Путевой журнал паломника: из Португалии в Святую землю

Отправившись в паломническое путешествие, можно по-разному увидеть даже одни и те же уже исхоженные туристами и богомольцами места. Мы предлагаем вашему вниманию дневник путешествия по Святой земле игумена Арсения (Соколова).

28/VII, 05.30, аэропорт Лиссабона.

Ехать в столь ранний час из Алмады в Лиссабон – одно удовольствие. Вжик – и ты уже в аэропорту. Дорога пустынна, столичный берег встречает едва мерцающими огнями, в радиоприёмнике такси звучит фаду.

Наступит рассвет, и на Мост 25 Апреля будет не пробиться, вся автострада от самого Фогетейру будет запружена автобусами и автомобилями, везущими своих пассажиров на работу в столицу. Даже в это время отпусков интенсивность движенья в час-пик спадает лишь ненамного. Перегруженность дорог – бич нашего времени.

Иногда Таршиш (в Синодальном переводе Фарсис) локализуют на западном побережье Пиренейского полуострова. И действительно, на месте Лиссабона и городка Фигейра-да-Фош раскопали финикийские поселения. Так что Португалию вполне можно считать частью «Библейского мира».

В Таршиш «от лица Господня» бежал пророк Иона (Иона 1:3). После всех приключений Большая Рыбина изблевала нерадивого пророка на сушу. Он вновь оказался там, откуда бежал – в святой Земле Израиля.

Мне предстоит проделать этот путь Ионы, правда не во чреве морского чудовища, а в алюминиевом брюхе рукотворной птицы. Иона бежал из Яфо (в Синодальном переводе Иоппия) в Таршиш через всё Средиземное море, на край обитаемого мира; мне же предстоит путь из Таршиша в Яфо.

Молитвами пророка Твоего Ионы, Господи, благослови мне взойти в Твою Землю. Даже если спущусь на неё с неба, всё равно это будет не опусканьем, а восхожденьем. Так было в древние библейские времена, так оно и сейчас.

В наши дни с развитием воздухоплаванья паломничать не трудно: не успел отправиться из дому, как уже оказываешься у цели пути. Но духовные трудности паломничества не меняются с эпохой, техническими достиженьями их не преодолеешь.

Главная трудность любого паломничества – совершить духовное восхожденье. Если такового не происходит, паломничество остаётся не более чем туризмом.

12.20, Мадрид.

Непредвиденное искушенье. Охранники израильской авиакомпании «Эль-Аль» не пустили  в самолёт под предлогом недостатка времени для досмотра моего багажа. Дескать, на это им требуется 45 минут, а самолёт должен взлетать через 15.

Скорей всего, их раздражила моя египетская виза. Въедливая тётка с маузером очень долго её разглядывала, бросалась то к одному своему начальнику, то к другому.

Лети, говорит, без багажа, без фотокамеры (хорошо ещё, не без штанов!), а вещи, дескать, прилетят завтра, после проверки. Если такое предложенье не устраивает, лети ночным рейсом, в самолёте другой компании – «Иберии».

Выбрал последнее, сижу теперь в аэропорту, кукую. Если испанцы окажутся более милостивыми, завтра к 4-м часам утра приземлюсь в Тель-Авиве.

Вот оно, засилье спецслужб во всей красе. Захотят – пропустят, не захотят – не пропустят. Человек – жалкая букашка в их власти. А они и рады поизмываться, упиться своей властью над бесправным пассажиром.

29/VII, 05.30, аэропорт им. Бен-Гуриона.

Всё обошлось, испанцы совсем не пытали. Самолёт был полупуст, так что удалось  даже пару часов поспать, растянувшись сразу на три кресла.

На подлёте разбудили, врубив освещенье салона. Динамик над головой завопил голосом старшей стюардессы: «Израильские власти запрещают лежать на подлёте к территории Израиля».

Вскоре показались огни морского побережья: мы шли на посадку, внизу сверкал проспектами ночной Тель-Авив.

В аэропорту мурыжили аж на трёх контролях. Мочалили мой многострадальный паспортишко, дознавались, мол, зачем ты к нам пожаловал, почему у тебя такая неопрятная борода, есть ли знакомые в Египте, зачем учишь иврит и проч. В конце концов помиловали и выпустили.

