Протоиерей Савва Михаилидис — священник русского храма Христа Человеколюбца в Лимассоле на Кипре. В 2004 году он основал первый на острове приют для жертв торговли женщинами. За годы своего функционирования приют принял более 300 женщин, которые приезжали главным образом из стран бывшего Советского Союза.
О проституции
Когда-то я считал женщин, занимающихся проституцией, крайне опасными, думал, что с ними просто нельзя общаться. Лет десять назад произошло несколько историй, которые заставили меня изменить взгляд на ситуацию.
Один греческий священник попросил поговорить меня с девушкой из Молдавии, которую обманом заставили работать в секс-индустрии, но она смогла уйти из этой системы. Вместо предполагаемого монстра я увидел робкую девочку с ангельским лицом. Несмотря на то, что мой собрат священник и его прихожане помогли ей в момент отчаяния, она покончила с собой. У нее были проблемы психологического характера…
Помню и другой случай, также подтолкнувший меня к созданию приюта. Была Великая Пятница Страстной недели. После службы пришла ко мне на исповедь группа девушек. Я, наивный, увидел, что они носят короткие юбки, но все-таки не понял, чем они занимаются.
Когда исповедовал первую, спросил ее: «Знаешь ли ты о законе, предписанном Богом, который требует от нас чистоты до брака? Может быть, у тебе есть, в чем исповедаться по этому поводу?» Она ответила: «Я сама бы хотела жить чисто, но не могу, поскольку работаю в кабаре». В кабаре у нас девушки официально работают танцовщицами (хотя танцы эти – тоже род сексуальной эксплуатации), а, кроме того, их всех принуждают заниматься проституцией.
Узнав, что все пришедшие барышни из кабаре, я стал убеждать их оставить эту работу, перестать продавать свое тело, разрушая и его, и душу. Но одновременно я понимал, что не имею возможности дать им что-то конкретное. Тогда-то я решил создать приют.
О Кипрском рабстве
В будущем у этих женщин, жертв работорговли, после их спасения от рук сутенёров есть два пути: обратиться в полицию и остаться на Кипре, чтобы заниматься честным трудом, или вернуться на свою родину. Последнее часто оказывается более приемлемым для них.
Судебный процесс сутенёров для жертвы очень болезненный и часто бесполезный. Не все сутенеры получают адекватное наказание. Правительство Кипра должно остановить лицемерный порядок выдачи виз для разрешения на работу иностранным женщинам в ночных клубах острова. Ни для кого не секрет, что их берут работать проститутками.
Некоторые люди на Кипре, а может быть и в России, говорят: «Зачем помогать, если барышня сознательно хочет заниматься проституцией?» Что значит «сознательно»!? Никакая нормальная девушка не хочет быть проституткой. Просто иногда некоторые примиряются ради денег.
Помню, я проводил исследование о проблеме проституции на Кипре и встречался для интервью с одной девушкой с высшим образованием, которая работала в кабаре Лемеса. Она приезжала на Кипр уже много раз, сознательно делая выбор. Девушка сказала мне следующее: «Когда в первый раз девушку вынуждают заниматься проституцией, она испытывает страшный шок. Если я когда-то наконец вернусь на Украину, хочу предупредить девушек о том, как работает система торговли женщинами за рубежом!»
На мой вопрос, почему она сама не хочет спастись, девушка ответила: «Я уже привыкла… Я купила машину на Украине, купила квартиру для ребенка…»
Но я знаю многих из тех, кто, попав в систему секс-индустрии по принуждению сутенеров, затем по собственной воле продолжали этот путь, но потом все-таки выбрали честную жизнь. В Америке бывшая проститутка создала организацию, которая выступает против проституции и против ее легализации. Надо дать возможность женщинам понять огромные ее последствия – и физические, и психологические, и духовные.
Приют для разведенных
Среди бывших подопечных приюта – девушка из Молдавии. Первый раз ее принудили заниматься проституцией в Греции. Затем она 2-3 раза приезжала на Кипр уже добровольно, чтобы работать проституткой в кабаре.
