Главная Церковь Люди Церкви

Протоиерей Живко Панев: С Православием меня познакомил профессор марксизма

О том, как стал македонцем для сербов и сербом для македонцев, об антиклерикализме французов и причине гражданских войн
Основатель французского сайта Orthodoxie.com, доцент Свято-Сергиевского богословского института протоиерей Живко Панев рассказал «Правмиру» о своём приходе к вере в коммунистической Югославии, о том, как однажды стал македонцем для сербов и сербом для македонцев, об антиклерикализме французов и причине гражданских войн. Беседа состоялась в рамках Первой международной конференции «Электронные СМИ и православное пастырское душепопечение».


Отец Живко, как Вы стали верующим, родившись в социалистической стране?

– Я из Македонии, это бывшая югославская республика. Я родился в 1961 году, мой отец был офицером югославской армии, у нас была коммунистическая семья. Но когда я учился в гимназии, начал искать смысл жизни, как и вся молодежь. Читал очень много по философии, психологии, потом начал увлекаться восточными религиями – индуизмом, буддизмом. И благодаря одному профессору марксизма, который был тайно верующим человеком, познакомился с Православием. Он давал мне читать Достоевского, потом – православные книги на сербском языке.

Я начал интересоваться православным духовным опытом, читать «Лествицу» преподобного Иоанна Лествичника, «Добротолюбие»… В итоге в 18 лет я крестился. Закончил в Скопье (это столица Македонии) юридический факультет и после этого захотел учиться богословию.

Я попросил моего духовного отца, он сейчас митрополит в Черногории (митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий (Радович) – Прим.ред.), чтобы он благословил меня поехать в Свято-Владимирскую семинарию в Америке, потому что я знал английский язык. Но он сказал: «Лучше в Париж, там очень хороший богословский институт. И Франция все-таки католическая страна, ближе к нам, чем протестанты в Америке». Так я попал в 1988 году на Свято-Сергиевское подворье.

Я окончил, как говорят сейчас, licence (бакалавриат – Прим. ред.), потом получил степень магистра в Свято-Сергиевском институте, одновременно – степень магистра классической филологии. У меня есть даже степень магистра делового администрирования (MBA).

На второй год моего пребывания в Париже я стал дьяконом у владыки Амфилохия в Сербской Православной Церкви, но в 90-е годы в Югославии началась гражданская война. До этого все мы были югославами, а тут я в одночасье оказался македонцем в Сербской Церкви, а для моих соотечественников македонцев стал сербом (Македонская Церковь с 1967 года находится в расколе от Сербской – Прим. ред.).

Было очень сложно вернуться на родину. Так и остался я во Франции, получил маленький приход на юге Парижа и в 1994 году стал священником. До сих пор я служу на приходе, который находится в юрисдикции Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе – Экзархата Вселенского Патриархата.

Свято-Сергиевский институт – это легенда, там преподавали известнейшие учёные-богословы и священники первой волны эмиграции: епископ Кассиан (Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), протоиерей Сергий Булгаков, протоиерей Георгий Флоровский, протоиерей Василий Зеньковский, протоиерей Николай Афанасьев, Антон Карташёв, Георгий Федотов, Борис Вышеславцев и другие. Какова его роль сейчас, сохранил ли он своё ведущее положение?

– Очень важно, что он есть и сейчас. У нас есть традиция и опыт диалога с западным миром. Сейчас у нас нет таких великих богословов, какие были раньше, но мы стараемся расти. У нас около двухсот студентов на заочной и очной формах обучения, но проблемой является материальный аспект, потому что во Франции с 1905 года разделены Церковь и государство. Государство не помогает церковным учебным заведениям.

Наше служение возможно благодаря пожертвованиям православных верующих, которых во Франции немного, а те, кто есть, разделены по юрисдикциям. Но благодатью Божией мы работаем, стараемся поддерживать дух творческого богословия, которое верно Преданию, но находится в диалоге с западным миром. Этот мир жаждет найти свет Христов.

Каковы, на Ваш взгляд, как человека, живущего в Европе, перспективы христианства вообще и православия в частности в этой части света?

