«Мы встретили Новый год вдвоем — в онлайн-игре»
Олег Шухов, сотрудник технической поддержки:
— Работа в технической поддержке провайдера — это запоминающиеся истории каждый день, но наиболее яркие эпизоды всегда приходятся на ночь с 31 декабря на 1 января. Например, самые скандальные абоненты звонят, чтобы поздравить тех, кого они достают каждую неделю: трезвые и пьяные, старые и молодые.
Но самым запоминающимся для меня был звонок геймера, который орал, что у него не запускается World of Warcraft, а ему хочется встречать Новый год со своим персонажем. Позвонил он в 23 часа, добился перевода на руководство (то есть на меня), и спустя полчаса криков и истерик мы выяснили, что проблема не в провайдере: сервер игры отключили и никого не уведомили.
К сожалению, я не мог помочь парню именно с его персонажем, но предложил в качестве альтернативы сервер, который точно работал и на котором играл я. Мы встретили Новый год онлайн, в игре, двумя свежесозданными персонажами, вместе с товарищами из моей гильдии.
Как выяснилось, парень — инвалид-колясочник, у которого нет близких, и вся его жизнь — это онлайн-игры. Он был счастлив встретить Новый год не один и был искренне благодарен мне. Что-то в его мире определенно в ту ночь изменилось. Сейчас я уже не играю в WoW и не работаю в техподдержке, но я уверен: Игорь больше не будет встречать Новый год один. Наверное, ради таких моментов я и работал в техподдержке.
Плохой Санта
Иван, дознаватель МЧС в Санкт-Петербурге:
— Я работаю дознавателем, а значит, устанавливаю причины и расследую обстоятельства чрезвычайных ситуаций. С природными все понятно — виновата природа, но всё на ветер и дождь не свалишь, часто причина в нем, родимом — «человеческом факторе».
Новогодняя смена, три часа ночи, все мандарины и оливье доедены, пить нельзя. Звонок на пункт связи: горит закусочная. Приехали. Вызов был от прохожих: сильный дым из окон кафе. Обгорели стены, мебель; много очагов возгорания повсюду, сразу понятно — это поджог. Погибших и пострадавших не было, повреждения минимальные — в таких местах обычно многое сделано из негорючих или трудносгораемых материалов. Ни системы пожаротушения, ни сигнализации у них не было.
Смешно стало, когда мы добрались до камер видеонаблюдения, которые не пострадали.
На видео некий молодой человек в новогоднем колпачке, максимально «светя лицом», решил сыграть в плохого Санту: скрутил плазменные мониторы, висящие на стенах, затем разбросал салфетки и поджег их.
Неудачливого поджигателя быстро нашли. Он оказался бывшим сотрудником закусочной, которого, по его мнению, неправильно рассчитали. У него был собственный комплект ключей, который позволил ему спокойно зайти и выйти, не привлекая лишнего внимания в новогоднюю ночь.
«Пять минут до курантов, а машина скорой буксует»
Александра, врач скорой помощи:
— Я тогда работала в области. У нас была старая «буханка» с заявленной повышенной проходимостью, а по факту уже сильно уставшая от жизни. В нашем районе было множество садоводств, в которые мы постоянно катались. Это был, кажется, 2017 год: зима была снежная, а в СНТ дороги особо не чистят. Вызов нам прилетел примерно за час до полуночи. Повод был — «подрались».
Доехали, аккуратно соскользнули на «буханке» по снежному склону. По адресу — кособокий сарай с буржуйкой и пятью совершенно пьяными мужиками. И все в крови.
Выяснила, что реально подрались. Вот только с использованием топора. Ищу самого пострадавшего: обнаруживаю его довольным жизнью и допивающим очередной стопарик. Спрашиваю, какие повреждения. Удар пришелся обухом в область темени. С его слов — «покровило, перестало, продолжил праздновать». В больницу не хочет, компьютерную томографию и рентген не хочет, заявление подавать не хочет, хочет встречать Новый год. Скорую вызвали товарищи, которые испугались, когда пострадавший потерял сознание.
Тем временем 15 минут до полуночи. Осматриваю: на голове натурально вмятина в месте удара. Это если не считать того, что рана продолжает кровоточить. Но несмотря на вмятину, ему весело и хорошо. С грехом пополам уговариваю мужика таки скататься со мной до ближайшей больницы. Когда я достала волокуши, он так заржал, что кровища хлынула снова через повязку. Он просто сбежал от меня: перепрыгнул через табуретку и легкой рысью направился к выходу. Мол, «мужики на носилках не ездят». Ну да, мужики поправляют копье в спине и спят на боку. А я одна. Все возможное к тому времени красноречие уже исчерпано.
В итоге залезает сам этот товарищ в «буханку», укладываю его на каталку, пристегиваю.
Пять минут до Нового года. Его веселые друзья выстроились в рядок за машиной и хором поют «Черного ворона». Машина отказывается ехать в горку. Проехала метр и забуксовала. Водитель пыхтит, «буханка» тоже. Буксуем. Пьяные мужики снаружи упираются в зад «буханке» и начинают ее толкать вверх по склону. Мой пациент пытается расстегнуться, орет, что тоже пойдет толкать. Я пытаюсь застегнуть его обратно и одновременно воззвать к останкам благоразумия. Благоразумия не находится, удержать его у меня не выходит физически. Пострадавший пытается вылезти из машины ровно в тот момент, когда его друзья уже буквально вынесли нас на руках на горку. Я прошу их утихомирить друга.
30 секунд до полуночи. Друзья начинают запихивать пациента обратно в машину. Он стоит в дверях и крепко держится за поручень, а они дружно орут: «5, 4, 3, 2, 1, с Новым годом!» И ритмично пихают его в салон.
После кодовой фразы «С Новым годом!» пациент отлип от поручня, сам лег обратно на носилки и сообщил, что теперь-то он встретил Новый год дома и может с чистой совестью ехать в больницу.
Отвезли, сдали стабильным. Несмотря на проломленный череп. Насколько я знаю, его позже отпустили, уже вылеченного. Сколько я в жизни видела открытых черепно-мозговых травм — этот пациент самый активный был.
А потом мы поехали к парню, который решил открыть шампанское зубами.
Так я вообще без иронии люблю работать в Новый год. Все обычно более довольные жизнью и благостные, чем в другие дни.
Звонит бабушка: «Спасите кота!»
Алина, координатор добровольной спасательной службы:
— Это не работа, а хобби — мы спасаем животных: кошки на деревьях, собаки в люках, утка примерзла к пруду и погибает.
Я как-то не отключила спасательский телефон на Новый год, забегалась. И тут мне после обеда 31 декабря звонит деревенская бабушка, у которой уже убегал и застревал в заброшке котик, мы помогали его вытащить. А заброшка непростая — сохранившийся кусок недействующей воинской части.
На вызовы обычно езжу не я. Моя задача — координировать, передавать данные по вызову свободным людям. Но сейчас их нет, все давно отдыхают и празднуют. Я бабушке уже объяснила, что невозможно помочь, а она звонит снова, плачет.
Тут муж не выдержал, говорит: «Мы все равно на даче, районы в масштабах области почти соседние, давай доедем, попробуем найти животное». Тем более, что даже знаем уже, как «клиент» выглядит, с прошлого вызова фотки есть, он большой и рыжий. А у нас ничего не доделано к празднику, но мама тоже: «Езжайте, так жалко женщину, жалко кота, всех жалко».
Кота искали часа два с лишним. Обшарили все здания, куда был какой-то доступ человеческий, а он запутался в колючей проволоке на границе части и леса. Если бы не орал — вообще не нашли бы. Проволоку еле разломали с помощью мультитула, вытащили пораненного; кот исцарапал меня, мужа, хозяйку свою. Она унесла его отмечать, а в ветклинику уже завтра.
Дальше мы отлично провели время в пробке и ворвались в дом минут за 20 до Нового года. Мама и гости успели что-то наколдовать из еды, мы умылись с хлоргексидином и перекисью, чтобы обеззаразить следы кота, и приземлились за стол, заливать стресс шампанским.
Фото: freepik.com