Сижу в буфете аэровокзала, хлебаю дрянной израильский кофе. За окнами светает. Дохлебаю и пойду искать автобусную остановку.

23.45, Иерусалим.

Инокиня Е. встретила меня на центральном автовокзале Иерусалима.

С московских времён мы с ней не виделись, больше десяти лет. Работает она экскурсоводом для русскоязычных и украиноязычных групп паломников, Иерусалим знает, как свои пять пальцев. Что вскоре и продемонстрировала.

Поселив меня в католическом монастыре, сдающем паломникам недорогие комнаты (на противоположной от Старого города стороне Геенны, в 20 минутах от Яффских ворот), она тут же круто взяла меня в оборот. Излазил с ней самые укромные и недоступные уголки Старого города.

В храме Гроба Господня она показала все самые потаённые закутки и сокровенные закоулки, в том числе те, куда обычно нет доступа паломникам. Затем без устали избродили мы Старый город вдоль и поперёк.

Из самого запомнившегося в калейдоскопе впечатлений – часть раскопанной городской стены времён царя Езекии (VII в до Р.Х.), эфиопский монастырь, ютящийся на крыше храма Гроба Господня (вот где тотальная простота монашеской жизни!), купальня Вифезда. Было немало и другого – даже так много, что и не упомнить.

Смертельно уставшим, но довольным, притащился в свою келью, оставив мать Е. в Старом городе участвовать в общественном чтении книги Плач Иеремии и в факельном шествии вокруг городских стен. Ведь с заходом солнца наступило 9-е Ава – день скорби о разрушении Первого и Второго Храмов.

Как хорошо паломничать во святой Град самому, безо всякой группы! Особенно с таким, как мать Е., экскурсоводом.

30/VII, Иерусалим.

Сегодняшний день был посвящён двум музеям – музею Книги и музею Библейских стран.

Во дворе музея Книги – огромный, в несколько сот кв.м., макет Иерусалима времён Второго храма. Интересно его рассматривать сверху, с настилов.

А в самом здании хранятся кумранские свитки, правда, не все, а лишь некоторые из них. Они вполне читаемы, написаны уже квадратным письмом.

Музей Библейских стран – строго тематичен и тем впечатляет. Богатейшая коллекция находок Междуречья, Хеттского царства, Египта, Персии, ну и, конечно, Ханаана.

Литые изображенья волов с повозками из Шумера, датируемые IV тыс. до н.э.! Терафимы, домашние божки доавраамовых времён, предметы быта и культа, оружие, саркофаги многотысячелетней древности. Множество табличек на аккадском, множество цилиндрических печатей.

Удалось тайком сделать несколько снимков. Уникальнейший музей! Удивительно, но православные паломники в большинстве своём не знают про такую сокровищницу Иерусалима.

После музеев – прогулка по еврейскому рынку. Фрукты, овощи, рыба, мясо, всё, что съедобно в земле Израиля. Восточная пестрота, но без арабской назойливости. Торговцы не хватают тебя за руки, как в Танжере или Каире, а просто кричат нараспев куда-то вверх, поверх голов снующих рядом покупателей.

Отведал фалафель – вегетарианское израильское блюдо, пожевал зелени, пофотографировал.

К рынку примыкает район Нахлайот (местные обитатели зовут это место Нахаловкой).

Дома построены в каре, их внешние стены без дверей, как крепости. В 1917 году здесь проходила турецко-английская линия фронта, этот район был последним оплотом турецкого сопротивления. В 1917-м Палестина, как известно, перешла под мандат Британии.

В этом районе можно щёлкать фотоаппаратом без перерыва, так много в нём экзотических типажей и жизни в её старинной простоте.

31/VII, Амация-Иерусалим.

Пригласили в составе большой группы поехать полазать по пещерам Центральной Иудеи.

Пещеры эти вырыты в меловых горах между Лахишем и Амацией. Дорога проходит рядом с Тель-Лахишем, вид которого производит большое впечатление. Видел часть стены! Здесь сражался Иисус Навин и покорил этот хананейский город.

