являются чем-то сверхъестественным, хотим показать людям, что это такое, мощи». На самом деле, подход был вполне очевидным: в нарочито резкой форме происходило вскрытие мощей, оскорбляя чувства верующих людей. Действительно, обнаружилось, что значительная часть мощей, считавшихся нетленными, оказались тленными.
Во время всех этих вскрытий не происходило никаких сверхъестественных событий, никто там не погибал, если люди не вступались за эти самые мощи, никакой огонь с неба не сходил на злодеев. А когда люди вступались за свои мощи, они становились жертвами репрессий, потому что их изображали контрреволюционерами.
-Эта кампания нанесла удар по Церкви?
-Да, логика была такая: попы обманывали вас, говоря о мощах, как о вещах чудотворных и нетленных, они оказались тленными, и никаких чудес не случилось. Значит, они обманывают вас во всем, и им нельзя ни в чем верить. А то, что они пытались возмущаться и защищать это, говорит о том, что Церковь – контрреволюционная организация.
В ходе этой кампании выявлялись те, увы, немногочисленные чада Церкви, кто был готов жертвенно защищать свою Церковь, и уничтожались. Была дискредитирована Церковь именно в народном сознании. И после этого распоряжение наркомюста уже 20-го года о полном изъятии мощей, оно впрочем не было доведено до логического конца, уже не вызвало даже какого-то сопротивления.
Вот такой эпизод, когда именно ложные представления миллионов простых русских православных людей о том, что мощи являются чуть ли не средоточием церковной жизни, не Евхаристия, не Господь Иисус Христос, а именно мощи, привело к очень серьезному оттоку людей от Церкви и облегчило задачу богоборцев по уничтожению Церкви в нашей стране. Тогда погибло много достойных христиан.
И что мы сейчас имеем, проведя канонизацию собора новомучеников? Подавляющее большинство мощей новомучеников нам не доступно и, очевидно, не будет доступно. Может, в каких-то расстрельных рвах они благоухают и лежат, нетленные, но нам это неведомо.
В конечном итоге, на определенном этапе мощи могут помогать, а могут мешать человеку обратиться даже к тому святому, которому они принадлежали.
– Как, например?
– Когда человек обращается к личности святого, а не к его мощам, он начинает задумываться об этой личности, что-то читает, о чем-то думает и невольно сопрягает свою жизнь с жизнью этого святого.
– Проводит духовную работу?
– Да, именно, начинается то самое духовное сопоставление себя, особенно, если человек знает о том, что святыми призваны стать все христиане. А когда ему предлагают некий предмет, приложившись к которому, не напрягая своих мозговых извилин, а только мышцы рук и ног, чтобы отстоять в очереди, он получит то, что хочет, его религиозность начинает деградировать от одних мощей к другим с целью получить что-то для этой, посюсторонней жизни, а никак не изменить себя, не совершенствовать себя.
Для большинства людей, подчас и в церкви-то пребывающих, эта задача – изменить себя – не является главной. Часто бывает желание что-то получить от Бога, а не что-то дать ему, в частности, дать себя, как человека изменившегося, ставшего лучше.
Практика привоза к нам тех или иных святынь сейчас приобретает нездоровый характер. И хотя в ней самой по себе нет ничего дурного, имея в виду эту неадекватную реакцию на появление новых мощей, обилие людей нецерковных, которые вторгаются в этот момент в наши храмы, в нашу церковную жизнь, нужна серьезная просветительская работа.
– Священников в приходах?
– Да. Со стороны священников, конечно, и со стороны мирян, способных заниматься миссионерской деятельностью. Мощи могут стать поводом для духовного возрастания человека, а могут стать поводом к тому, что человек никак духовно не будет развиваться.
– А из мирян кто, например, мог бы, как вам кажется?
– Люди, которые что-то знают и не просто будут смиренно стоять в очередях, а, может быть, даже пытаться что-то рассказать о том или ином святом, об истории тех или иных мощей, чтобы люди понимали и чувствовали, что за этим материальным субстратом чего-то священного стоит реальная история, реальный человек. Вот чего нам недостает.
Происходит магизация жизни, не сакрализация даже, а именно магизация, когда мы не трепетно святыню воспринимаем, а со страхом шаманиста к чему-то подходим в надежде, что это сработает.
– Это как раз частый аргумент неверующих людей, что это просто магия.
– Для некоторых это, действительно, магия, и мы, христиане, должны постоянно подчеркивать, что магия нам не свойственна. Евхаристию тоже можно воспринимать магически, но Христос утвердил ее в совершенно другом контексте. И богослужение настраивает нас на другое восприятие евхаристии. От искушения и профанации не уйти ни при почитании евхаристии, ни при почитании икон или мощей.
Имея в виду эту опасность и колоссальное религиозное невежество нашего народа, который до сих пор таким остается, и никакие курсы основ православной культуры эту проблему быстро не решат, в каждом храме, которому выпадает счастье получить какие-то мощи, нужно думать не о материальных доходах, которые они принесут храму, а о тех дополнительных усилиях, которые надо употребить в это время. Нужно использовать пребывание этих мощей, как повод для серьезной просветительской работы с людьми, в том числе, с людьми, обычно в храм не ходящими.
Фото: Ефим Эрихман
Cвятыми могут быть только люди
– Вы знаете, что можно мощи по интернету заказать?
– И что это будет в результате? Их что, привезут?
– Да, с доставкой на дом. За 100-150 долларов вы можете выбрать в каталоге, какую святыню хотите дома иметь.
– Привезут и оставят? Продадут?
– Да, вы их покупаете.
– Ну что ж, в этом опять-таки нет ничего нового. В Средние века это имело место, когда походя можно было сказать, что у вас есть пузырек со тьмой египетской, а в нашей церкви имеет место 6 глав Иоанна Крестителя, и только две из них подлинные. Это было пройдено человечеством, и за это оно, надо сказать, поплатилось очень тяжело в свое время Реформацией. Я имею в виду европейскую часть человечества.
Меня это ориентирует на кощунственный даже по советским временам анекдот о том, как два иностранца приехали в Москву, мечтая посетить мавзолей Ленина. Один из них рано утром встал, пошел, не позавтракав, к мавзолею, а он оказался закрыт по техническим причинам. Когда он вернулся в гостиницу, его приятель сказал, что он уже видел мумию Ленина, ему ее с утра после завтрака принесли прямо в номер.
Все это было бы смешно, когда бы не было так страшно, понимаете. То, что призвано стимулировать христианскую веру, подчас вызывает у людей прямо противоположные чувства и способствует превращению их веры в веру нехристианскую.
С другой стороны, такова жизнь. Она наполнена ситуациями, в которых нас провоцируют на то, чтобы мы активно обозначили свою позицию, заявили о себе, возвестили слово правды. И надо это делать.
– Есть еще аргумент у неверующих, что все это просто манипулирование сознанием.
– Манипулировать можно по-разному. Думаю, подлинный христианин не позволит собой манипулировать, в принципе. И вряд ли можно будет манипулировать христианином просвещенным на уровне почитания мощей. Возможно, это будет манипуляцией какого-то иного рода. Конечно, от всего не убережешься. А если какой-то священнослужитель использует эти мощи в качестве манипуляции сознанием своих прихожан, он должен помнить, что в результате этой манипуляции прихожане превратятся в крещеных нехристей, а он – в разновидность шамана, и за это Бог с него спросит.
– Человек, истинно верующий, с молитвой, с почитанием обращается с внутренним запросом к мощам или святыням, а они не подлинны. Что первично, что важнее, настрой человека, его чистота духовная, или подлинность этих мощей?
– Не думаю, что даже многие из тех, кто придает мощам неадекватно большое значение, обращаются к ним самим. Обращаются все-таки к святому. И здесь возникает тайна общения человека с миром духовным, у каждого человека есть своя мера веры, другим неведомая, есть свой духовный опыт скорбей, страданий, который побуждает его, не надеясь ни на что в мире, взывать к небесам, святым и к Господу.
Стоя ли рядом с мощами или зная, что этих мощей вообще нет в природе, человек обращается к святому. И раздается или не раздается какой-то отзвук на его просьбу. Так что можно молиться у мощей, можно молиться святым, от которых мощей не осталось, можно оказаться у мощей, которые не являются подлинными, и таких случаев в истории было огромное количество, да и сейчас тоже есть, дело здесь не в мощах.
А вот использовать заведомо неподлинные или сомнительные останки человека и выдавать их за мощи святого – это, конечно, не просто ложь, а кощунство. И это недопустимо. Знаете, в Кронштадте есть мемориальный музей, квартира отца Иоанна Кронштадтского. И в народе укоренилось такое обозначение: «святая квартира». Конечно, это бред. Хотя мы же говорим «Святая земля».
Но если задуматься, Христос освятил все мироздание, все стало способным к преображению. Но святыми-то являются, прежде всего, люди. Они призваны быть святыми. Святой человек не делает святой ту землю, по которой он ходит. Он ее преображает, делает жизнь на этой земле, не способной освящаться самой по себе, без человека, лучше.
Помню, мы однажды с одним священником из Русского Зарубежья приехали в Кронштадт, он увидел буклет, очень удивился словосочетанию «святая квартира». Я сказал: «Вы знаете, здесь, может быть, скоро и новые молитвословия вознесутся: «Святая квартиро, моли Бога о нас».
Надеюсь, до этого мы не докатимся, но ведь обратите внимание: святая земля, святая квартира, святой источник. Мы забываем, что святыми могут быть только люди. Когда мы говорим «святые мощи», что имеется в виду? Святой человек.
Мы считаем себя верующими, а сами — люди доверчивые
– У вас было в практике, что человек через прикосновение к чудотворной иконе, к святыне менял свое отношение к религии, приходил к Богу?
