Про задачи
– Как вы считаете, зачем нужна община, есть ли в ней смысл сегодня?
– Христос Церковь создал, чтобы мы были в единении с Ним. «Царь и воин, богатый и убогий в равном достоинстве» приходят молиться и причаститься Святых Христовых тайн.
В храме это должно нас объединять. По непонятной причине желание вместе помолиться теперь считается чем-то тривиальным. А если все «пляшут и поют» – это хорошо. Хорошо, кто ж спорит. Но это для здоровья, а для жизни Церкви не имеет значения. Обилие душевного общения, которое складывается на приходе, которое мы так ценим, – это от нашей немощи.
Разговоров об общине слишком много. Скоро будем сдавать отчеты по общинности. Но это как разговор мужа и жены на тему «Как устроить в доме любовь». О чем тут рассуждать? Поменьше разговоров, побольше терпения, заботы, ответственности, прощения обид… На такой почве любовь сама вырастет, естественно.
Так и на приходе. У нас, например, в храме в 90-м году появились три подруги – музыкальные педагоги. Сделали воскресную школу, начали учить детей пению. Воскресная школа – это органическая часть приходской жизни, она не придумывается из головы. Вообще, поменьше надо ставить задач. Задачи – это от локальной пустоты. Бог сам, когда надо, поставит задачу.
– Разве община и приход – синонимы? Приход – это административно-территориальная единица.
– Ну, христианам не надо так к Церкви относиться. Юридические термины пусть останутся для официальных бумаг. Община – это форма жизни народа. Приход – это люди, которые живут рядом с храмом и собираются для молитвы и причастия.
– В ваш храм в Красногорск и из Москвы приезжают, и из Нахабино, то есть люди объединяются не потому, что живут рядом с храмом, так?
– Во-первых, бывает людям из Москвы проще сюда доехать, чем идти до ближайшего храма пешком три километра. Или человек живет в Москве, а работает рядом с храмом. Во-вторых, возникают личные отношения. Человек переехал в Москву, а духовник у него остался в Красногорске, ну прижился человек, не гнать же. В 90-е годы, когда был дефицит духовного окормления, люди вообще с Сахалина могли приехать.
Есть общественная деятельность, которой можно заниматься на приходе. А есть община по церковному уставу – то есть верующие люди при храме. А есть община, как компания друзей. А есть община, как сообщество духовных чад вокруг батюшки. Все это существенно разные вещи, а слово одно.
– Такая путаница – мешает? Наверняка у молодых священников есть запрос на инструкцию: что такое община, как ее создать?
– В этом нет большой беды, потому что если молодой батюшка не слишком увлечется старчеством и не превратится в младостарца, то община и все в ней само устроится.
Знаю одного старенького батюшку. У него была большая община из ярких, талантливых людей. Она просуществовала два десятилетия и вдруг выгорела, все разошлись. А потом заново уже другие люди собрались.
Здесь действует правило, которое хорошо высказал один режиссер: не важно, о чем делать фильм, важно, кто его делает. Если священник внутренне соответствует сану и призванию, если Бог послал этого священника на приход, значит, будет приходская жизнь и можно называть это общиной.
Протоиерей Константин Островский. Фото: nikolangelovo.cerkov.ru
Про образец
– Кто для вас такой образец?
– Праведный Алексий (Мечёв). Городской старец. Восемь лет в пустом храме служил.
Он не бегал по Москве, не расклеивал объявления: «Внимание! Буду читать лекции, планирую открыть воскресную школу, создам всемирно известную общину праведного Алексия (Мечёва)».
Его назначили, он служил. Каждый день. Люди стали подтягиваться, а там и община сложилась в том смысле, который вкладываем мы в нее сейчас – с лекциями, дружбой, отношениями. Но в основе лежала Литургия и молитва. Отец Алексий (Мечёв) собирал людей не ради приятного общения, а ради Христа. Люди шли к нему со всякой нуждой – он никого не прогонял. Советы житейские людям и духовным, и малодуховным давал, если просили. Было у него и такое дарование.
Когда же священник приходит, чтобы ОРГАНИЗОВАТЬ общинную жизнь, не исключаю, что-то организует. Вопрос: зачем? Я не хочу никого похулить. Проекты могут быть замечательными и содержательными, а жизнь общественная – кипучей и внутренне богатой. Важно, чтобы кипучая общественная жизнь вырастала из внутреннего богатства, как было в общине праведного Алексия (Мечёва).
Я как настоятель и благочинный веду отчетность. Слава Богу, у меня не спрашивают отчета о духовной жизни: сколько молитв прочли… Но сейчас вдруг стало считаться, что помимо Литургии, мол, это прямая обязанность перед прихожанином, священник должен прихожанину пойти и лекцию прочесть.
Я знаю батюшку, не настоятеля, у которого в записной книжке около ста стариков. Почти каждый день он навещает по три–пять человек в домах и больницах. Но эта его деятельность не укладывается ни в какую систему и общественной деятельностью не считается. А раз в неделю лекцию (иногда очень скучную и бесполезную) прочесть – считается.
Про выгорание
– Вы довольно резко выразились, когда сказали, что задачи в общине возникают от локальной пустоты.
– Если нет внутренней жизни, то образовавшуюся пустоту люди заполняют суетой. Рано или поздно эта проблема вскрывается. Мы прекрасно знаем о выгорании, которое не только у простых людей бывает, оно бывает и пастырским. Отец Петр (Мещеринов) в свое время, кажется, первым об этом заговорил. По его наблюдениям, лет десять община живет, а потом пастыри выгорают вместе с прихожанами.
– Почему, как думаете?
– Вот люди собрались: им все круто, простите за жаргон, весело, интересно. Без послушания батюшке прихожане ничего не делают: «Что вы, да я стакан воды не выпью, в кино не схожу, цвет холодильника не выберу». Реальной же работы над душой, борьбы со страстями, молитвенного подвига нет.
К источнику Живой Воды не припали, а свои душевные бидоны исчерпали, вот и оскудели.
Misha Maslennikov/www.flickr.com
Проблема в том, что торопимся тратить, когда тратить нечего. Беремся накормить народы хлебами. У нас их пять-семь и своих, а не как в Евангелии – Христовых.
– Вы лично сталкивались с выгоранием?
– Я сам не выгорал, потому что никогда общественной деятельностью не загорался, хотя по натуре человек активный. Еще мирянином услышал, как опытный пастырь наставлял молодого священника. У того были трудности с настоятелем на приходе. Он говорил: «Держись за престол».
И еще помню случай. Одного протоиерея направили настоятелем на очень трудный многоштатный приход. Друзья-священники ему сочувствовали, а он им отвечал: «Буду служить Литургию, а остальное устроится». И устроилось. Я эти уроки запомнил навсегда. Я хотел быть священником, чтобы служить. Стал батюшкой в 36 лет. Поставили – начинай служить. И я служил, исповедовал, причащал.
В приходе у нас не придумывал никакой общественной деятельности, воскресная школа и беседы перед крещением взрослых – не в счет, это необходимая часть приходской жизни.
Но я человек компанейский, складывались отношения, и община сложилась изначально в том смысле, который я не то чтобы осуждаю, но смотрю на это со скепсисом, как старик на буйное веселье подростков.
– Да, но вашей общине больше двадцати лет и она состоялась, а из отношений сложились дела…
– Поэтому я и могу об этом говорить. Если бы у нас ничего, кроме молитвы, в храме не было, я со своим скепсисом выглядел бы как тот, кто пытается оправдывать собственную бездеятельность.
Я человек деятельный, но убежден: все должно идти от Литургии и молитвы. Если что-то Бог вырастит еще – слава Богу. Когда мы собираемся ради удовлетворения эмоциональных потребностей, однажды это надоедает.
Хорошо, если у общины есть духовная основа. Такая община перенесет болезненный кризис, станет крепче, но без экзальтации и фальши. Если все держалось лишь на взаимоотношениях, то приход – не монастырь, к нему никто не привязан, люди начнут расходиться.
Про послушание
– Как же опека духовного отца над своими чадами?
– Путь полного послушания послушника старцу не свойственен нашему времени. Об этом еще святитель Игнатий (Брянчанинов) в XIX веке писал. Община праведного Алексия (Мечёва) – это почти уникальный случай. Бывает, и в наше время кого-то Бог избирает и ставит на путь послушания. Но такие случаи настолько нетипичны, что нет смысла их публично обсуждать. «Редкое – не правило для Церкви», как говорил кто-то из святых отцов.
– Но, если не старчество, тогда для прихода остается лишь объединение вокруг настоятеля ради личных интересов?
– Ну, не так категорично! И у меня есть духовные чада, я стараюсь относиться к ним по-отечески, они стараются жить по-христиански.
По мере своего желания жить по воле Божией можно, и по мере доверия духовному отцу может воля Божия и в наше время открываться человеку. Но не нужно путать это наше духовничество и великие дарования праведного Алексия (Мечёва) и Амвросия Оптинского.
– Большинство людей как-то неверно понимают слово «послушание»?
– Часто люди называют послушанием свое желание сгрузить ответственность на батюшку. Но истинное послушание – это желание постигнуть и исполнить Божью волю, которой сам не знаю и постигнуть не могу. Сердце и ум мои помрачены страстями, и я не могу правильно воспринимать Священное Писание. Я в бедственном положении иду искать у Бога помощи.
Бог может послать мне старца, а может простого батюшку, а может и Сам руководить (обычно через скорби и болезни). Жажда воли Божией – залог послушания. Господь знает, как нас спасти. Это не я придумал, кстати, прочел у святых отцов, да и на практике убеждаюсь, что современный христианин спасается скорбями. И не нужно этого бояться.
Протоиерей Константин Островский. Фото: Юлии Маковейчук
Про чужих и компанию друзей
– Уверена, многих пугает словосочетание «ядро общины». Будто есть те, кто скреплен между собой, а остальные – не у дел.
– Скреплены, ну и что? В нашей общине есть священники и миряне, которые отвечают за воскресную школу. Идет педсовет. Кто-то входит, а мы говорим ему, что заняты. На полчаса у нас сложилась община с ядром. Разве можно здесь обижаться или пугаться?
У приходской общины есть главный смысл – Божественная Литургия. В этом смысле в приходе не может быть ядра и не ядра. Не может быть чужих перед Святой Чашей.
Всякий может прийти в наш храм молиться, исповедоваться, причащаться. А дружат люди, естественно, по интересам, привязанностям, родству. Дела объединяют людей – это неплохо, только не надо земному придавать небесное значение.
– Не знаю, откуда взялся этот стереотип, но для многих община – объединение именно общим делом (заботой о стариках, заключенных, детях-сиротах) помимо Литургии. К этому делу важно примкнуть, иначе кажется, что ты христианин на словах.
– Это все история про человеческую немощь и недоговоренность в терминологии.
Многодетная мать сидит с детьми дома. Муж на заводе. Ходят в церковь по воскресеньям. Им работу бросить, а может детей, чтобы прийти в храм пол мыть или о заключенных заботиться?
Неужели недостаточно того, что семья живет по-христиански: дома молятся, в храм Божий приходят в субботу-воскресенье. Они не члены приходской общины? Именно, что члены общины. Неучастие в приходских делах не делает их неполноценными христианами. Есть очень большая разница: связана община общей молитвой или общими делами, или общим времяпрепровождением.
Мне всегда нравилось общаться с людьми, я к этому даже стремился. Как-то мы поехали общиной на ПАЗике в Оптину пустынь. Это была первая поездка. Все в автобус как-то поместились, было мило и весело. В следующий раз пришлось заказать «Икарус», в третий раз – два, потом – три… А потом вообще перестали ездить. Надоело. Общаться лучше маленькой компанией. А куда девать остальных? Говорить им, мол, вы не из нашей семьи, уходите?
Желание по-приятельски общаться я очень понимаю. Но тогда нужно говорить, что община – это компания моих друзей. Но ставить себе задачей создать компанию друзей в храме? Можно, но это и будет просто компания.
– Должен ли настоятель ставить перед собой целью создание общины?
– Священнику нужно любить богослужение, подвизаться в молитве и борьбе со своими страстями; уж, конечно, не быть пьяницей и блудником, не соблазнять народ недостойным поведением. Приходский священник должен оказывать внимание всем, кто к нему обращается с духовной нуждой, а часто и душевной, и житейской проблемой. В таком случае люди будут сами собираться. А если ничего этого нет, то хотя бы пусть немощный батюшка нарочно к себе людей не заманивает.
Многие сегодня путают душевные привычки, желания, интересы с духовной жизнью. В церковь нужно приходить ради соединения со Христом. Истинная община – это Тело Христово. И храмы строятся, служба совершается, настоятель назначается – все только ради этого. Остальное – приятное дополнение, которое зависит от характера настоятеля.
Бывает же благочестивый священник, но не компанейский. Молитвенный, духовно опытный, любвеобильный пастырь – и слава Богу! Не нужно этому батюшке гнаться за подобными мне активистами, а Господь сам пошлет к нему людей, чтобы они рядом с ним спасались.
Протоиерей Константин Островский. Фото: georg-hram.ru
Про тщеславие священника
– Глава общины – это тот, кто способен научить прихожан быть со Христом, так?
– Он сам должен быть со Христом, а не только учить этому. Если люди хотят быть живыми членами Церкви и видят священника, который сам к этому стремится, тогда они будут взаимно тянуться друг к другу.
А если стою-исповедую и жду, когда это все кончится, потому что ко мне друзья должны приехать, в машине масло залить, а эти грешники все идут и идут, если на вопрос «Батюшка, как надо молиться», отвечаю: «Почаще молебны заказывай» – о какой общине может идти речь? Тут хоть бы не было у священника смертных грехов и позора на весь мир в интернете.
Понятно, что я утрирую, но я хочу показать, что настоятелю нужно заботиться о главном, а общину сам Господь соберет. А будут ли вместе трапезничать, зависит от размера прихода. У меня один из сыновей – настоятель в деревне. Там они на праздник умещаются за одним большим столом. А у нас в приходе стали помещаться только тогда, когда мы вино отменили.
Если серьезно, то создание общины не может быть задачей и заботой. Помните строки Пастернака «Быть живым, живым и только, живым и только до конца».
Священник должен позаботиться, чтобы самому жить духовной жизнью, служить Богу, любить службу, быть живым, и тогда у него все получится. Если человек тот, кем должен быть, то все устроится в соответствии с личными и душевными особенностями, с Божьим благословением.
Внешняя деятельность складывается, если для этого есть внешняя база, дело, которому нужно посвятить себя. В православных приходах Америки, например, зачастую никакой такой деятельности нет. Люди издалека съезжаются лишь для того, чтобы вместе отслужить Литургию, вместе выпить чаю, поговорить и разъехаться по домам – ну и хорошо.
Фото: georg-hram.ru
– Бывает, священник назначен на приход, старается, а люди уходят.
– Когда сотрудники уходят, регент, например, вот тогда плохо. Но это не вопрос общины, а вопрос разумного руководства. А если люди начинают в храмы ходить рядом с домом, а не ко мне, ну что плохого?
Понимаю, всем, и мне в том числе, приятно внимание людей, а чей-то уход – это удар по самолюбию. Я-то думал, что я такой обаятельный, такой духовно продвинутый, что все ко мне будут ездить аж с Камчатки, чтобы напитаться моей духовностью. Но такие чувства – не повод что-то предпринимать на приходе, а повод для личного покаяния. Другое дело, если прихожанин от Бога отпал, в раскол ушел, впал в тяжкие грехи. Вот это по-настоящему большая печаль для прихода и священника, особенно если батюшка как-то в этом виноват.
Я остался таким же компанейским по натуре, хотя старик, и уже прежнего запала нет, но теперь прежде взаимоотношений с людьми я стараюсь ставить мое служение им, на которое поставлен Богом. Как врач, к которому пациент ходит-ходит, и вдруг перестал. Может, умер пациент, а может, выздоровел, а может, лучшего врача нашел.
Был со мной поучительный случай. Давно и долго ходили в наш храм супруги. Вдруг исчезли. Решил, что-то случилось. Нашел телефон, позвонил. Причины ухода из храма, как выяснилось, были внешние, объективные.
И вот я говорю с бывшим прихожанином и понимаю, что на том конце провода человек совершенно растерян. Он сам в душе смущался, что перестал к нам ходить. И тут я своим звонком это его смущение оправдал. Ему было неприятно, звонок он счел давлением на свободу, потому что решил, что я на что-то претендую. А я-то не претендовал. Кстати, потом они вернулись в наш храм.
Для меня эта ситуация – урок. Я лишний раз убедился, что в Церкви должно быть так, как лучше для человека, для спасения его души: хочет – к нам ходит, хочет – в храм через дорогу. Может, там кто-то лучше меня управит.
Фото: nikolangelovo.cerkov.ru