От сестры у девочки остались лишь три фотографии
Приемная дочка Елена появилась в семье Натальи Кашницкой в 2016 году. На тот момент девочке было 7 лет. Прошло полтора года с тех пор, как в возрасте 5 лет изъяли из семьи ее, старшую сестру 6,5 лет и младших годовалых близнецов.
Поле изъятия информация о детях появилась в местной газете, и вскоре, буквально через два месяца, старшая из детей уехала в семью в том же регионе – в Забайкальском крае, сначала под временную опеку, а потом ее приемные родители оформили постоянную. Опекун девочки написала отказ от принятия в семью других детей.
Примерно через полгода после изъятия в семье оказались малыши, их усыновили. И только в феврале 2016 года Елена, наконец, оказалась в семье.
— Я понимаю, почему не забирали мою дочку — у нее было косоглазие, — рассказывает Наталья. – Ее поместили в профильное учреждение для слепых и слабовидящих детей, сделали операцию. Да и фотография в базе данных была не совсем удачная. Мы узнали о дочке после видео «Измени жизнь», и поехали за ней.
Итак, Елена оказалась в Москве, а ее братья-сестры остались Забайкальском крае, в разных семьях. Наталья обратилась в опеки по месту жительства этих семей и там согласились передать ее координаты другим приемным родителям. Они откликнулись и написали Наталье.
Малыши, которым сейчас по пять лет, не помнят сестры. Их родители время от времени переписываются, делятся фотографиями, но дети между собой не общаются, даже по скайпу.
А вот по своей старшей сестре Елена сильно скучала, очень долго вспоминала о ней, хочет общаться.
— Хотя сестра старше дочки на год, она была для нее немного как мама, — говорит Наталья. – Они из проблемной семьи, и держались друг за друга, были очень сильно привязаны друг к другу.
Но особенного общения не получается. Родители старшей девочки живут в селе и говорят, что у них проблема со связью — даже с мобильной, не говоря уже о интернете. Так что — никаких встреч по скайпу. От сестры у Елены за все время есть только три нечетких фотографии.
Наталья надеется, что сестрам все-таки удастся встретиться. А пока, чтобы старшая не забывала сестру, ей отправили посылку — фотоальбом с фотографиями Елены.
— То ли, действительно, проблемы со связью, то ли приемные родители не хотят ворошить прошлое. Но это грустно, что близкие люди оказались вот так вот разорваны. С другой стороны, я думаю, что четверо детей, особенно из такого далекого региона, вряд ли бы попали в семью все вместе. Да и мы бы не смогли взять в семью даже двоих детей. У дочки сейчас появились и новые брат и сестра, и они ей уже ближе. Но если бы можно было поддерживать нормальную связь с ее родными братьями–сестрами, это было бы действительно в интересах ребенка. Пока, к большому сожалению, несмотря на наши старания, выходит не очень.
Наталья и ее муж охотно говорят с приемной дочкой о ее кровных родственниках.
— Мы не хотим, чтобы у дочки создавалось впечатление, что ее прошлое не важно, ведь для каждого человека необходимо знать историю собственной жизни.
Недостаточно только написать в законе, можно или нельзя разделять
Арина – второй приемный ребенок Оводовых. Ее изъяли из кровной семьи вместе с младшей сестрой и вскоре обеих девочек забрали приемные родители. Но вместе они пробыли недолго, через четыре месяца Арину вернули в детской дом, сестренка осталась в семье.
Возможно, те родители сразу хотели забрать только младшую, а взять ее одну им не позволили. Зато вернуть в учреждение старшую, разделив сестер, уже оказалось возможным. Может быть, они просто не справились с характером Арины.
Хотя Ольга Оводова, приемная мама Арины, говорит, что Арина — просто девочка со вздорным характером, может начать скандалить, но потом обязательно попросит прощения. Сейчас Арина серьезно относится к жизни, хорошо учится, у нее талант к рисованию…
По-прежнему, хотя прошло немало лет, Арина скучает по сестренке. Оводовы надеются, что со временем, когда девочки повзрослеют, найти ее, чтобы сестры смогли общаться.
На вопрос, как быть, чтобы не случалось подобных ситуаций, Ольга говорит:
— Думаю, что решение здесь сложнее, чем просто написать в законе строчку «можно разделять/нельзя разделять». Все опять сводится к хлопотному индивидуальному подходу — разделять недружных и повышать их шансы. Искать и растить ресурсные семьи для дружных больших семей.
Когда я забирала Арину из детского дома, то слышала от провожавшего ее одногруппника: «Везука! А меня не заберут никогда, у меня еще два старших брата».
Понимаете? Маленький здоровый ребенок уже знает про себя, что у него нет шансов обрести приемную семью. И не было слышно в его фразе позитивного: «Зато тут я с братьями», одно только сожаление.
Фото: Олег Григорьев / grigoryev.net
С другой стороны, дети бывают искренне привязаны друг к другу, особенно если они росли в неблагополучной семье и старший ребенок был младшему и за маму и за папу. Разделение таких братьев-сестер – еще один огромный стресс для детей, которым и без того в жизни досталось боли.
Братьев и сестер было пятеро — по разным интернатам
Первую приемную дочь Ольга Цуркан взяла из дома ребенка почти четыре года назад. Никого из кровных родственников Софья не помнит, старший брат находился в интернате. Чтобы у малышки было больше шансов попасть в семью, опека приняла решение разделить детей.
Два года назад в семье Цуркан появились Анастасия 6 лет и Илья 4,5 лет – брат и сестра. Когда Ольга с мужем их забирали, всего братьев и сестер было пятеро, а сейчас, возможно – уже – шестеро – на тот момент кровная мать детей была беременна.
Старший брат Насти и Ильи тогда находился под опекой у бабушки, сестра – подросток — в интернате восьмого типа, остальные – по другим учреждениям системы.
До этого дети пробыли в реабилитационном центре — кровной матери давали возможность исправить жизнь и забрать детей. Но – она, как и кровный отец, написали отказ от детей и те окончательно вошли в систему. Анастасия и Илья своих братьев-сестер не вспоминают, хотя сотрудник детского дома возила их в интернат, где находился их старший брат Дмитрий.
Только недавно, по словам Ольги, после разговоров, рассказов о том, что у детей есть еще братья и сестры, в памяти Насти стали всплывать воспоминания о жизни в кровной семье, о кровных родителях, причем воспоминания, мягко говоря, не радостные. Видимо, раньше память старалась поглубже спрятать то, что детям пришлось пережить.
Тот старший брат, к которому дети ездили в интернат, сейчас тоже в приемной семье, под опекой, и он вспоминает Настю и Илью. Ведь он в свое время заботился о них – кровные родители часто оставляли детей одних.
Сейчас приемные семьи переписываются и планируют организовать встречу.
Настя пошла в школу и адаптация еще не закончилась. Психолог, который занимается с дочкой, рекомендовал ненадолго отложить встречу с братом.
Опека отправила сестренку в Сургут, обойдя решение прокуратуры
Ирина Ефимова познакомилась с десятилетним Вовой и семилетней Наташей – братом и сестрой — в детском доме. К тому времени Ирина и ее муж Александр были опытными приемными родителями, у них в семье уже жило четверо приемных детей. Более того, Ирина — Руководитель ассоциации приемных семей Челябинской области. Ее кровный сын – психолог по образованию и уже тоже приемный родитель. Старшему приемному ребенку, Павлику, – 15 лет и он оканчивает 11 класс. Мальчик, которому прочили коррекционную школу, учится с опережением, собирается поступать в медицинский вуз.
Узнав, что у Володи с Наташей есть еще младшая сестренка, которая находится в другом городе в доме ребенка, Ирина написала заявление в опеку по месту нахождения малышки, что собирается ее забрать, чтобы девочка находилась в приемной семье вместе с братом и сестрой.
— На что мне ответили, что на девочку есть кандидат на усыновление в Сургут, — говорит Ирина.
Она обратилась в прокуратуру области, объяснила, что детей разделять нельзя, так как они знают друг друга. Написал заявление и десятилетний Володя о том, что хочет, чтобы сестренка жила с ним. Прокуратура согласилась, что детей разделять нельзя, в дом ребенка и опеку было написано письмо, чтобы кандидатам в приемные родители и усыновители не позволяли встреч с девочкой до тех пор, пока идет разбирательство о том, куда все дети из этой семьи будут переданы.
— Получается, в это время опека малышку, которой не было тогда и полутора лет, отправляет в Сургут, — рассказывает Ирина, — по временной опеке, в нарушение рекомендаций прокуратуры. Тем более раньше под временную опеку детей младше трех лет не отдавали.
Фото: Олег Григорьев / grigoryev.net
Был назначен суд, на который Ирина взяла Володю и Наташу. И попросила судью принять к сведению их показания, что они хотят быть вместе с сестренкой.
— Детей в суд не вызвали, опека района была полностью на стороне той мамы, мне было сказано, что у нас большая семья, неизвестно для чего мы берем детей, что якобы девочка идет под удочерение. Но удочерена она не была, и по-прежнему находится в приемной семье.
На суде я говорила женщине, которая забирала Василису: «Забирайте тогда всех вместе, троих, чтобы не разделять. Они у меня в приемной семье еще не очень сильно приросли, не нужно разделять близких людей». На что получила ответ, что старшие ей не нужны, только маленькая.
Отношение, как к мебели – “эти два кресла мне не нужны, я только диван возьму”.
Потом была апелляция, что детей, которые не хотят этого, разделять нельзя. И тоже – отрицательное решение. До Верховного суда она не дошла – не осталось ни моральных, ни физических сил.
Володя и Наташе, несмотря на то, что живут в большой семье, скучают по сестренке, задают Ирине вопросы, почему же она не с ними. Ирина только разводит руками. Понятно, что никакой речи об общении между семьями не возникает…
Государство разделяет детей, а от приемных родителей требует брать их вместе
Елена Альшанская
Президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская:
Общее устройство системы организаций, куда попадают дети, потерявшие семью – на сегодня самая большая и тяжелая проблема. Несмотря на то, что сегодня идет реформа всей сети организаций для детей-сирот, она тормозится устаревшим устройством системы интернатов и детских домов. Дело в том, что в большинстве регионов система состоит из разных типов учреждений, принадлежащих к разным ведомствам. Так, дети до четырех лет находятся в Домах ребенка в системе здравоохранения, дети с четырех, а иногда с шести лет находятся в детских домах, школах- интернатах. Коррекционные интернаты, находящиеся в системе образования, бывают восьми видов, в зависимости от типа нарушения у ребенка. Если у ребенка тяжелые нарушения развития, умственная отсталость, он еще может находиться в детском доме интернате, который находится в ведомстве социальной защиты.
В результате, когда из кровной семьи изымают сразу несколько детей — часто у них разный возраст, разная группа здоровья, кому-то требуется коррекционное образования, потому, что он плохо видит, плохо слышит, кому-то не требуется. Потому государство и так механически разделяет детей с единственными близкими людьми рядом, ведь семью они уже потеряли. Братья, сестры зачастую не видят друг друга годами.
Когда приходят приемные родители, к ним почему-то предъявляются совсем другие требования — взять всех этих детей вместе. Детей, которые друг друга годами не видели, не общались, находятся в разных учреждениях. Да даже если они жили в одном учреждении, то часто – в разных группах, и никто не следил за тем, чтобы они поддерживали общение. За время нахождения в учреждениях дети становятся, по сути, чужими друг другу и адаптировать таких детей, которые не проживали вместе, в семье очень сложно. И иногда в такой ситуации брать всех братьев-сестер в одну приемную семью — действительно не в интересах детей.
Изменять эту ужасную ситуацию нужно с принятия важнейшего решения – государство не может разделять братьев-сестер и все учреждения должны принимать детей от нуля до 18 лет, в не зависимости от диагнозов, потому, что лечение и образование по новому законодательству ребенок все равно должен получать вне учреждения. И тогда у нас снимется часть проблемы, связанных с адаптацией этих братьев и сестер, ведь они не будут разлучаться до возвращения в кровную или устройству в принимающую семью.
Если брать сегодняшнюю ситуацию, то, если все-таки братья и сестры не разлучались, были вместе, друг к другу привязаны, у них хорошие отношения, то, конечно же их нельзя разлучать при устройстве в семью. Это единственные близкие люди друг другу, с которыми случилась беда, у них распалась семья…
Если мы говорим о ситуации, когда братья, сестры друг с другом, к сожалению, не знакомы из-за такой вот работы государства по разделению родных людей, совсем забыли друг друга, ведь их разлучили много лет назад, и они не виделись, или изначально не знакомы — мама в разное время от разных отцов родила и отказалась, например, то, наоборот, их адаптация вместе может быть очень затруднительной.
Здесь, в некоторых случаях, может оказаться в интересах детей отдать их в разные семьи. Но при этом необходимо поставить условия приемным родителям — поддерживать общение братьев и сестер, находящихся в разных семьях. Этого тоже государство сегодня не делает.