Пещеры, которые мы посетили, были вырыты в незапамятной древности и изначально служили для местных крестьян маслодавильнями и хранилищами оливкового масла. В 132-135 гг., во время восстания под предводительством Бар-Кохбы, пещеры были продлены и расширены, был сделан нижний уровень со множеством ответвлений. Здесь скрывались восставшие со своими семьями. Они зарывались всё глубже и глубже, так, чтобы их не смогли выкурить из этих ходов и помещений римские воины, разбившие на поверхности свой лагерь. Многие так и остались в этих пещерах навсегда …

Экскурсовода, водившего нас по пещерам, зовут Михаил Король. Мать Е. отрекомендовала его как лучшего в Израиле русскоязычного экскурсовода. Группа состояла в основном из участников семинара для экскурсоводов и университетских работников.

1/VIII, Иерусалим.

Утром – Божественная Литургия в единственной православной ивритоязычной общине Иерусалима (вторая на весь Израиль – в Хайфе).

Настоятель, отец Александр Виноградский (Иерусалимский Патриархат) бóльшую часть службы проводит на иврите, со вставками на русском, церковнославянском, арабском, греческом и румынском.

Подумалось: хорошо бы православным евреям не только служить на иврите, но не бояться и обряды вводить свои, еврейские. Иначе аппликация еврейского языка к византийской литургии так и останется искусственной.

Если бы они взяли за основу синагогальное чинопоследование и адаптировали его к Литургии Иакова, к ним бы могли потянуться как практикующие иудаизм, так и индифферентные евреи.

И ещё: если б весь Иерусалимский Патриархат перешёл с греческого на иврит, могла бы возникнуть, а точнее возродиться Еврейская Церковь. Но, увы, епископам-грекам, ведущим себя в святой Земле как иностранцы, это кажется совсем ненужным, а священникам-евреям и активным верующим не хватает решимости в отстаивании права молиться на своём языке.

Вторая половина дня была посвящена Елеонской горе. Всю её облазил под водительством матери Е. Даже гробницу архимандрита Антонина (Капустина), основателя Русской духовной миссии, довелось посетить.

Пройдя долиной Кедрона и осмотрев там хасмонейские захоронения, воротился на ночлег в монастырь.

2/VIII, Иерусалим.

С раннего утра – на Храмовую гору.

Мечеть Аль-Акса – бывшая романская церковь, построенная крестоносцами. А Купол Скалы – единственный в исламской архитектуре восьмигранник.

Мать Е. предполагает, что фундамент – византийский: византийцы на месте Второго Храма стали строить христианскую церковь, да не окончили, так как в VII веке пришли арабы и на их фундаменте построили свой Купол Скалы.

Предположительно, купол этого сооруженья находится как раз над Святым святых Храма. К сожаленью, после последней интифады арабы внутрь помещенья не пускают.

С Храмовой горы – в Город Давида.

Необходимо спускаться глубоко вниз, минуя несколько уровней раскопок, почти к долине Кедрона. Раскопана наклонная крепостная каменная стена, часть дворца и примыкавшие к стене дома знати и военачальников. Комнаты в этих каменных домиках были тесными, но зато в два, а то и в три этажа.

После осмотра этих руин спускаемся ещё ниже, чтоб заглянуть в Хананейский туннель, самый древний в Иерусалиме, сооружённый ещё иевусеями.

Ну а затем – в самый низ, где ждёт интереснейшее – туннель Езекии. Уникальнейшее сооружение было построено по приказу царя Езекии в VII веке до н.э. 533-метровый туннель рубили в известковых породах две группы строителей – одна двигалась навстречу другой.

В этот туннель был отведён поток Гихон. Его чистейшая прохладная вода и сейчас наполняет туннель где по колено, где по пояс. Освещая путь фонариком, двигаемся по журчащей воде через весь этот узкий туннель к другому его концу – к бассейну Шилоах (в Синодальном переводе купальня Силоам). Именно сюда собираются вот уже 2700 лет воды Гихона.

Умываюсь в купальне, вспоминаю слова Евангелия от Иоанна: «Иди, умойся в купальне Силоам». Через несколько минут под палящими лучами солнца вся одежда высыхает.

