На обложке диска с документальным фильмом «Расстриги» (студия DСфильм, 2012год) написано, что идея его создания принадлежит протодиакону Андрею Кураеву.
Однако авторы признают, что от концепции отца Андрея они отказались практически сразу: он предлагал глубокое исследование того, почему и как в сегодняшней Русской Церкви священник отказывается от сана и возвращается к жизни мирянина. Авторы (шведский режиссер Эрланд Кельтер, режиссер монтажа Петр Каминский, продюсер Светлана Дальская) пошли по принципиально иному пути. Они говорят со зрителем на языке современной кинодокументалистики, избегая телевизионных приемов. В фильме нет ведущих и закадрового текста. Это очень амбициозная задача – раскрыть героев и рассказать историю, не прибегая к пересказу и пояснениям, подобрав отснятый жизненный материал так, чтобы не рассыпался сценарий и сложились образы.
Расстриги
По авторской задумке, за 44 минуты экранного времени перед зрителями должны пройти три судьбы. Каждая новелла озаглавлена именем героя – «Стас», «Иван» и «Прохор». Новелла «Иван» посвящена Ивану Охлобыстину, но так как он сниматься отказался, вся его «история» сводится к нарезке выступления бывшего отца Иоанна в Лужниках – слова из его перфоманса перекликаются с лицами слушателей, идет дождь, трибуны пустеют…
Расстриги
Предполагается, что биография Охлобыстина и обстоятельства его ухода со священнического пути зрителю известны. Остальные два героя – полное инкогнито, мы не узнаем из фильма ничего об их прежней жизни – где служили, когда пришли в Церковь, что предшествовало уходу, даже в каком городе они живут и сколько им лет (на вид обоим не больше сорока). Камера всюду сопровождает героев на работе, дома, на улице. Повествования как такового в фильме нет, как нет и цели разобраться, каково это – стать бывшим священником и бывают ли они бывшие?
Расстриги
Зритель толком не видит и лиц героев: в круговороте их нынешней повседневности нет минуты задуматься и остановиться, чтобы на экране возник цельный образ. Поэтому даже на очень крупных планах редко-редко можно посмотреть в глаза: герой смотрит вниз или даже надевает солнечные очки. Невольно задумаешься, сделано ли это намеренно, чтобы конкретные личности были смазаны и возникало трагическое обобщение, или просто не хватило времени и сил доработать сценарий, чтобы зрителю стали понятны хоть какие-то биографические факты или раскрылся внутренний мир героев. Мы не видим прихожан, не знаем их реакции на уход пастырей. Зато видим жен.
Расстриги
И именно здесь, как кажется, кроется самый спорный момент фильма. Оба героя – бывший священник Стас и бывший иеродиакон Прохор ушли из Церкви из-за женщин. Стас в состоянии личного кризиса не встретил понимания у жены, зато между ним и другой женщиной, как он сам выражается, “была искра”. Двое детей остались в прошлой семье, один уже родился в новой. Прохор оставил монашество и диаконский сан, чтобы жениться. Семья выглядит вполне благочестивой – муж с хвостиком и бородкой, жена в юбке и платочке, маленький сын… Но это семья бывшего монаха.
И когда осознаешь, что ключ к обеим судьбам – шерше ля фам, становится ясно, почему создатели так сильно разошлись с автором идеи. “Расстриги” — зарисовки о том, как складывается жизнь после священства, зарисовки очень красивые (операторская работа и монтаж заслуживают отдельной высокой оценки), наполненные символическими штрихами, которые заметны только тому зрителю, который умеет смотреть артхаусную документалистику. Но это не размышление о том, почему священники оставляют служение и как это влияет на их жизнь и на жизнь Церкви.