«Музыкальная» часть моей юности прошла под влиянием группы «ДДТ» и ее лидера Юрия Шевчука. В советские времена аудиозаписи песен не были так доступны, как сейчас. Это в век интернета человек теряется перед огромным многообразием различных музыкальных направлений и групп, а тогда слушали то, что удавалось достать. И однажды совершенно случайно попалась мне аудиокассета с записью концерта Шевчука.
Случайно — потому что брал я кассету из-за «Наутилуса Помпилиуса». Эта группа тогда была страшно популярной. Ее песни звучали отовсюду: в только-только появившихся плеерах, из «кассетников», из колонок, которые модно было выставлять на подоконники динамиками на улицу и на всю громкость «врубать» Высоцкого и других любимых исполнителей. Вот и знаменитые хиты «Наутилуса» — «Я хочу быть с тобой» или «Скованные одной цепью» — крутили везде и постоянно.
Я прослушал одну сторону кассеты с «Наутилусом», а на второй обнаружил альбом неизвестной мне тогда «ДДТ».
И Шевчук стал для меня открытием. У него я увидел поэзию, увидел лирику, мелодику и в то же время какой-то близкий мне на то время протест. Да, бунтарство, но — интеллигентное, связанное с болью и со скорбью.
С того времени и до сих пор я люблю творчество этого человека и очень его уважаю.
У всех нас есть особенные детские, юношеские радостные воспоминания — о каких-то поездках, встречах, общении с добрыми любимыми людьми. И пусть в деталях они в памяти не запечатлеваются, но ощущения радости, утешения, тепла сохраняют на всю жизнь. Такие чувства остались у меня и от концертов «ДДТ», на которых я бывал в конце 1980-х — начале 1990-х годов.
С приходом в монастырь довольно длительное время ни о каких концертах, понятное дело, речь не шла, но как-то в одну из поездок в Крым я попал на юбилейный тур, посвященный, если не ошибаюсь, 25-летию группы. В то время в Крыму находился отец Андрей Кураев, с которым мне нужно было встретиться, и я знал, что «поймать» его можно будет на концерте Шевчука. Приехал пообщаться с отцом Андреем, и так получилось, что остался на выступление «ДДТ».
…Знакомые песни, мелодии, музыка; самоотдача Шевчука — кто был на его концертах, знает, насколько он буквально отдает себя людям, действительно служит ближним своим талантом и своим искусством. Все это пробудило во мне самые теплые воспоминания моей юности. Ощущения были похожи на те, которые испытываешь после Всенощного бдения — не в духовном, а в душевном отношении, конечно. Умиротворение, успокоение, благость, спокойствие.
Казалось бы — парадоксально, ведь что такое рок-концерт? Громкие звуки, крики, прыжки, орущие люди. Но для меня тогда все это отошло на задний план, и в памяти ожили чувства, связанные с прекрасным временем, когда ты слушал эту музыку. По сути, творчество Шевчука сформировало во мне церковного человека, православного христианина.
Известная песня «Церковь без крестов»: он написал ее, когда Церковь только-только начинала возрождаться.
Его пронзительные, искренние, честные слова копились, складывались в моей душе, и в нужный момент — когда я пришел в храм — все это вдруг «сработало», стало на свои места…
Сразу после концерта мне нужно было выезжать обратно в Киев. Ехал из Крыма на машине за рулем. Дорога неблизкая, ночью остановился размяться, вышел — и, как сейчас помню: бесконечная трасса, крымская степь, и над тобой — совершенно бездонный огромный купол неба и Млечный путь, который его от края до края пересекает. Тишина, запахи степи, темнота, где-то вдали мелькают огоньки машин: всё как в знаменитой песне из альбома «ДДТ» «Метель августа»:
Небо звездное,
руки августа,
На дороге
машин метелица…
Как раз это был август, мириады звезд над головой, и мне вспомнились строки удивительного стихотворения Ломоносова с громоздким названием в стиле XVIII века «Вечернее размышление о Божием Величестве»: «Открылась бездна, звезд полна; Звездам числа нет, бездне — дна…» Оканчивается это произведение восклицанием: «Скажите ж, коль велик Творец?» И у меня возникли такие же мысли — сколь велик Творец, создавший всю эту красоту…
Вот такие бывают подарки от Господа. Я получил утешение от возвращения в хорошее, доброе прошлое, в период моего прихода к вере, блаженного неофитства, и все это — на фоне величия Божия, которое открывается при созерцании звездного неба.