– Несколько трагических случаев последнего времени объединяет одна деталь: очевидно, что профили участников в соцсетях очень отличались от их реальной жизни. Что может заставить людей создавать себе таких электронных двойников?
– Причины могут быть разные, хотя их, конечно, можно определенным образом сгруппировать.
Прежде всего, скажем: соцсеть – это просто такая web-платформа для общения, это не хорошо и не плохо. Но сам характер виртуального общения уже подразумевает некий крен в искаженную форму.
У того, что человек поступает так или иначе, всегда есть причины: в основе человеческого поведения всегда лежит потребность – внутренняя нужда в чем-либо. В свою очередь, эта нужда определяет эмоциональные состояния желания. Желания порождают поступки, поведенческие акты.
Например, если есть потребность в подкреплении организма, возникает чувство голода. Соответственно, человек начинает искать еду, открывает холодильник. Если холодильник пустой, идет в магазин; если нет денег – начинает эти деньги добывать.
– Но какие именно потребности гонят человека в соцсети?
– Когда говорят о потребностях, сразу вспоминают «пирамиду Абрахама Маслоу», был такой американский психолог середины XX века, который сформулировал теорию иерархии потребностей. В основании его пирамиды лежат потребности биологические и физиологические: жажда, голод, сексуальные увлечения, а верхушка – потребности духовные (самоактуализация, познание смысла своего существования и др.) – это высшее проявление психологических сил человека. Посередине есть еще группа социальных потребностей: безопасности, потребность находиться в какой-либо общности, потребность любить и быть любимыми, потребность в признании или уважении.
Именно эти потребности, которые психологи называют «глорическими», как раз заставляют человека использовать соцсети, чтобы создать такой «витринный» образ. Тот, который одобряют, которому завидуют. Такой образ заставляет любить, уважать, признавать, – одним словом, обеспечивает пользователю то, что повышает самооценку.
Молодая австралийка Эссина О’Нилл вела очень успешный Instagram: ее читали более полумиллиона человек. Социальная сеть принесла ей большую популярность и даже работу. Она подрабатывала моделью и делала рекламные посты. На пике популярности она решила радикально изменить свою жизнь. Wonderzine рассказывает, что она удалила из своего аккаунта более двух тысяч снимков. К оставшимся она изменила подписи, рассказав, что на самом деле за ними скрывается. Многие, якобы естественные, кадры оказались постановочными. Эссина пишет: «Практически ничего не ела в тот день. Кричала на свою младшую сестру, чтобы она продолжала делать фотографии, пока одна из них мне не понравится», «Единственное, что заставило меня почувствовать себя лучше в тот день, – это фото».
– То есть человек переводит в «виртуал» потребности, которые почему-либо не может удовлетворить в реальной жизни?
– Да, причем он может это делать по разным причинам. Есть просто конформисты, они смотрят на своих знакомых и подражают им, стараются быть не хуже. Есть, наоборот, воинствующие нонконформисты, которые пытаются в Сети создать образ протестного героя. И он не обязательно должен быть красивый, а просто яркий.
Есть люди, которые протестуют, троллят всех подряд – это тоже образ, который им нужен. Есть люди, у которых в основе виртуального образа находятся в чистом виде механизмы психологической защиты. То есть у них не складывается жизнь, она неудачна, но показывать это перед родными, близкими, друзьями, коллегами по работе не хочется.
– А мы всегда в Сети ненастоящие, или можно избежать сознательного построения образа?
– Вопрос философский. Я думаю, в какой-то степени, – всегда. При первой встрече с кем-либо мы не будем сами собой, мы всегда хотим казаться лучше. Поэтому вопрос только в пропорциях реального и нереального.
– То есть наш профиль в соцсети – это всегда немного парадный портрет?
– В большинстве случаев.
Наверное, есть люди, которым удается гармонично вписываться и в эту форму общения, но большая часть подпадает под соблазны, которые предоставляет виртуальная реальность. В ней ты закрыт, можешь заранее подготовить экспромт, отшлифовать свою фотографию, использовать подсмотренную цитату.
Это всё очень удобно, потому что в живом общении, к сожалению или к счастью, приходится быть самим собой. В реальности если играть, то играть по всем правилам сценического искусства, а социальные сети в этом плане специфичны.
Фото: elitereaders.com
Голландская студентка Зилла ван ден Бор провела эксперимент, в ходе которого заставила свое окружение поверить, что провела пять недель, путешествуя по Таиланду, Камбодже и Лаосу.
На самом деле из аэропорта она отправилась… обратно в свою квартиру.
