В СМИ много пишут о новом кризисе церковно-общественных отношений и называют его «новым антиклерикализмом». О возможных причинах этого кризиса и новой социальной и внутрицерковной ситуации, в которой придется существовать церковному сообществу в ближайшем будущем, размышляет колумнист Правмира Андрей Десницкий.
Их всё больше, или, по крайней мере, они всё заметнее: те, кто «против РПЦ».
Андрей Десницкий
Вот останавливается забрызганный грязью УАЗик сельского священника (у него на приходе ни на чем другом и не проедешь), и сразу же на него нападает разъяренная бабушка: «Попы все на джипах, проходу от них нет».
Вот гопники в электричке бьют первого встреченного человека в подряснике: «А, поп, жадный ты, ну, на, получай!»
А вот и спокойный верующий юноша говорит своим родителям: «В Бога я верю, а в такую церковь больше не пойду».
Всё это реальные истории, о которых я услышал за последнюю неделю, это вдобавок к скандалам, о которых говорят нынче все.
Сказать ли, что пост на дворе, вот и искушения, что диавол поднялся на борьбу с Церковью? Это будет справедливо, но мало что объяснит и мало кого утешит.
Разобрать ли по пунктам: бабушка не разглядела марку машины, юноша неправ в своем максимализме, а гопникам так вообще место в КПЗ? И это будет всё верно, но… всё равно остается вопрос. Есть отчетливое ощущение, что в воздухе сгущается эта враждебность – почему? Заграничные олигархи развязали медиавойны? Да, они тоже существуют и действуют, но они действовали и раньше (а диавол так и прежде грехопадения был активен), но что-то всё-таки изменилось.
Мы, к сожалению, не очень понимаем, чего от Церкви все-таки хотят, да и те, кто высказывает к ней свои претензии, редко выражаются последовательно и связно. Как правило, это поток сумбурных и категоричных заявлений, зачастую взаимоисключающих: дескать, попы должны быть нищими, но при этом помогать нуждающимся, их должно быть не видно и не слышно, но они должны во всеуслышание обличать властителей и т.д.
Если, например, Алексей Кондрашов высказывает множество упреков Церкви, а потом заявляет: «Я никогда не думал, в здравом уме и твердой памяти, о том, чтобы присоединиться к какой-либо христианской деноминации», – то понимаешь, что даже община первых апостолов едва ли была бы для него достаточно хороша.
Но и с нашей стороны в ответ нередко звучит такой же сумбурный и абстрактный призыв ко всем во всём покаяться и уважать Церковь. В результате возникает диалог глухих: «Вы тут нам должны… – нет, это вы нам должны!»
Для начала стоило бы провести качественное социологическое исследование об отношении людей к Церкви как к организации. Трудно судить о позиции многих по единичным выступлениям, как правило, злобным и несправедливым. Поэтому было бы важно понять, что действительно вызывает отторжение у людей, до какой степени это осознанная позиция или, напротив, смутное чувство, и что может на их отношение повлиять.
При этом не обязательно идти у недовольных на поводу: мы видели прекрасный пример того, как кандидат в президенты от правящей партии практически ни в чем не уступил оппозиции, но прекрасно учел и ее лозунги, и ее методы. Значит, кто-то в его штабе всё это внимательно проанализировал, от этого оттолкнулся.
Без такого анализа те, кто выступают от имени Церкви, постоянно будут опаздывать на два-три хода, снова и снова беря на себя неблагодарную и неприятную миссию: оправдываться, следуя чужой повестке дня.
Но дело даже не в том, как это будет выглядеть. Важнее другое: если в обществе есть серьезное недоверие к церковным институтам, может быть, настало время задуматься, почему?
Нет, это совсем не значит, что надо соглашаться с каждым плевком и не сметь ни на что возражать. Но среди пристрастной и непоследовательной критики бывают слышны и здравые голоса, и они, во всяком случае, могут помочь нам увидеть себя со стороны, а это полезно.
Пока результатов таких исследований у нас нет, всё, что мы можем сказать на эту тему, будет лишь чьим-то умозрительным предположением. Выскажу свое собственное, не считая его объективной оценкой и не призывая ни к каким конкретным решениям.
В обществе сейчас происходит переоценка многого, что казалось прежде привычным. Всё чаще ставится под сомнение патерналистская модель, в которой всё решают и обо всем заботятся те, кто наверху. Бравурная риторика всё меньше убеждает, куда значимее оказываются малые дела, направленные на улучшение окружающего мира. Всё больше ценятся открытость и прозрачность, соблюдение единых и понятных правил, горизонтальные связи и солидарность. При этом всё спокойнее люди относятся к разнице во взглядах и убеждениях, пока она остается делом личного выбора.
Когда люди, исповедующие эти ценности, смотрят на церковную жизнь, они невольно оценивают ее с тех же самых позиций… Дальнейшее читатель пусть представит себе сам, а я назову только несколько точек, в которых ясно ощущается напряжение.
Информация о внутрицерковной жизни очень строго дозируется, при этом выдается, как правило, только итоговое решение. Это невольно наводит на мысли о каком-то приказном единомыслии, тем более что сторонники такого единомыслия действительно есть.
Когда, например, мы слышим громогласные заявления, что всякий православный обязан верить, что мир сотворен около семи тысяч лет назад, а всякая геология и палеонтология – это от лукавого, что слышит в этих словах сторонний человек? Вот что там все поголовно думают, вот что будет вбиваться в головы детей на уроках православной культуры. И он горячо протестует.
Что Церковь состоит из людей несовершенных, которые ошибаются, а порой и серьезно грешат, очевидно для всех. Но крайне редко можно услышать, чтобы такие ошибки признавались и обсуждались, даже если речь идет о делах давно минувших дней, например, о расколе XVII века.
Когда люди слышат проповедь в духе «мы всегда и во всем были и остаемся правы, а если кто сомневается, так это происки врагов», она их совсем не убеждает. Скорее, им вспоминается советское прошлое, или приходит на ум корпоративная этика, которая предписывает именно такое поведение. Но корпорации не претендуют ни на что, кроме прибыли, а вот Церковь – про другое. И люди опять протестуют.
К тому же мы живем в обществе, где, к сожалению, нет безупречных институтов. Мы знаем, что встреча не только с чиновником или полицейским, но даже с врачом или учителем может оказаться крайне неприятной: нам могут отказать в законных требованиях, начать вымогать деньги, нахамить, а могут даже нанести существенный вред. Мы не ждем от системы образования или здравоохранения, что в ней будут работать исключительно кристально честные люди высшей квалификации – но мы, безусловно, ждем, что на всякий случай непорядочного поведения можно будет подать жалобу, и она будет рассмотрена по существу.
Вполне естественно ждать такого же и от церковных инстанций, а если такие жалобы остаются без ответа или переходят в плоскость «а ты смиряйся», это вызывает резкое отторжение.
Вообще, стало уже привычкой переводить любой разговор в область высших ценностей. Это прекрасно, если человек действительно живет этими ценностями, но если в ответ на любой вопрос он начинает рассуждать о смирении, послушании, духовности и прочем – его, скорее всего, сочтут манипулятором, и с полным на то основанием.
А ведь это типичный прием… Так, стоит зайти разговору о каких-то внутрицерковных проблемах, нам тут же напомнят, что Церковь есть Тело Христово, и произнесут проповедь на эту тему.
Всё вроде бы верно сказано… но вот когда мы приходим к врачу и обсуждаем с ним анализ крови, нам почему-то не хочется вступать в беседу о красоте нашего собственного тела и о значении кровообращения. Каждый свое тело и так любит, но хочет понять, сколько у него там гемоглобина, сколько холестерина и что конкретно сделать, чтобы поправить здоровье.
И, наконец, два вопроса, которые мне просто страшно затрагивать: власть и деньги.
Действительно страшно – и не потому, что меня как-то накажут, а потому, что я не знаю, что тут говорить. Это базовые, первичные вопросы для любой человеческой организации, их невозможно решить так, чтобы все были довольны и всё было по справедливости.
Я скажу только одно: чем меньше в этих делах открытости, тем больше будет подозрений и инсинуаций извне, и тем больше будет возможностей для злоупотреблений внутри.
Церковь в мире, но не от мира – это старая истина, ее очень легко повторять, но трудно исполнить. Церковь именно так и говорит о себе сама, и это слышно всем.
Люди смотрят на нас с подозрением и недоверием: да, вы в мире, а вы не обмирщились, не забыли о том, что должны быть выше, лучше и чище, чем мы? Да, вы говорите, что не от мира, а не прячете ли вы за высокими словами собственные слабости и страстишки, не пытаетесь ли казаться лучше, чем есть?
Эти претензии обычно нелепы, ожидания безрассудны, оскорбления обидны и настигают совсем не тех, кто их бы заслуживал. Но для нас и они могут стать хорошим поводом задуматься о том, что происходит с нами на самом деле. В конце концов, любая миссия начинается с попытки понять, чем живут и чего ждут эти несовершенные, несправедливые и недружелюбные люди, которых ты собрался привести к Богу.
Читайте также: