Павел Дуров, основатель социальной сети «ВКонтакте», популярнейшей в русскоязычном интернете, озоровал намедни, кидая из окна своей офисной резиденции пятитысячные купюры в толпу.
Ну, пять тысяч рублей – сумма не маленькая, дело закончилось разбитыми носами, что Павел Дуров снимал на видео.
Вот такие они, озорники-миллионеры, новое поколение. Креативный класс.
Фото: Вести.ру
Персональное проклятие Дурова – быть Цукербергом местного разлива. Из такой вторичности не выпрыгнешь. Как и Цукерберг, открыв фейсбук для выпускников и студентов элитных вузов, Дуров сначала тоже открыл вконтакт для выпускников МГУ, МГИМО и других более-менее белых воротничков. Как и «фейсбук», обильно унавоженный кошечками, няшечками и революционно настроенными демотиваторами, «вконтакт» представляет собой громадную шевелящуюся массу обмена репликами по самым разным поводам с проблесками иногда своего, иногда заемного остроумия, с поправками на особенности национальной охоты, рыбалки и флирта.
Стилистически, «ВКонтакт» в российском интернете нынче примерно соответствует «Мейл.ру» в интернете-2004 (в том самом волшебном году, когда на фейсбуке зарегистрировался его основатель Марк Цукерберг). Интернет за это время существенно изменил и общий стиль, и конфигурацию, «Мейл.ру», и поныне существующий, оброс цветными баннерами и блестками и окончательно превратился в кошатню, а «ВКонтакт» — самая популярная русскоязычная сеть, опередившая некогда здорово гремевший шурупчиками в жестяной коробке «Живой журнал».
Дуров также известен двумя вещами: первая – когда ему было предложено, намекнуто и сказано заблокировать сообщества во «ВКонтакте», содержащие в названии слова «против «Единой России»», он отказался. Объяснил экономическими причинами – равные права для всех рекламодателей.
Вторая – в твиттере написал: «Народ гуляет. Еще бы — 67 лет назад Сталин отстоял у Гитлера право репрессировать население СССР». После чего «ВКонтакт» покинул ряд депутатов и писателей (почему не твиттер?). На самом деле, скорее всего, давно искали случая с максимальной отдачей для себя закрыть личные страницы на заросшем бурьяном сервисе. То, что сказал Дуров, не первый год повторяется на разные лады либеральной общественностью. Поэтому до некоторой степени символично, что слова, произнесенные не автором и родителем идеи, но человеком, который просто с ней вырос, и повторяет ее как нечто не им выстраданное, обдуманное, а просто как некую тривиальность, походя, в твиттере, — вызывают в обществе такую реакцию. (Опять, вестимо, подсунули не тот народ.)
И вот, наконец, третья история, почему мы знаем Павла Дурова – пятитысячные купюры. Эти купюры надолго станут его визитной карточкой. «А, это тот, который», — будут говорить, возможно, друзья его внуков. Люди же это запоминают – частности, детали какие-нибудь, большое что-нибудь – нет.
Блоггеры мгновенно подхватили информацию, потому что все, что связано с блогами и фигурами, известными в блогах, блоггеров интересует в первую очередь (сразу после политики и футбола). Поэтому и потому еще, что как не подивиться такому изысканному, понимаете ли, чудачеству. Как, разиня рот, не посмотреть-то на него – чего это, мол, у молодого миллионера делается в голове? Иногда смотришь вот так на трехлетнего малыша или, допустим, животное, а то, бывает, на депутата, чья машина сбила ребенка и кто поехал себе по обычным делам, и думаешь – а чего у него, все-таки, в голове?
Блоггеры – это тот же народ на улицах. Он немножко более индивидуализован, так как видит себя творящей индивидуальностью, даже когда собирается в толпы. Кто-то из них с восторгом ввязался бы в драку ради драки, а не купюры, кто-то и ради купюры, а кто-то и не ввязался бы. Кто-то бы рыкнул по поводу толпы, которая обрушилась сама на себя в надежде ухватить ускользающую банкноту, а кто-то бы нашел Павла Дурова в роли эдакого фейерверка по-своему интересным, всех мнений хватило бы и с избытком. Есть даже своеобразный спорт в русскоязычном интернете – кто по острому информационному поводу выскажется оригинальнее, неважно, в каком аспекте. Благодарная теплая темная пустота всегда отзывается одним образом: это же как раз то, что я хотел сказать, но так бы я не сказал, — спасибо вам, что озвучили мне меня.
Но психология Павла Дурова в общем-то наверняка так же должна быть прозрачна, как психология вышеозначенных персонажей, начиная с ребенка. Павел Дуров – это просто наш коллективный общий печальный портрет, для кого-то портрет младшего брата, рожденного в восьмидесятые, для кого-то – ребенка, внука, а для кого-то и старшего брата.
Вот такой вот он, Павел Дуров. И каким языком ему объяснить, что нехорошо кидать деньги в толпу, смеясь над ней, резвясь над нелепыми согражданами, над вон той теткой, что подставила – гляди-ка – мужику подножку, над тем вон старым граммофоном, который, с полуоторванным рукавом, еще тянет руку в небо за ускользающей вожделенной бумажкой.
Никакими словами не объяснишь. А ведь человек может и душевный, — Павел-то. Дуров который. Может, и даже наверняка, замечательный ведь человек, благотворитель, можно сказать, из собственного кармана порадовал, порадел за соотечественников. А что соотечественники друг другу расквасили зубы – так это же не Павел Дуров. Он-то тут не при чем, он стоял, наоборот, на балконе.
И вот эти молодые люди придут – несомненно придут, другого-то нету, — сами собой или в результате какой революции, в политику. Ну, куда им еще идти? Придут, да, пожалуй, и пришли, давно уже там, — крупный бизнесмен и не может, в общем-то, уж совсем не заниматься политикой. Даже если бы и хотел.
Придут – и в головах их уже не будет заведенной раз навсегда пружинки «Не потерплю! Разор-рю!» — они ведь либеральное племя, молодое, хоть и знакомое. Не будет, однако, и никакого морального вопроса, никакой нравственной проблемы. Даже какой-нибудь гомерической «рукопожатности» и той не будет как универсального мерила нравственного величия и самостояния. С той же улыбкой и записывая на видео будут они управлять своим народом там, где тот народ, к несчастью, был – да не разгоняя толпы дубинками, не подставляясь неуклюже как-нибудь, с блестящей накокаиненной слезой не ко времени, взятой крупно в кадр, а просто кидая сверху с балкона свои пятитысячные купюры. Свои самолетики счастья. Журавлики нового будущего.