Она – в разводе, в Молдавии ее ждал ребенок. И в какой-то момент она поняла, что больше не может. Пришла ко мне, я устроил ее в приют, позднее ей помогли найти работу официантки, а затем – вернуться домой. Я дал ей адрес православного старца в Кишиневе, который стал направлять, наставлять девушку. И теперь это – совершенно другой человек.
Так воскликнул и бывший клиент из кабаре, собравшийся было жениться на девушке. После возвращения из Молдавии он позвонил мне и в разговоре сказал, что увидел совсем не ту, с которой он «общался». Видите, история Святой Марии Египетской повторяется и в наше время.
Случается, что бывшие жертвы сексуального насилия выходят замуж за киприотов. Но кто эти мужчины, их мужья? Клиенты кабаре, которые привыкли к «свободному» образу жизни. Через некоторое время они, как правило, оставляют своих жен – порой беременных, порой с детьми. И у меня большая проблема – теперь я должен создать другой приют, именно для таких женщин, которые разведены, часто имеют ребенка и нуждаются в помощи.
Об угрозах
Бывает, те, кто занимаются торговлей женщинами, пытаются как-то угрожать. Один раз сутенеры передали через общего знакомого, что меня могут убить, заплатив киллеру 20000 долларов. Вот, оказывается, это моя цена. Но у нас есть пословица: «Не бойся собаку, когда она лает».
Я ведь свой долг перед Богом исполняю. Правда, матушка немного испугалась, ведь это мафия. Но, ведь погодите, мы все умираем только один раз. А умереть, выполняя свой долг — намного лучше! Конечно, можно закрыть глаза и сказать — все равно всех не спасти, буду просто тихо служить. Но мой отец однажды сказал мне: Бог не судит тебя, если ты не поменял мир, но если, по крайней мере, ты постарался сделать это… А значит, надо стараться в меру сил.
Все дело в бедности?
Официально у нас есть законы против торговли женщинами. Но, к сожалению, они не очень работают. Юридическая система не действует, как надо.
Большинство девушек из моего приюта дали показания. Но потом не многих сутенеров доводят до суда, или наказывают их довольно мягко. Были закрыты некоторые кабаре, но те же самые люди, владевшие им, открыли другие клубы. Нам нужен такой закон, как в Швеции, в Норвегии, когда наказываются мужчины-клиенты, своими деньгами двигающие секс-индустрию.
На севере Кипра, оккупированном турецкими войсками, те же самые проблемы, что и у нас, на юге, в Республике Кипр. Мне позвонили из одной молдавской организации, выступающей против торговли женщинами, и попросили помочь девушке, попавшей в руки к сутенерам. Не объяснив, что она находится на турецкой стороне.
Девушка (в самом прямом смысле этого слова) очень страдала — и морально, и физически. Против ее воли ей была сделана неприятная операция, чтобы она могла принимать многих клиентов… Через друзей в Американском Посольстве я обратился к американскому послу, и с его помощью девушку вызволили.
Важная причина проституции, и не только на Кипре, – нравственная. Понятно, что никакая девушка не рождается проституткой. Но ведь соглашаясь даже ехать танцевать в кабаре, перед мужчинами, она делает шаг к тому, что последует дальше. Разве девушки не понимают, что такие танцы в кабаре – это далеко не народные танцы?
Я читал результаты опроса, проведенного в Украине, в ходе которого женщин спрашивали, согласились бы они поехать за рубеж на работу — в клубы, кабаре. Почти все женщины более старшего поколения ответили «нет». А из молодых большинство сказали «да».
После распада — не имея церковной основы – новое поколение стало брать все, что видело на Западе, причем не самое лучшее. Много зависит от морального воспитания. Хороший пример родителей, настоящее, не внешнее, церковное воспитание.
Бедность, безусловно, – искушение. Но у проблемы проституции вовсе не экономические корни. Наши предки на Кипре, в Греции, жили очень бедно. Но им в голову не приходило решать проблемы подобным образом.
Самое хорошее предохранение от возможности проституции – дать девочкам и мальчикам полноценное христианское образование и воспитание, чтобы они сохраняли чистоту до брака.
Человек, выбирающий свободную любовь до брака, делает маленький шаг в неверную сторону. Я помню, как одной девушке мать сказала: «Если ты спишь с разными мужчинами, почему тогда не для денег?»
О чистоте до брака
Чистота до брака – большая тема. Раньше у нас на Кипре было две морали: одна – суровая для женщин, другая – для мужчин. Женщины моего поколения почти все сохранили чистоту до брака. У мужчин – было по-другому. Их установка: «именно сейчас, до брaка, мы имеем право «погулять».
И сегодня молодые люди говорят: «Как мы можем иметь хорошую интимную жизнь с женой, если не будем знать, как все бывает, не станем настоящими мужчинами?» На что я отвечаю им: «Мои кролики спариваются, достигая возраста трех месяцев, не различая партнеров. Вы думаете, это знак мужественности?»
Сейчас и женщина стала следовать плохому примеру мужчины: «Почему ему можно, а мне – нет?» Но это имеет огромные последствия, влияет на психологию женщин. Ведь подсознательно она понимает, что весь ее организм, ее психика созданы для семьи, а тут происходит разрушение этой установки. Да и мужчине подобная «свобода» ничего хорошего не приносит.
В Америке, где раньше были либерально-сексуальные установки, где думали, что оберегают молодежь, распространяя контрацептивы, поняли, что это не работает. И теперь вкладывают деньги в продвижение идеи воздержания до брака. Если оба супруга сохранили чистоту до брака, в браке не будет недоверия, ведь у них нет ненужного мешающего опыта. Те, у кого есть опыт до брака, начинают сравнивать жену с другими, бывают искушения…
О жизни заново
На вопрос, что делать, если человек опомнился, начинает новую жизнь, но ту чистоту уже не вернешь, обычно отвечаю такой историей. Я знаю девушку с Украины, которая попала в руки сутенеров на Кипре, а потом стала верующей, пришла в Православную Церковь. Она помогла молодому человеку спастись от наркотиков, и он очень хотел жениться на ней. Но у него были проблемы с первой женой, которая в свое время просто выгнала его.
Мы пошли к местному митрополиту, чтобы посоветоваться, как быть. Митрополит удивился, когда женщина, которая раньше работала, как проститутка, сказала: «Я сказала жениху, что если не будет венчания, не будет между нами ничего». Между тем, она жила у него в доме, в отдельной комнате. Даже мама его протестовала: как они могут жить в одном доме и не иметь отношений! Я же сказал ей: «Ты должна быть счастлива, потому что девушка хочет пребывать в чистоте до брака. Такие женщины будут верны и после брака».
В итоге этот брак не состоялся, и девушка вернулась на свою Родину.
О нерожденных детях
Раньше я много занимался и Обществом защиты нерожденных детей. Но сейчас сил уже на все не хватает. Иногда накатывает отчаяние. И если мне не удалось спасти ребенка от аборта, спасти девушку от проституции, по крайней мере, внутреннее я знаю, что старался сделать все, зависящее от меня.
Одного американца, консервативного конгрессмена, выступающего за семейные ценности, журналисты спросили: «Вы активно сопротивляетесь таким делам, но ничего не меняется: люди продолжают делать аборты, легкомысленно относиться к семейной жизни». Он ответил: «Отец воспитывал меня по-христиански. Как-то он сказал: “Сын, Бог не осудит тебя, если ты не изменил мир, но, по крайней мере, постарался это сделать”».
Я стараюсь в приходе, по мере сил, спасать жизнь нерожденных детей. Хорошо, если бы этой темой занимались православные врачи. Если бы в России был создан медицинский православный факультет, врачи могли бы реально влиять на ситуацию. В Италии, когда там легализировали аборты, оказалось мало медиков, готовых убивать нерожденных детей.
О счастье
Счастье для меня — не зарабатывать много денег, не возможность иметь удобное место, а хорошая семейная христианская жизнь.
У меня добрая, благочестивая матушка. Тяжелым испытанием для семьи стала ее болезнь – рак. После операции мы отправились в пещерный храм Богородицы около Лимассола, где находится чудотворная икона. Тогда на Кипре «плакала» и другая икона в Кикском моиастыре.
Я верю, конечно, в чудо, но также допускаю и фантазии легкомысленных людей. Но все-таки поехал туда с супругой. По дороге встретил местного священника – бывшего моего ученика (я раньше преподавал в школе Закон Божий). Он дал вату и сказал: если на иконе появятся слезы, возьми их и перекрести жену.
Мы вошли в пещеру, где стояли женщины, которые сразу же стали меня спрашивать: «Почему иконы “плачут”?» Ответить я не успел, потому что одна девушка поднесла пальцы к глазам иконы, и они стали мокрыми. Действительно, были слезы. Мы стали молиться. Женщины сказали, что слезы появились после того, как вошли мы с матушкой… Тогда я сказал жене: «Это от Бога, и с твоим здоровьем все будет хорошо». С тех пор прошло уже много лет.
О русском языке
В гимназии на Кипре я много читал Толстого, Достоевского — и через них заинтересовался Русью. На богословском факультете в Афинах стал изучать русский язык — по пластинкам. А после университета поехал на Афон, в русский монастырь. Правда, про всех монахов из Советского Союза мы думали, что они — шпионы. Потом учил русский в богословском университете в Париже.
Когда я был студентом во Франции, имел счастье иметь в качестве учительницы русского языка монахиню Серафиму Осоргину. Гибель ее брата Георгия Осоргина в Соловках описывает Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГе».
Я был молодым, но не помню, чтобы она советовала мне что-то, говорила, как следует поступать, что делать. Но ее личный пример был таким сильным, что я считаю ее своей духовной матерью. Достаточно было видеть, как она живет, как относится к людям, — это было более сильно, чем если бы она поучала меня… Их предком была святая Иулиания Осоргина-Муромская.
Вы не можете представить, сколько людей в мире полюбили Россию через Достоевского. Сколько людей учат русский, чтобы прочитать классиков!
О России
Большое впечатление было у меня, когда я был в Малоярославце. Иногда я думаю, что в России бывают представители и Алексея Карамазова, и его братьев. Такие благочестивые, хорошие люди. Но ничего не делающие реального для помощи ближним и для своей страны. Я не обвиняю их, может быть, они больше православные, чем мы, но просто пока они живут индифферентно. Может быть, они крещеные, но не имеют интереса. Поясню. Я был в монастыре святого Николая в Малоярославце. Там матушка создала самый хороший приют в России. Наши паломники из Кипра помогли ей начинать строить новые здания для приюта и школ. Я спросил ее: Казанская церковь, маленькая, на площади города, — что это за церковь? Она сказала мне, что это древняя церковь, но, к сожалению, употребляется сейчас как кинематограф и дискотека.
Я взял свой фотоаппарат и пошел туда пешком. В субботу вечером было довольно много молодых людей. Они, конечно, поняли, что я священник. И я сказал им: Христос воскресе! Они ответили правильно: Воистину воскресе! Потом я вошел внутрь церкви. Конечно, было очень любопытно для всех: что ищет священник на дискотеке. Я начал фотографировать церковь. Прямо на алтаре, там, где было место жертвенника, были туалеты. Это было ужасно.
Одна женщина, которая дала билеты, пришла ко мне, и я сказал ей: я – священник из Греции, это была старая церковь раньше, я могу фотографировать. Она испугалась. Она сказала мне: батюшка, приходите завтра, можете завтра доснимать. Действительно, я приехал и нашел некоторых рабочих, и они сказали мне: мы собираемся отдать обратно церковь митрополиту Клименту, и мы сейчас делаем ремонт.
Это было маленькое утешение для меня. И потом я вернулся обратно в монастырь. И я видел маленький крестный ход детей монастыря, приюта, которые пели «вечная память» о могилах, там, где лежат кости павших во время Наполеона русских солдатов, потому что в Малоярославце была знаменитая битва, последняя битва между Кутузовым и Наполеоном. И после этого французы взяли дорогу на Смоленск – обратно во Францию. Они все погибли. В воротах монастыря сохранились пули, которыми французы стреляли в икону Христа.
О русском приходе на Кипре
— Вначале я работал как учитель Закона Божьего. У нас в стране всегда было преподавание веры в школах. И я работал как учитель лет четырнадцать-пятнадцать. И потом я стал священником и служил в Греческом приходе. Но потом в один день пришли ко мне русские прихожане храма святого Стилиана. Это маленькая греческая церковь, которую нам передали, чтобы служить там по-славянски для русских. И пришли ко мне в греческую церковь две прихожанки. Я не знаю ничего. И они сказали мне: мы уже получили благословение от митрополита Афанасия, что Вы будете нашим священником, потому что бывший священник уже уехал в Россию и приход остался без священника.
И тогда я начал служить по-славянски, и я был очень доволен там. Сперва мне нравилось то, что в русских приходах было очень тихо. Греки – шумный народ, и в церкви, будто дома, иногда громко разговаривают. Но в русских приходах – тишина. Во-вторых, они стояли в церкви. Греки не могут стоять так долго. Я уже предложил им – пожалуйста, места есть, можно сидеть, по крайней мере, отдохнуть немножко. Они отказались: нет, мы так привыкли. В-третьих, что мне очень понравилось, что никогда мне не приходилось просить женщин, чтобы они приходили в церковь в приличной одежде. Они сами поняли это. Когда приезжают туристы, а не наши обыкновенные прихожане, и они одеты не в женскую одежду, то они стоят вне церкви, им трудно войти внутрь, только если им скажешь: войдите, пожалуйста. А другой раз наши прихожанки выносили им юбки.
О церковной жизни Кипра
— У нас как в Греции. Есть древние византийские монастыри, древние церкви, храмы-базилики 5 века. Кипр, Греция и Малая Азия – это места, где работал Апостол Павел. Это древние христианские страны. Самое главное – наши предки были благочестивыми людьми. Монахи, святые. Но что сейчас? Мне не нравится общая картина, которую представляет Греция и Кипр. Конечно, они считаются православными странами, большинство населения, 99 процентов, — верующие, крещеные люди. Может быть, есть атеисты, я не знаю, но это только теория.
Практически мы страдаем от того, что много людей индифферентны. Просто это христиане, которые ходят в церковь на Пасху, на большие праздники, когда бывает панихида в память родителей и родственников. Но и у нас сейчас бывают, как у вас, хорошие верующие люди. Я говорю только о разнице, которую я заметил между греками и русскими.
У русских я встретил более серьезное покаяние. Есть такие люди, которые раньше не знали о вере. Мы, греки, родились такими. Я с детства знаю православную веру, ходил в церковь. Так и с другими. Но в России не так. Иногда я вижу таких людей, которые после коммунизма пришли к вере, но у них есть такое сильное чувство покаяния о прошлой жизни, которое я не встретил среди греков. Большое покаяние.
Я думаю, именно такие верующие спасают Россию, и благодаря им Русскую Церковь ждет светлое и хорошее будущее. Вы помните, когда Апостол Павел путешествовал, была большая буря, и все они страдали и молились, думали, что они потеряют жизнь, тогда явился ему Ангел Божий и сказал ему: не бойся, Павел, Господь спасет тебя, и ради тебя спасет жизни всех, кто путешествует с тобой. Были люди неверующие, идолопоклонники и другие.
Пусть будет маленькая часть, но все-таки действительно ради таких верующих людей Бог сохраняет Россию как православную страну. Ради их молитв. Пусть мы будем хорошими православными христианами. Это пример другим.
Самое главное – любовь. Я создал приют, и тогда люди знали, что я помогаю материально всем, которые действительно нуждаются. Я не знаю, сколько людей приходит к нам. Может быть, они не такие верующие. Иногда бывают и мусульмане, разные национальности. И я вижу, что если ты показываешь им любовь, интерес, некоторые из них становятся хорошими православными. Это дорога любви.
Беседовали Елена Вербенина и Юлия Маковейчук, подготовка текста Оксана Головко, использованы фрагменты интервью о.Саввы радио «Град Петров».
Фото Юлии Маковейчук.