Пройдя через Сионские ворота, рядом с которыми, снаружи, хорошо сохранились древние купели для ритуальных омовений (миквэ), иду к Яффским воротам, где у меня встреча с Альберто Мелло, монахом из Бозе, библеистом, уже 22 года живущим в Иерусалиме.

Обедаем с ним в греческом ресторанчике в христианском квартале, затем идём к францисканцам, где у него келья. Альберто варит кофе и рассказывает о своём обширном комментарии к Исайе, над коим сейчас трудится. Рассказывает и о своём житье-бытье в Израиле.

Остаток вечера уделяю книжным магазинам.

3/VIII, Ткоа-Иерусалим.

Несколько часов было посвящено доскональному осмотру Иродиона и его окрестностей.

Экскурсовод Шимон Гасанов – археолог, входивший в группу, обнаружившую на Иродионе мавзолей Ирода Великого.

Подробно и увлекательно Шимон рассказал об истории Иродиона, этого огромного комплекса с крепостью на вершине, с мавзолеем и театром, высеченными в скалах посреди горного склона.

В 66 г. н.э. в крепость бежали из Иерусалима иудеи, восставшие против римлян. Они держали здесь осаду до 71 г., до тех пор, пока у них не кончились запасы воды во всех подземных цистернах (к самым глубоким осаждённые прорубили многодесятиметровый шурф) и запасы пищи. Римляне вошли в крепость, найдя в ней лишь нескольких обессилевших, полуживых защитников. Крепость со всеми подземными сооруженьями была  ими разрушена и сожжена.

Во время восстания Бар-Кохбы (132-135 гг.) она вновь стала одной из главных опорных крепостей повстанцев. Шимон предполагает, что именно здесь и был их самый первый штаб, ещё до Бейтара. В крепости сохранились миквы, синагога, множество помещений, римская баня, построенная ещё Иродом, примечательная своим каменным сводом, возможно, первым в истории.

Под горой, близ Иродиона – развалины византийского монастыря с хорошо сохранившейся абсидой храма.

Осмотрев их, отправляемся к глубокому ущелью зимнего потока Ткоа, по обеим сторонам которого высечено в скалах множество келий. В некоторых прекрасно сохранились искусно выложенные монахами-отшельниками дверные проходы. Это лавра преподобного Харитона (275-350), третья из основанных им лавр.

В некоторых кельях выдолблены в противоположной от входа стене ниши. Из окошка над дверями рассветные лучи солнца падали как раз в эти ниши. Икон в нашем понимании в первой половине IV века, конечно, ещё не было. Но уже могли быть изображения Креста – крестообразно соединённые друг с другом два куска дерева или две ветки.

Много диких птиц и зверей. Видел дамана (на иврите – шофан), о котором в Синодальном переводе говорится: «Каменные утёсы – прибежище зайцам» (Пс 104/103). Это никакие не зайцы и не барсуки, как перевёл Аверинцев, – это небольшие, величиной с кошку, зверьки, близкородственные слонам. Водятся в изобилии также газели, небольшие, с собаку, леопарды, лисицы, шакалы.

Вечером – ужин в доме Шимона, в компании его друзей, еврейских поселенцев.

Поселение, состоящее более чем из двухсот семей, называется Ткоа (в Синодальном переводе Фекоя) и было основано 32 года назад рядом с одноимённой арабской деревней, в которой показывают могилу пророка Амоса.

Как и в библейские времена, населенье этих мест занимается, в основном, пастушеством. Некоторые из поселенцев тоже разводят скот, имеются у них также лошади и верблюды. Но работают они, в основном, в Иерусалиме: от Ткоа до Иерусалима всего несколько километров.

Поселенцы – это отважные люди, не побоявшиеся поселиться и жить во враждебном им арабском окружении.

4/VIII, Анатот-Иерусалим.

Лавра, которую мы посетили вчера, была последней из трёх, основанных преподобным Харитоном. Сегодня же посещаем первую.

К северо-востоку от Иерусалима, в его пригороде, расположена арабская деревня Аната (в Синодальном переводе Анафоф) – родина пророка Иеремии.