– У нас во Франции, как и вообще на Западе, остро стоит вопрос исламизма. Великая Французская революция хотела сделать так, чтобы христианской идентичности больше не существовало. Но сейчас, с приходом исламизма, французы начинают понимать, что у них, как и у всей Западной Европы, есть христианские основы, христианская идентичность, заложенная в самой культуре, и надо, чтобы люди о них узнали.

Мы, как православные, чувствуем, знаем и веруем, что у нас есть полнота Предания христианской Церкви. И в этом смысл нашего пребывания на Западе – чтобы западные люди перенесли её к себе, сказали: «У нас есть общие корни, и надо, чтобы мы снова были едины, но в духе верности православному Преданию. Это Церковь, которая сохранила чистоту апостольской веры». Вот смысл нашего существования.

Так что, отвечая на ваш вопрос – есть ли в Европе перспективы для христианства и православия – можно сказать: конечно, есть!

Но с другой стороны, христианство все-таки активно вытесняется из общественной жизни. Власти запрещают размещать религиозные символы на общественных зданиях, в обществе вводится понятие season greetings вместо Christmas («сезонный праздник» вместо «Рождества» Прим. ред.)…

– Да, во Франции есть такая тенденция. Как я сказал, еще Французская революция была направлена против Церкви. Но это случилось потому, что Католическая Церковь в это время была вместе с монархической властью, и французскому народу всё-таки не было хорошо. Если бы ему было хорошо, не было бы революции.

Есть дух лаицизма (лаицизм – французское движение за секуляризацию общественной жизни страны – Прим. ред.), который направлен против Церкви. Но если ты смотришь в глубину, оказывается, что эта антицерковность направлена против фарисейства, церковной гордыни. Действительно, у нас, членов Церкви и священнослужителей, есть недостатки; может быть, мы иногда используем власть, данную нам Богом, для личных целей, и народ это чувствует. По сути, люди ищут достоинство народа Божьего – достоинство человека быть перед лицом Бога.

Фото: Александер Васылюк/orthphoto.net

Фото: Александер Васылюк/orthphoto.net

Cейчас много говорят о том, что в Православной Церкви со временем тоже исказилось понимание роли народа Божьего, «первые роли» отданы священнослужителям, а простые прихожане на богослужении только «зрители». В раннехристианской Церкви было не так…

– С самого начала христианства Церковь – это собрание верующих, которые собираются ради единой веры во Христа, чтобы получить дар Духа Святого и приносить бескровную жертву. У всех христиан есть дар благодарить Бога: Евхаристия – это благодарение. Но есть особенные дары у тех, кто возглавляет эти собрания верующих и благодарящих. Этот особенный дар дает им Бог, но через собрание, потому что когда происходит хиротония епископа, его поставляют только для паствы.

Так что у нас есть общее служение, есть особенное служение, но это служение любви. Ничего другого. У епископа нет никакой монархической власти, политической власти, у него есть власть любви, которая проявляется через служение святых таинств, в первую очередь Литургии. Потом – проповедание догматов на основе веры. У священника есть служение епископу и управление народом Божьим с чистым сердцем.

Об этом пишет Ипполит Римский в молитве о поставлении священника: епископ полагает руки на голову будущему пресвитеру и молится, чтобы он управлял народом Божьим с чистым сердцем. «Чистый сердцем» значит, чтобы человек был без самолюбия, чтобы он жил для других и чтобы их приводил к Богу. Служение — в этом.

Но у нас есть падшее человеческое естество, и у нас есть способность превращать это служение во власть. Властолюбие – это самое первое искушение. Сатана отпал от Бога, потому что не видел Бога как любовь, любовь одной Личности к другой Личности. Само бытие Бога – любовь, потому что Он – Отец, Сын и Дух Святой.

Сатана однажды перестал видеть Бога как общение трёх Лиц, а стал видеть Его как монархическую власть, монаду. Из-за этого он захотел быть против Бога: если Бог – власть, то надо или убежать от этой власти, или стать рабом, или занять место власти. И когда сатана искушает Еву, что он ей говорит? Он говорит: Бог не хочет, чтобы вы ели от Древа познания, потому что если вы будете есть, то вы тоже будете богами, как и он.

Сатана хотел представить Бога как власть, которой Он хочет только для Себя и не хочет поделиться ею с другими. Это искушение было причиной и первого падения, падения сатаны, и второго падения – Адама и Евы.

У нас есть это искушение – у каждого человека, и у священников, и у мирян. Но если вернуться к тому порядку, о котором мы говорили, у каждого из нас есть общее служение и есть особенное служение, но нельзя забывать, что это служение любви.

В своём докладе Вы описывали современный постмодернистский мир, цитировали размышления философов о его особенностях. Наверное, время, в которое мы живём одно из самых сложных. Как человеку сохранять внутренний покой, не отдаляться от Бога, когда он окружен такой скоростью, таким количеством информации?

– Как жить в эпоху постмодернизма? Трудно жить, но трудно было и при модернизме, и при классицизме. Этот мир – Божий, и жить в нём можно только через послушание. Когда мы говорим о послушании, сразу думаем о монашеской жизни, но как жить в миру?

Есть очень хороший писатель Тит Коллиандер, который говорил, что у каждого в духовной жизни есть своё послушание: если мы монахи – монашеское послушание, если журналисты – журналистское. Если мы делаем что-то, исполняя волю Божию, нужно, чтобы мы получили от этого мир.

Мы не ищем волю Божию, мы слишком много говорим. Есть шум, из-за этого шума мы не слышим голос Божий. Только голос Божий может дать нам этот мир. Но как услышать голос Божий, когда у нас нет мира и около нас нет мира? Надо молиться, чтобы Он нам послал мир, чтобы у нас было послушание. Это первый момент.

Второй момент: постмодернизм – это всё-таки дух времени. Постмодернизм – это только часть тенденций современного западного мира. Западный мир распространяет свои тенденции на всю планету. У человека возникает чувство, что он может без Бога достичь даже бессмертия. Это называется трансгуманизмом: сделать так, чтобы благодаря биотехнологиям, нанотехнологиям, фармакологии, кибернетике человек стал лучше. Это «гуманизм плюс»: человек может без Бога стать богом.

Но это искушение дьявольское, потому что если бы даже человек стал бессмертным, это не сделало бы его таким в полной мере. Даже если бы он мог жить тысячу лет благодаря лекарственным препаратам и биотехнологиям, если его убить, он умрёт.

Здесь искушение – просто в гордыне. Сейчас самые великие фирмы – такие, как Google, Yahoo, Apple – очень много денег тратят на эти технологии, потому что руководители этих компаний – адепты трансгуманизма. Они ищут бессмертия. У них есть чувство, что только бессмертие может нам дать блаженство. Но блаженство без вечного блаженства невозможно, а вечное блаженство – это Бог.

Вы на опыте своей родины знаете, что такое гражданская война. За последнее десятилетие мы наблюдали много подобных войн. Почему, на Ваш взгляд, вокруг так мало мира? Откуда возникают гражданские войны?

– Властолюбие – это источник всех войн. Каждый конфликт и война возникают из-за властолюбия. Я хочу иметь абсолютную власть, но почему? Потому что сейчас мы смертны. Если у меня будет власть, значит, все ресурсы будут у меня.

Это страх смерти. Но хорошо, что мы боимся смерти, потому что смерть – это не естественная вещь. Даже Христос испугался! Если помните Евангелие от Иоанна, когда Он приблизился к гробу святого Лазаря Четверодневного, Он вдруг испугался. На греческом – буквально «почувствовал глубокий стресс». Что это значит? Даже Христос понимает, что самый великий ужас – это смерть. Но как победить смерть? Или через бессмертие, воскресение Христово, или если у меня будут деньги, пища и богатство.

Когда нет веры в Бога, ты думаешь, что богатство защищает. Но ресурсы ограничены. Если у меня будет все, то у тебя не будет ничего. А ты скажешь: «Почему так? Это несправедливо! Я беру в руки оружие, начнём военный конфликт». По-моему, так всегда было. От падения Адама и Евы, от Каина и Авеля до сих пор мы в постоянных конфликтах.

И что делает Христос? Христос говорит: «Вы хотите абсолютной власти, потому что думаете, что Бог – власть». Но Он стал человеком. Есть такое понятие «кенозис» – «истощение, умаление». Бог стал человеком! Жил как человек, умер как человек, но воскрес как Богочеловек. Он даёт нам способ одержать победу над смертью. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Все мы – сущие во гробех, все мы ждём воскресения Христова.


Читайте также:

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.