– У меня приход небольшой, состоит, в основном, из людей моего поколения. Они пришли в Церковь на рубеже 80-90-х годов, им сейчас уже за 50, за 60. Практически все с высшим образованием: на 70 с лишним человек у нас 4 доктора наук, 12 кандидатов наук, то есть, люди развитые. И они, конечно, почитая иконы и мощи, приходили ко Христу не в связи с тем, что прикладывались к мощам и иконам.
– А вам приходилось быть свидетелем настоящего необъяснимого чуда?
– Я сейчас не могу вспомнить такого рода прецеденты. Может быть, потому что для большинства моих прихожан не чужда экзальтация, но им свойственно, даже людям очень эмоциональным, обретение веры через культуру. Большинство из них – либо преподаватели ВУЗов, в меньшей степени, преподаватели школ, архивисты, библиотекари, люди гуманитарной культуры или наоборот, например, член-корреспондент Академии Наук и его жена, оба математики-теоретики.
Я не могу сказать, чудо это или не чудо, но, например, когда родилась моя мама со своей сестрой-двойняшкой в конце 20-х годов, их обеих крестили. И во время крещения у сестры моей мамы воск утонул, хотя это противоречит законам физики. И есть народная примета: что если воск утонет, это не к добру. Через несколько месяцев они обе заболели гриппом, и мамина сестра умерла. Что это такое?
А то, что меня рукополагали в священный сан через 30 лет в том же самом храме, где меня до этого крестили, в храме святого апостола Павла. И теперь мой праздник престольный является праздником дня моей пресвитерской хиротонии. Но самое главное другое. Мне мало что рассказывали о том, как происходило крещение. Только вспоминали, как крестили двух младенцев, один был тщедушный, а я был такой же толстый, как и сейчас и очень жизнерадостный, что не могу сказать о себе нынешнем. И тот младенец плакал, а я смеялся.
И когда меня священник трижды погрузил в купель, я от этого еще больше пришел в состояние радости и поджимал ножки в желании еще и еще окунаться. И вот, через тридцать лет меня в этом храме в пресвитеры и посвятили. Совпадение это или какой-то знак? В храме, где я настоятельствую, все иконы, в основном, новодельные, не имеющие какой-то истории, тем более, истории чудотворения.
– Для вас лично какая самая важная икона или святыня?
– Меня с детства почему-то сопровождала Казанская икона Божьей матери. Мама у меня родилась на нижней Волге, в Сталинграде, и волжская Казанская икона, очень популярная в тех местах, и была той иконой, с которой семья моей мамы прожила много лет. Но опять-таки есть иконы, которые мне нравятся, есть те, что не вызывают особых чувств, это вполне понятно. Это ведь еще и искусство, помимо всего прочего.
А то, что сверхъестественные явления могут случиться с человеком, молящимся перед самыми разными иконами, для меня тоже очевидно.
Не икона творит чудеса, а изображенный на иконе праведник. Вернее, они творятся по его молитвам, к Богу обращенным. А нам все хочется зафиксировать материальный субстрат, гарантирующий сверхъестественное исполнение нашего желания.
Ну что ж поделать? Это оборотная сторона нашей ментальности: мы считаем себя людьми верующими, а сами — люди доверчивые. А это не одно и то же, и это, скорее, недостаток, чем достоинство.
Фото: Ефим Эрихман
– То есть, вера не противоречит критике, критическому осмыслению?
– Разумеется. Подлинная вера нуждается в сомнениях, вопросах. Господь человека таким создал. Апостол Фома, вот кто должен был бы быть у нас примером. И Бог, не смущаясь, отвечал на все вопросы, даже кажущиеся кощунственными: «Как ты смеешь ручища свои в язвы гвоздинныя желать погрузить?». Пожалуйста, осязание – самый достоверный способ познания. Хочешь убедиться в этом, именно не праздно, а от всей полноты своего сердца? Дерзаешь быть таким неблагочестивым в отличие от других апостолов? Получи просимое. Главное – искренность в желании обрести истину. Подлинная вера произрастает именно из этого.
А в погоне за святынями проступает, скорее, другое, то, что Пушкин говорил: «Мы ленивы и не любопытны». То, что нам привезли на блюде, и то, что гарантирует исполнение желаний. Так для этого нам нужна лампа Алладина, а не святые мощи. И мы уже за это поплатились в 20 веке, потому что оказалось, что у большинства населения не выработано христианского мировоззрения, которое позволило бы им не искуситься.
И вера бы так легко не рушилась у многих от того, что мощи, считавшиеся нетленными, оказались тленными. Ни в коем случае не надо повторять того страшного урока, который нам был преподан историей. Но мы почему-то опять с упорством, достойным лучшего применения, идем наступать на те же грабли.
– Если бы у вас была возможность поговорить с Николаем Чудотворцем, не посредством обращения в молитве, а как с живым человеком, о чем бы вы его спросили?
– Я бы сказал, что не могу поверить, что он ударил Ария. А если даже это и случилось, люди ведь той эпохи были более эмоциональные, непосредственные, открытые, то, наверное, он потом пожалел об этом. Вот это я хотел бы узнать.