Рассказы о Шаляпине

Сегодня исполняется 135 лет со дня рождения Федора Шаляпина

Ф. Шаляпин – лицо символическое.

Такие люди, каков он,

являются для того, чтобы

напомнить всем нам:

вот как силен,

красив, талантлив русский народ!»

М. Горький

 Скачать: Ф.Шаляпин. Очи черные   

Нежданное письмо

Последние восемнадцать лет своей жизни Даниил Максимович Ратгауз провел в Праге.

Поэт, на чьи стихи создали романсы Чайковский, Глазунов, Аренский, Кюи, жил бедно, постоянно нуждаясь. Единственным средством существования было небольшое пособие чехословацкого правительства, выдававшееся лицам, имевшим паспорт беженца, да случайные гонорары.

Внезапно Ратгауз тяжело заболел. Парализованный, он еле передвигался. Даже выход во внутренний дворик-сад дома, в котором он снимал комнату, представлялся ему трудным путешествием.

Однажды друзья поэта отвезли его к себе в гости — за город.

Сидя у радиоприемника, Даниил Максимович слушал музыкальную передачу из Советского Союза. Слышимость была плохой, но он все же отчетливо услышал романс Чайковского, написанный на его стихи. Пел Шаляпин. Ратгауз сразу узнал его по неповторимому тембру, по страстному чувству, которым он насыщал каждую фразу. За первым романсом последовал второй — тоже Чайковского, и снова — на стихи Ратгауза. Даниил Максимович подумал, что передается цикл романсов Чайковского, но тут же услышал третий романс: на этот раз — Аренского, и опять — на его стихи…

Начались помехи, и Ратгаузу не удалось дослушать радиопередачу. Не смог он и расслышать сопровождавший передачу комментарий.

Даниил Максимович сидел, погруженный в свои мысли, как бы весь ушедший в себя.

— Вот и мне Родина прислала привет! — после долгого молчания сказал он со слезами на глазах.

***

Прошло некоторое время, и Ратгауз узнал, что на гастроли в Прагу приезжает Шаляпин. Это сообщение взволновало его. Он был дружен с Шаляпиным, часто встречался с ним у общих знакомых, не раз слышал в спектаклях, концертах. Потом связь нарушилась: оба оказались за границей, Шаляпин почти непррывно гастролировал, переезжая из одной страны в другую, и старому, больному поэту трудно было отыскать след артиста. Но портрет Шаляпина, когда-то подаренный Ратгаузу, по-прежнему висел над скромной постелью поэта, на стене, среди фотографий дорогих его сердцу людей.

В один из теплых апрельских дней 1932 года в комнату Ратгауза вошел незнакомый человек. Оглядев скромную обстановку комнаты, вошедший назвался секретарем Шаляпина.

— Вас прислал Федор Иванович? — спросил Ратгауз, ошеломленный и обрадованный нежданным визитом.— Разве он уже в Праге?

— Да,—односложно ответил незнакомец и после короткой паузы сказал:— Федор Иванович разыскал ваш адрес и поручил мне передать вот это письмо.

И вручил тщательно запечатанный пакет.

— Ответа не нужно,— предупредил секретарь, заметив, что Даниил Максимович торопится вскрыть письмо.— Прочтите его, пожалуйста, после моего ухода…

Вскоре он простился и ушел.

Когда Ратгауз распечатал конверт, он увидел пачку денег и небольшое письмо, написанное крупным, четким почерком Шаляпина.

Он писал:

«26 апреля 1932 г.

Сокрушенно узнал о Вашей болезни, дорогой Даниил Максимович, и о тяжелом положении Вашем материальном. К сожалению, сам я тоже нездоров (замучила проклятая простуда), и не могу навестить Вас.Позвольте мне, однако, послать Вам эти гроши. Думаю, что они, хотя бы временно, окажут Вам поддержку. Всегда преданный Вам, уважающий и расположенный поклонник Федор Шаляпин».

Ратгауз несколько раз перечитал письмо, потам откинулся на подушку и долго лежал с закрытыми глазами.

В порту

На рассвете океанский лайнер входил в бухту Барселоны. Берег был уже совсем близко, и пассажиры высыпали на палубу, чтобы полюбоваться панорамой города, которая с каждой минутой разворачивалась перед их взором во всей ослепительной красоте. Среди пассажиров выделялась громадная фигура Шаляпина, он направлялся в Барселону, где через несколько дней в театре Личео начинались его гастроли.

Несмотря на ранний час, весь пирс — от края до края — был запружен людьми. Вдруг Шаляпин услышал, как кто-то громко и отчетливо крикнул по-русски:

— Привет Шаляпину!

Федор Иванович поклонился неизвестному голосу и, сняв шляпу, приветственно помахал ею в воздухе. В ту же секунду в разных концах пирса уже десятки голосов скандировали:

— Шаляпин!.. Шаляпин!.. Шаляпин!..

Стоявший рядом с ним импресарио, не отрывая глаз от нарядной, пестрой, восторженно аплодировавшей толпы, воскликнул:

— Смотрите, Федор Иванович, как вас встречают барселонцы!..

Шаляпин молчал, точно не слышал этих слов. Импресарио взглянул на Шаляпина — его лицо вдруг болезненно изменилось.

— Что с вами, Федор Иванович?— спросил, испугавшись, импресарио.

— Гляди,— с горечью проговорил Шаляпин,— ведь так меня могли встречать и на Родине?! А я ухожу от Родины своей все дальше… все дальше…

По его щекам текли слезы.