У КПП на границе с Палестинской автономией встречает на своей машине Михаил Король, с которым лазали по меловым пещерам близ Лахиша. Он – житель возникшего 26 лет назад рядом с Анатой поселенья Анатот. Проезжаем мимо Анаты, куда ему, еврейскому поселенцу, въезжать нельзя.

Движемся по серпантину вниз, в глубокое ущелье, на дне которого – непересыхающая речка Прат (Евфрат). Это заповедник. По обеим сторонам ущелья – множество гротов, Михаил говорит, что их около тысячи. Это и есть самая первая из основанных преп. Харитоном лавр.

На одном из склонов живёт русский православный отшельник схимонах Харитон. Вскарабкиваемся к нему, он нас любезно принимает, угощает холодным компотом и холодной водой (да не потеряет он за это своей награды у Господа!), затем показывает свои владенья и недавно отреставрированную им небольшую, висящую над ущельем, пещерную церковь.

Пробыв у него часа два и насладившись беседой с ним, спускаемся на дно ущелья, к речке. Жара стоит несусветная и я, прямо в одежде, лезу в воду. Воды всего по колено, но она холодна и потому освежает. В ручье там и сям плещется множество детей и взрослых: в летние каникулы многие иерусалимцы приезжают сюда целыми семьями – отдохнуть под сенью финиковых пальм и поплескаться в прохладной воде.

Едем в поселенье к Михаилу. Живёт он на самой вершине горы, с крыши его дома открывается чудесный вид к востоку – на ущелье, ведущее прямиком к Иерихону. Видно и долину Иордана. Угостив чаем и салатом, Михаил добрасывает на своей машине до остановки городского иерусалимского автобуса.

Затем я был приглашён на вечеринку друзей Шимона. До часу ночи жарили мясо, пили лёгкое вино и вели богословские беседы в одном из городских парков, рядом с Кнессетом, напротив монастыря Святого Креста.

В парках Иерусалима водятся газели, дикобразы, даманы, лисы и другие Божьи твари.

5/VIII, 14.30, Бейт-Шемеш.

Еду на поезде в Тель-Авив. Попетляв по Иудейским горам, дизелёк спустился к Приморской долине (Шфела). Город Бейт-Шемеш (в Синодальном переводе Вефсамис) – на границе Иудейского нагорья и Шфелы.

19.30, Тель-Авив.

Погулял по старой Яффе. Всё небо Тель-Авива истыкано небоскрёбами, меж которыми кружат патрульные вертолёты. Неприятная влажная жара. Возвращаюсь в Иерусалим.

6/VIII, Шило-Иерусалим.

В компании Шимона и матери Е. посетил Шило (в Синодальном переводе Силом). Дорога заняла не более часа.

Средь прекрасных гор Ефремовых – развалины города. Шимон забрасывает за спину свой автомат, берёт в руку посох и ведёт сквозь заросли травы и колючек к небольшому каменному сооруженью. Это предполагаемая гробница первосвященника Эли (в Синодальном переводе Илий). Сквозь сломанную, висящую на одной верхней петле решетчатую дверь входим внутрь и видим в стене михраб. Это значит, что при турках здесь была мечеть.

По каменистой тропе продвигаемся вверх по холму. Шимон показывает остатки городских стен. Наконец, на самом холме – остатки разных городских сооружений: каменные масло- и винодавильни. Масло стекало по каменным желобам в небольшие каменные ёмкости, где хранилось. Использовали его для освещения, прежде всего – для лампад семисвечника Скинии.

Все эти сооружения, а также водосборники довольно хорошо сохранились. Скиния стояла тут же, на противоположном от городских ворот краю холма. От времени Иисуса Навина до времени Саула она стояла здесь. Шило – духовная столица всех колен Израиля в долгую эпоху Судей.

Всё поросло колючей травою. Раскопки здесь почти не проводились. «Денег на это нет», – поясняет Шимон.

Недалеко от подножья холма – хорошо сохранившаяся ранневизантийская базилика с прекрасной мозаикой на полу. Мозаичные изображения крестов, шестиконечных звёзд, растений нетронуты, а вот изображенья зверей сколоты: похозяйничали в VII веке арабские завоеватели.

