Эта история — не художественный рассказ и не агитка. Это описание реальности, в которой мы живем. С таким отношением учителя может столкнуться любой ребенок, любые родители. Как грамотнее поступить? Где искать выход из ситуации?
«Убедительно прошу перевести мою дочь Екатерину из группы английского языка преподавателя Васильевой Натальи Михайловны в любую другую группу», — заявление моей знакомой на имя директора одной из школ Юго-Восточного округа столицы заняло целую страницу убористым шрифтом. Дело было не столько в том, что с «англичанкой» у дочери-пятиклассницы изначально не сложились отношения; основной повод для написания официальной бумаги — пока экзотика для России, но экзотика знаковая, пугающая.
«На одном из уроков, ставя моей дочери оценку «два» за домашнее задание (которого она не знала, поскольку на предыдущем уроке не присутствовала по болезни), — было написано в заявлении — преподаватель сказала, что «если такое повторится, пойдет в опеку и напишет заявление, чтобы социальные работники обратили внимание на ситуацию в семье и приняли меры к родителям». И в качестве примера напомнила о недавней истории с изъятием четверых российских детей финскими органами опеки. Вслух и в присутствии всего класса.
Для Кати, всего-то навсего «профилонившей» домашнее задание, такие угрозы были настоящим шоком — тем более, что у нее в семье есть старшая названая сестра —14-летняя Света, которую как раз несколько лет назад изъяли из неблагополучной семьи по социальным показаниям. Так уж совпало, что именно для Кати угроза «заберут в детдом» — совсем не пустой звук, а штука вполне реальная и, по рассказам старшей сестры, страшная.
Главное же в этом случае — то, что учительница, судя по попыткам родителей Кати с ней поговорить, совершенно не придала значения своим словам про опеку. Сказала просто, как будто что-то обыденное. Просто попытка дисциплинировать «потерявшую берега» ученицу.
Фото: bazileVSki, photosight.ru
В итоге, хотя родители и постарались объяснить Кате, что без веских оснований детей из семьи вряд ли изымут, девочка сказала, что «теперь все равно будет бояться Наталью Михайловну». После чего и появилось на свет заявление на имя директора школы.
И, как бомба, разрывает
Так незаметно, постепенно, как клевета в известной арии дона Базилио, привычным элементом нашей картины мира стало то, что в народе известно как «ювенальная юстиция». Понятно и многажды сказано, что термин неверный — исконная ювенальная юстиция это прежде всего особое судопроизводство по делам несовершеннолетних правонарушителей и только потом защита их прав, которая и в адекватном юридическом климате Европы приводит к жутковатым эксцессам наподобие известных случаев в Финляндии.
Но в России понимание сложилось однозначное: «ювеналка» — это когда по чьему-либо доносу приходит «опека» и забирает детей в детский дом, если хоть что-то в жизни семьи не соответствует их, «опеки», стандартам.
Такая же история и с «социальным патронатом» — самой свежей законодательной новеллой, которая разрешает соцработникам «плотно курировать» семьи, которые почему-либо вызывают настороженность. И — до суда изолировать детей, если родители нарушают их права. С одной стороны, те, кто имел дело с действительно неблагополучными семьями, знают: что-то подобное нужно было придумать, иначе невозможно быстро помочь ребенку, которого истязают морально, а иногда и физически, который живет в невыносимых условиях.
Типичная история: пьющая мать, ее отсидевший сожитель, жизнь ребенка превращается в кромешный ад. С другой же стороны, большинство наших соотечественников понимают дело так, что стоит «капнуть», «стукнуть» в органы опеки — и серьезнейшие проблемы обеспечены почти любой семье.