Большинство фотографий, которые впоследствии появились на ее странице, были смонтированы с помощью Photoshop. Не все из них пришлось создавать совсем «с нуля». Например, часть фото была снята в местном бассейне и подверглась лишь легкой обработке. Одно фото буддийского храма было снято прямо на улице Амстердама.
После «возвращения» из путешествия Зилла сама рассказала о своем эксперименте шокированным родственникам.
– Можно ли сказать, что соцсети обостряют какие-то аномалии, которые сдерживаются в реальном общении?
– Конечно. Что мы чаще всего видим в социальных сетях? Большинство людей хотят казаться счастливыми и успешными – такой витринный образ. Витрина – это всегда и забор: мы не видим за ней, что творится в магазине, а видим то, что нас должно туда заманить, то есть мы не видим реальности.
Аккаунт в соцсети – это, с одной стороны, парадный портрет, а с другой – некая ширма, за которой прячется настоящий человек. Поэтому, конечно, когда человек видит вокруг себя эту парадность, он поневоле хочет соответствовать.
Вспоминается американский психолог Леон Фестингер, который вывел теорию социального сравнения: когда человек строит поведение и формирует взгляды, он поневоле начинает искать какую-то линейку, шкалу. Обычно это окружающие его люди, чаще всего люди, которые имеют общие с ним существенные характеристики: тот же пол, возраст, социальный уровень. То есть это подруги, коллеги, участники каких-то сообществ, куда человек входит. Дальше он начинает себя с ними сравнивать и взвешивать, чего стоит.
Обычно в социальных сетях такую роль играют френды, с которыми человек поневоле себя сравнивает и старается выглядеть достойно. Конечно, есть разные типы личности, на основе которых формируются разные характеры. Поэтому одним это признание нужно в большей степени, другим – в меньшей. Отсюда возникает планка, которая ставится или очень высоко, или на «не хуже, чем у других».
– Получается, что социальные сети облегчают сравнение и обостряют это желание сравнивать? Это же проще делать – стандартный интерфейс, фото, лайки… Появляются критерии.
– Да, конечно. В этом-то и беда социальных сетей, что человек попадает в этот капкан. Вообще социальные сети для многих – это параллельное измерение, где, если создать образ получается, они чувствуют себя уютно. А если не получается, они несчастны, но уже неспособны это измерение оставить, потому что то нужное, что они ищут, тоже находится в этой социальной сети.
Скажем, у человека не получается что-то по работе, в личной жизни, здоровье плохое, он заходит в социальную сеть и видит там радужность новостной ленты своих друзей. Что это порождает? Отрицательные чувства в диапазоне от легкой зависти до озлобленности. Но главное, что порождает социальная сеть, – искусственность общения.
– А это всегда заканчивается плохо? Возможен ли здесь позитивный исход?
– Ну, мы начали сразу заходить через заднее крыльцо, с плохой стороны. В принципе, социальная сеть – это завоевание человеческой мысли. Это возможность сразу, моментально войти в общение с людьми.
Для определенных категорий людей – очень замкнутых, аутистов, инвалидов – это возможность получить большее общение, чем они в принципе могут в реальной жизни, плюс получение каких-то социальных навыков, которых они не получат, сидя в четырех стенах.
Кроме того, соцсети – это возможность для каких-то консолидированных усилий: организационных, финансовых. Помочь больному ребенку. Хорошо это? Конечно, хорошо.
Это площадка, а как она функционирует, зависит уже от человека. Но чтобы человек брал из соцсетей только то, что нужно, и не деформировал в себе ничего, он изначально должен быть психически здоровым и достаточно гармоничным. Если этого нет, приходится говорить, что социальная сеть, к сожалению, стимулирует то негативное, что есть в личности, в ее каких-то дисгармонических чертах.
Профиль в Facebook успешного врача-дерматолога Кирстен Рикенбах Сервени из Лонг-Айленда был полон фотографий семейных встреч, путешествий, а также дома в Лонг-Айленд стоимостью 1 миллион 640 тысяч долларов.
В начале октября она была найдена в дверном проеме старого жилого дома, где, как показали камеры видеонаблюдения, за несколько часов до того ее без сознания оставили давний знакомый и таксист. Смерть наступила от передозировки наркотиков.
– А есть какой-то набор состояний и диагнозов, когда интернет надо просто выключать?
– Сложно рассуждать так категорично, никогда такой вопрос не стоял.
Есть определенное патологическое состояние «интернет-зависимость», являющееся клинической реальностью с середины 1990-х годов. Безусловно, это тот случай, когда нужно находить способ выключать компьютер, хотя подчас это практически невозможно.
Кроме того, сейчас сложилась определенная культура, особенно свойственная для молодежи. Они просто живут в этом интернете. Не меньше половины людей, которые сидят в тех же соцсетях, признаются, что им трудно себя контролировать.
– А человек, который много сидит в социальной сети и пытается компенсировать ею реальный мир, в любом случае оказывается в зоне риска?
– Не обязательно, но риск высок.
Вопрос о первооснове зависимостей – это вообще вопрос медико-философский, ответа на него до сих пор нет. Так же, как в среде наркологов, например, до сих пор нет единого мнения о том, ущербен ли изначально человек, который становится наркоманом. Здравый смысл подсказывает, что да, в чем-то он предрасположен, но научного обоснования этому факту пока нет.
Соцсети как явление пока слишком молоды, чтобы делать выводы.
– Про человека, который создает свой профиль, мы поговорили. Теперь давайте поговорим про окружающих. Всему ли, что пишется в интернете, можно верить?
– Ответ очевиден: конечно, нет. Потому что интернет, как многие говорят, – большая помойная яма, куда сбрасывается всё, в том числе и хорошее, и плохое, и непонятное. И иногда трудно определить, в какую кучу отнести то или это.
– Если видишь у френда на стенке такой вот набор парадных фотографий, – что делать: завидовать, сочувствовать, подозревать неладное, звонить и утешать?
– Я думаю, что единственно правильным будет – поделиться радостью за этого человека, он ведь этого хочет. Если имеется в виду просто друг.
Если это ближайший родственник, есть, наверное, и другие способы связи. Возможно, стоит поинтересоваться, может быть, даже осуществить какие-то усилия, чтобы получить более достоверную информацию о том, как он живет.
Понятно, что надо всё взвешивать. Сами по себе картинки на странице в соцсети говорят ровно о том, о чем человек хочет, чтобы люди узнали. А жизнью близких людей надо просто интересоваться и помимо интернета.
По поисковому запросу «идеальный профиль» открывается несколько десятков страниц ссылок, большинство материалов в которых представляет собой готовые инструкции по созданию идеального образа.
Если вы претендуете, например, на повышение по службе, в вашем профиле не должно быть скептических отзывов о родной компании, а также компрометирующих фото с корпоративов. На удачное трудоустройство могут претендовать люди, на чьих страницах нет радикальных высказываний и те, кто не замечен в общении с неблагонадежными френдами.
Чтобы получить кредит, необходимо убрать со стен записи обо всех предыдущих кредитах, фото купленных гаджетов и выйти из сообществ вроде «Как не отдавать кредиты».
Тем, кто идет на свидание, «специалисты по идеальным профилям» предлагают уточнить любимые цветы и блюда девушки, а также перечень мест, которые она любит посещать. Оптимально – выучить несколько строк ее любимого поэта. В последнем случае создание идеального образа плавно перемещается из «виртуала» в «реал».
– А почему общество хронически такие штуки не замечает? И раз от раза повторяется одна история: на фото – идеальная семья, демонстрируется всяческое благополучие. Последний пост о том, как у нас всё хорошо, потом – трагедия.
– Общество вообще ничего не может видеть, могут видеть конкретные люди. И только близкие могут увидеть что-то реально.
На самом деле у человека может просто не быть близких родственников. Или они у него есть, но он с ними в плохих отношениях, в формальных. Есть приятели, но среди них ни одного реального друга, который знал бы существо семейных проблем.
А потом ведь и ситуации могут быть разные, и те же убийства могут быть совершенно импульсивными. Есть болезненные причины, по которым могут совершаться такие импульсивные поступки, например есть особые состояния в форме сумеречного помрачения сознания.
То есть всегда нужно изучать каждую конкретную ситуацию. По крайней мере, проводить превентивные мероприятия по информации социальных сетей, наверное, невозможно, за исключением разве что случаев, когда публикуется кричащая информация «я не хочу жить» или «я хочу кого-то убивать». Но в таких случаях всё на поверхности, и люди, которые это читают и видят, должны запускать механизм социального и правового реагирования.
– А когда всё благополучно, что человек пишет на своей странице? Или благополучный профиль – это еще и стена, которую он выстраивает?
– У вас много друзей в социальных сетях? Вы можете гарантировать, что завтра у кого-то из них в семье не будет какой-то трагедии? Вы можете что-то увидеть по той информации, которую они публикуют?
Нет, потому что они публикуют ровно то, что хотят опубликовать. Если они захотят с кем-то делиться или решить какую-то проблему, вряд ли они будут это делать в социальной сети. Наверное, есть какие-то исключения, но, как правило, этого не делают через публичные обсуждения.