В притворе базилики Шимон ставит на пол газовую горелку, кипятит в прокопчённом походном чайнике воду – и мы пьём бедуинский чай с иссопом. После этого, бросив автомат и всё прочее в машину, возвращаемся из Самарии в Иудею. Дорогой фотографирую бедуинов с их стадами.

Вечером чаепитие в Анатоте, у Михаила.

7/VIII, Иерусалим.

Весь день бродил по Старому городу.

8/VIII, Иерусалим.

Час с небольшим пешком по пустынным субботним улицам – и я в Библейском зоопарке, расположенном на юго-западной окраине Иерусалима. Просторные вольеры, множество животных со всех континентов. Библейским зоопарк называется потому, что зверей, обитающих в земле Израиля, здесь не только содержат, но и разводят.

Всякий выходящий из зоопарка может перейти долину Рефаимов и попасть в интерактивный парк Айн-Йаэль. Вторую половину дня посвящаю этому парку. Это стоит того.

Горит костёр из бамбука, печётся на огне хлеб, варятся в кастрюле кнейдлахи, или попросту клёцки, съедаются с виноградной приправой, сделанной из винограда, растущего тут же. В парке реконструированы древние ремесленные мастерские, и каждый желающий может попрактиковаться в изготовлении оружия, в столярном, кузнечном, кожевенном, гончарном ремёслах. Реконструирована улица римского периода, со всеми мастерскими, тавернами, вино- и маслодавильнями.

Евгений, смотритель всего этого, любезно разрешает пострелять из римского лука, затем учит мастерить из бамбука пан-флейту. 10 минут – и переплетённые бичевой восемь бамбуковых веток начинают издавать звуки.

Евгений ходит с тростью: когда-то он был байкером и угодил в серьёзную аварию вместе со своим мотоциклом.

Вечером возвращаюсь в центр города. Окончилась суббота, улицы вновь запружены автобусами и пешеходами. Город ждёт трудовая неделя. Шавуа тов*, Йерушалаим!

9/VIII, 10.20, Кумран.

Встал рано и сразу отправился на центральный автовокзал. Толпа. Не смог втиснуться в один автобус, дождался следующего и в 8.30 отправился. Автобус проходит через Кумран.

Всё, что открыто в Кумране туристам, можно осмотреть за полчаса.

В пещеры доступа нет. Доступны лишь раскопки под горой. Здесь жила кумранская община. Раскопали хорошо: миквы, кухня, столовая, обиталища. Быть может, именно здесь воспитывался Иоанн Креститель.

Сижу у автострады, жду попутного автобуса до Ейн-Геди.

11.30, Эйн-Геди.

Приехал в Эйн-Геди. Начинаю осматривать вади Давида (Нахаль-Давид). В этих вот ущельях Давид с соратниками скрывался от преследований Саула.

Вечер, Иерусалим.

Эйн-Геди представляет собой горный массив с ущельями.

Главное ущелье, по которому стекает поток Давида, ведёт путника вверх по каменистой тропе. Журчит непересыхающий горный поток. Он ниспадает ступенчатыми водопадами, под которыми образуются небольшие заводи. Самый большой водопад – наверху. Залезаю в воду. Дальше идут горные тропы. По уступам скалистых гор взбираюсь ввысь, к источнику Эйн-Геди. Одежду можно выжимать от пота. Но тяжёлый подъём стоит того.

Меж скалами кружат орлы, далеко внизу свинцовым студнем блестит Солёное море. Тишина необыкновенная. Спускаюсь другой тропой. У подножья горы – оазис, усаженный финиками. Меж дерев, средь зелёной травы пасётся множество диких газелей, с детёнышами. Они меня совсем не боятся, подпускают к себе на близкое расстояние и позволяют фотографировать.

Израильтяне очень бережно относятся ко своей природе. Даже цветы полевые нельзя срывать, сорвавшего будет ждать непомерный штраф. А за убийство любой зверюшки – большой тюремный срок.

60 лет независимости не прошли даром – Израиль из выжженной пустыни и малярийных болот вновь превратился в цветущий сад.

10/VIII, 07.00, Иерусалим.

Отправляюсь на автовокзал. Цель путешествия – Хермон, самая высокая точка Израиля.

17.20, Метула.

После 4-часового переезда с заездом в Афулу и Тверью автобус привёз меня в город Кирьят-Шмона, на крайний север страны. Здесь не оказалось ни одной гостиницы, посему пришлось ловить такси и ехать ещё дальше, на край крайнего севера, в Метулу, 1 км от границы с Ливаном. Завтра на зорьке стану продвигаться к Хермону.

21.00, Метула.

Этот городок оказался глубокой дырой. Никаких автобусов отсюда до Хермона не ходит. Придётся ехать на такси. Договорился с гостиничником за 150 шекелей. Завтра поутру доставят меня к подножью горы.

11/VIII, 09.40, гора Хермон.

Таксист, старый прожжённый друз, довёз до деревни Магдал-Шамс. Дальше – пешком по горной дороге.

Продрался сквозь облака, нахожусь рядом с вершиной. Удивительной красоты виды с горы, тишина. Но дорога петляет и петляет по нагорью. Не знаю, идти ли дальше.

Светит солнце, но не жарко. А зимой здесь всё покрыто снегом!

Фотографирую природу с опаской: вокруг полно военных объектов, и потому фотографированье не слишком приветствуется. Здесь сходятся границы трёх государств – Израиля, Ливана и Сирии.

11.40, у крепости Нимрод.

Спустился с Хермона на попутной военной машине. Прошагал ещё километров пять. Сижу у крепости и жду попутку до Дана.

20.00, Метула.

Где на попутках, но больше пешком к 14 часам добрался до Тель-Дана.

Хорошо сохранившееся городище, на берегу шустрой горной речки с таким же названьем. Из таких вот потоков, стекающих с Хермона, и образуется Иордан, несущий свои студёные воды в Киннерет – Галилейское море.

Наполняю пластиковую бутылку чистейшей водой потока Дан, окунаю в этот поток голову и иду осматривать древнейший, сложенный из булыжников, хорошо раскопанный город Дан, поминаемый в книге Иисуса, в книге Судей, в книгах Царств. Где-то здесь стоял один из тельцов Северного царства, нелегальная икона не то Ваала, не то Бога Израилева.

Покинув городище, я тут же был подхвачен проезжавшей мимо легковушкой, доставившей меня прямо в Кирьят-Шмона. В ней ехала семья религиозных евреев, они всю дорогу забавляли меня весёлой хасидской музыкой и угощали яблоками. От Кирьят-Шмоны до Метулы пришлось нанять такси.

12/VIII, Хайфа.

Приехал в Хайфу. С трудом отыскал дешёвую гостиницу, больше напоминающую бомжеприёмник. Ничего, что с тараканами, зато недорого и в центре. Жарко и душно.

13/VIII, Хайфа.

В Хайфе русская речь звучит чаще, чем иврит. На всех углах – русские магазины, вывески везде тоже по-русски.

Хайфа – единственный город Израиля, в котором имеется линия метро. Она ведёт из нижнего города вверх, на Кармель.

Полазал по Кармелю. Где-то в этих местах подвизался пророк Илия, недалеко отсюда, у потока Кишон, он колол пророков Ваала. С Кармеля открываются прекрасные виды на залив и на город.

14/VIII, 21.30, Мадрид.

После полуторачасового переезда из Хайфы в аэропорт имени Бен-Гуриона, после трёхчасового таможенного и полицейского террора в нём, после пятичасового болтания в воздухе я вновь на вольных Пиренеях. Испанские пограничники смирны и добры, все формальности заняли 10 секунд. Осталось дождаться самолёта на Лиссабон.

23.55, Лиссабон.

Вот и дома. Жду багажа в аэропорту. Не все из намеченных мест удалось посетить. В частности, не сумел побывать на Гевале и Гаризиме, в Бейт-Эле, на Фаворе…

Благословен Бог, сподобивший меня побывать там, где побывал. Остальное – в будущем, быть может…

Израиль-Португалия, август 2009.

Примечения:

* «Доброй недели»

Читайте также: