Протоиерей Патрик О’Грейди: «Мы никогда не положим на престол айпэд вместо Евангелия»

– Отец Патрик, расскажите немного о себе.

– Я – протоиерей Патрик О’Грейди, живу в Лос-Анджелесе, Калифорния. Являюсь настоятелем храма во имя святого первоверховного апостола Петра Антиохийской юрисдикции в Помоне, Калифорния. У нас есть сайт – http://www.stpeterantiochian.org/, где можно узнать о нас больше.

В США архиепископии развиваются очень динамично. Нашу возглавляет митрополит Иосиф, и я служу под его омофором 20 лет. Работаю переводчиком, преподаю литургику и занимаюсь пастырским душепопечением на своем приходе. Уже 40 лет женат, у меня есть взрослый сын, единственный. Он тоже женат и имеет двух детей, то есть у меня два внука.

– Почему вы приехали сюда, на эту конференцию?

– Первая причина – послушание. Митрополит Иосиф попросил меня поехать и представить нашу Церковь на этой конференции. Мы приехали вместе с другим священником, моим хорошим другом, он возглавляет кафедру теологии.

Вторая причина – я впервые в Греции, и мой митрополит знал это и знал также, что побывать здесь будет для меня очень полезно. Так что это еще и подарок. Я благодарен за то, что получил возможность принять участие в конференции и познакомиться со многими людьми: например, с русской командой «Правмира» и коллегами из других стран.

Во время доклада в Афинах

– В Калифорнии ведь довольно много православных русских?

– О, да. Присутствие русского православия в США очень значительно, потому что Русская Православная Церковь первой принесла православие в нашу страну более двухсот лет назад. Недавно мы праздновали зарождение православия. Это был 1784 год, когда православная вера сделала первые шаги в Америке… Это было на русской Аляске, и потом продолжилось в XIX веке.

– Я знаю, что еще в XVIII веке русские были и в Калифорнии, но потом ушли оттуда.

– Да, это так. Вы и сегодня можете приехать к нам, разумеется. У нас есть одна русская православная церковь в Лос-Анджелесе, cобор во имя Пресвятой Девы Марии. Там служат одну Литургию на английском, а другую – на русском. Поэтому вы будете чувствовать себя как дома.

– Что вы думаете о сложностях, с которыми сталкиваются православные в связи с развитием цифровых средств связи?

– Их миллион. Многие из них упоминались на конференции: например, серьезный вопрос – как сохранить собственное «я» в виртуальном пространстве. Впрочем, эти проблемы могут обернуться для Церкви новыми возможностями.

Сейчас Церкви удается достичь людей, которые прежде были где-то вне ее. Может быть, им страшно, или они атеисты, или у них в жизни случилось что-то плохое. Они могут посмотреть на нас и подумать: «Какое мне дело Церкви до меня, не такая уж я важная птица» или «Я так дурно поступал, что мне совсем плохо».

У Церкви есть, что им ответить: «Придите и прикоснитесь к сладости Господа нашего Иисуса Христа». Они приходят в Церковь. Интернет становится порталом, вроде гостиной на приходе. Местом, куда можно прийти и поделиться тем, что у тебя на сердце.

А потом, когда человек приходит в Церковь, он может сказать: «Что же, эти люди не так уж плохи. Думаю, можно зайти в какую-нибудь церковь и помолиться, и открыть сердце Богу».

– Влияет ли развитие техники на пастырское служение?

– Да, весьма серьезно. Ведь раньше общение было очень личным, я мог прийти к вам и сказать: «Как вас зовут, что вы хотите?» И вы могли ответить: «Я хочу уйти отсюда». Сейчас иначе. Интернет дает возможность многое сообщить и, наоборот, узнать все, что только душа пожелает, не называя себя. Но потом человек может постучать в дверь и сказать: «Здесь есть что-нибудь для меня? Можно поговорить?» Он может прийти в Церковь.

– В своем докладе вы затронули некоторые проблемы, связанные с «Facebook». Как вы относитесь, например, к этой социальной сети, как люди презентуют в ней себя? Ведь поведение в соцсетях серьезно влияет на разум, эмоции и даже на сердце человека. Что Вы думаете о селфи, лайках, перепостах и других подобных способах общения?

– Я постараюсь быть предельно честным. Думаю, Facebook и другие социальные сети могут очень-очень сильно мешать человеку справляться со своей жизнью и сохранить себя как личность.

Меня нет в социальных сетях. Во-первых, потому, что я священник и не хочу, чтобы мои отношения с прихожанами были поверхностными, фамильярными.

К примеру, у меня в приходе много молодежи, подростков и молодых людей постарше. Когда они приходят ко мне, им нужно чувствовать, что мне можно доверять и ко мне можно относиться всерьез. Им не нужно, чтобы я был для них рубахой-парнем, чтобы видел их на пляже или в баре, знаете. Это не стоит того.

Я должен остаться священником, я чувствую, что важно сохранить серьезность и любовь. Быть с ними, но не спускаться до их уровня.

– Вы говорили о том, что никакие технологии не могут заменить живого общения с Церковью, с Таинствами. Есть такая особенность: когда технологии резко вторгаются в нашу жизнь (например, Царские врата в храме можно открыть нажатием кнопки, дьякон читает ектенью с айпеда или священник возлагает вместо Евангелия на голову человека телефон, вместо свечей зажигаются лампочки в подсвечниках), на ваш взгляд, не происходит ли при этом подмены, есть ли здесь опасность для Православия?

– Это очень важный вопрос. В этом нет ничего дурного, но теряется осязаемость. К примеру, у нас в церкви до сих пор используются масло, пчелиный воск, свечи. Их можно потрогать, и это выражение воплощения Господа. Господь стал человеком, полностью. Он касался своими руками вещей, говорил с нами. Мы чувствовали Его присутствие. Апостол говорит: «Я видел Его, слышал Его. Мы касались Его».

Поэтому у нас в приходе мы пользуемся планшетами, да, и можем заглянуть во время службы в электронный служебник и сказать: «Сейчас служба идет вот здесь, отлично». Но на престоле технических новинок нет. Есть толстая книга с застежками, мы открываем ее, переворачиваем страницу, затем читаем. Это священнодействие. Мы никогда не положим айпед вместо Евангелия.

Ничего плохого в развитии техники нет. Но в каком-то смысле это шаг назад. Что мы делаем? Мы щелкаем выключателем, и везде загорается свет. Раньше было иначе. Я люблю зажигать свечи, когда поют: «Бог Господь и явися нам…» Он здесь, и мир в моем сердце. Вот в чем мы нуждаемся. В технике нет ничего плохого, просто ей не везде место. Она может сэкономить время и силы, но вместе с этим мы что-то теряем.

– В нынешнем мире, ритм которого становится все быстрее и быстрее, Церковь может стать последним островком покоя и безопасности. Что бы Вы посоветовали современным людям, которые работают онлайн и не могут просто взять и отказаться от современных технологий? Что им поможет сохранить спокойствие и быть с Богом?

– Очень просто. Думаю, иногда нужно отложить все, отложить книгу, отложить телефон и отключить его. Я и так целый день от него не отрывался. А теперь у меня есть время помолиться. Можно взять четки и сказать: «Прости меня, Господи». И успокоиться. Сердцем уйти в пустыню. Если я никогда не отправлюсь туда, то никогда не встречусь с самим собой. А потом, когда ум опустится в сердце, я обрету себя, и полностью буду присутствовать в настоящем.

Ум одолевают помыслы о прошлом и будущем, страх перед возможными переменами, сожаление о сделанном и ожидание грядущего. Но когда мы молимся, то полностью пребываем в настоящем, как и должно быть в присутствии Бога. Царство Божие здесь. Как можно говорить о нем? Нужно помолчать и прислушаться. Так нужно провести 15-20 минут в день, а затем я снова возвращаюсь в этот мир.

Читайте также:

• Протоиерей Павел Великанов: Интернет — это пространство духовных рисков
• Протоиерей Живко Панев: Нельзя оставаться в виртуальных отношениях, но это первый шаг
• Протоиерей Григорий Стамкопулос: В интернете мало места чувствам
• Разговор с нецерковной аудиторией: проблемы, ошибки и возможные решения