Когда такой способ отомстить или нагадить используют склочные соседки, конкуренты по бизнесу, чиновники против оппозиционных активистов — это крайне скверно, но понятно. Но когда на такой неконвенционный шаг идет учитель — человек, которому семья, по определению, детей доверяет — всё как-то совсем страшно. Остается только надеяться, что таких учителей окажется не слишком много. Если же обращения учителей в опеку как способ проучить и спровадить с глаз долой нелюбимых учеников станут реальностью — родителям придется либо идти на открытый — и уже тогда многомиллионный — бунт, либо учиться жить по новым, почти партизанским, правилам.
Из широких штанин
Катя, о которой говорилось вначале — ребенок, на самом деле, нетипичный: она, в отличие от большинства «благополучных» школьников, знает, что такое на самом деле государственная опека и детский дом в реальности. Поэтому социальных работников и сопутствующих им «государственных услуг» панически боится.
Для абсолютного большинства других детей детдом — это нечто абстрактное. «Я уже потихоньку объясняю сыну, что на некоторые вопросы нельзя отвечать, не подумав и не посоветовавшись с родителями, — говорит Елена Кашина из района Щукино. — Потому что школьный психолог и учителя начали спрашивать, какая в доме есть еда, какие книги, где и как ребенок спит. Но, к сожалению, очень трудно объяснить, зачем нужно скрывать что-то и притворяться, при этом не шокируя сына всей правдой».
При этом даже если объяснить ребенку всё предельно жестко, даже если показать «детдомовскую правду жизни» в картинках и в живую — до младшего школьника не дойдет, что именно он, ребенок из вполне благополучной семьи, может оказаться в таком положении. «Опека забирает детей, им в детдомах плохо — но меня-то не за что забирать!».
Чтобы объяснить еще и то, что забрать при нашем судебном и чиновном произволе могут почти любого — хотя бы просто по случайности — нужно рассказать и показать ребенку о жизни столько, что он начнет панически бояться любого представителя государства, вплоть до участкового врача или полицейского. Но ведь это тоже не вариант — слишком уж вредно для психики с детства жить на ощущении, что «кругом враги»…
Нормальные дети — то есть не параноики — с радостью предъявляют на входе в школу «уникальную идентификационную смарт-карту», машут перед охранником пропуском в бывший дворец пионеров, куда они ходят на кружки и секции, обожают пользоваться скидочными картами в любых магазинах, особенно детских: ведь бонусы же накапливаются на счет!
Они, если родители специально не запугали и не запретили это им, с радостью отвечают на самые щекотливые вопросы относительно домашнего и семейного уклада. Когда, например, ложишься спать, сколько проводишь у телевизора или у компьютера, что в семье едят на обед и ужин. Какую церковь посещаешь и посещаешь ли — да, спрашивают и об этом, хотя стоит ли, учитывая нынешнюю напряженность общества в этом вопросе?
Каждый такой шаг вписывает еще одну строчку в гигантское досье, которое современная жизнь (даже не государство, а всё наше окружение) заводит на каждую семью. Если когда-то кому-то понадобится разрушить или капитально испортить жизнь конкретной семьи, информации для этого у служб опеки будет предостаточно — главное рассмотреть под нужным углом.
Шестилетке покупают «Гарри Поттера» — ужас и кошмар, удар по детской психике, куда смотрит опека? Ведут второклассника смотреть прочитанного им «Мастера и Маргариту» — тоже «не положено». Да и у родителей в чеках из супермаркета — никаких фруктов: пора обратить внимание, ребенка кормят нездоровой пищей (и доказывай потом, что фрукты вы всю жизнь покупаете на рынке)…
Но как объяснить всё это — шести-, семи-, десятилетним детям, не сделав их при этом законченными параноиками, просыпающимися по ночам в холодном поту? Сохранив у них веру в то, что мир — по большому счету — добрый и дружественный к хорошим людям? Выбор между риском конфликта с государством и риском сделать собственного ребенка психологическим калекой, вечным «партизаном» — выбор чудовищный. Но, похоже, скоро нам придется его делать.
Читайте также:
Социальный патронат: еще один шаг к массовому развалу семей
Семейные ценности в России: а есть ли что защищать?
Как продвигают ювенальную юстицию в России